Предыдущая публикация
А взоры здесь тихие
Донбасский дневник волонтёра
Специально для наших подписчиков и читателей публикуем рассказ от первого лица- Главного редактора газеты «ШВ» Дмитрия Сивкова о работе в Донецкой республиканской клинической больнице в качестве санитара-добровольца.
5 декабря в России отмечается День волонтёра или, как его ещё называют, Международный день добровольцев. Сегодня это большая движущая сила многих общественных процессов, как во всём мире, так и в нашей стране и на Среднем Урале, в частности.
– В Свердловской области насчитывается свыше трёх тысяч волонтёрских организаций. Добровольческой деятельностью уже объединены почти 290 тысяч человек. В вашей жизни всегда есть место подвигу. По зову совести, по велению души и сердца вы идёте туда, где нужна ваша помощь. Идёте просто потому, что не можете поступить иначе, пройти мимо чужой беды, остаться в стороне, – отметил губернатор Евгений Куйвашев летом этого года на региональном слёте волонтёров.
Губернатор подчеркнул, что практически все крупные социально-значимые мероприятия в регионе проходят при активном участии добровольных помощников. Также Евгений Куйвашев отметил вклад добровольцев в обеспечение безопасности свердловчан на территории региона в чрезвычайных ситуациях: во время борьбы с природными пожарами в прошлом году и сбора гуманитарной помощи для налаживания быта погорельцам.
На новый уровень волонтёрское движение вышло с началом специальной военной операции. По всей стране добровольцы собирают посылки с едой, одеждой, медикаментами, средствами реабилитации, техникой и инструментами, плетут маскировочные сети и отливают окопные свечи. Ведётся эта работа и в Шалинском муниципальном округе, о чём «ШВ» регулярно информирует своих читателей. А одна из таких публикаций позвала в путь и главреда газеты.
В материале «Человек «оттуда», вышедшем в октябре 2022 года, рассказывалось о том, как шалинец Игорь Пуртов, желая оказать помощь в непосредственной близи от проведения СВО, обратился в отдел социальной службы Екатеринбургской епархии. Его представители с самого начала ведения боевых действий ездили туда: отвозили гуманитарку, помогали в пунктах её распределения и в госпиталях. Так Игорь Валерьевич три раза побывал в роли добровольца-волонтёра в госпиталях: раз в Белгороде и два – в Донецке.
Практически сразу после знакомства с этой историей решение побывать там оформилось практически сразу, но до его воплощения в жизнь дело дошло только через два года. В начале октября этого года я набрал номер Патриаршей гуманитарной миссии, указанный тогда в материале. Оказалось, что добровольцы нужны, только теперь уже не только в госпиталях Белгорода и Донецка, но и Курска. Только, если раньше дорога волонтёрам полностью оплачивалась с места проживания до места служения и обратно, то сейчас только от Москвы. Согласовали Донецк.
Донецк не падает духом и листвой
– В Свердловской области насчитывается свыше трёх тысяч волонтёрских организаций. Добровольческой деятельностью уже объединены почти 290 тысяч человек. В вашей жизни всегда есть место подвигу. По зову совести, по велению души и сердца вы идёте туда, где нужна ваша помощь. Идёте просто потому, что не можете поступить иначе, пройти мимо чужой беды, остаться в стороне, – отметил губернатор Евгений Куйвашев летом этого года на региональном слёте волонтёров.
Губернатор подчеркнул, что практически все крупные социально-значимые мероприятия в регионе проходят при активном участии добровольных помощников. Также Евгений Куйвашев отметил вклад добровольцев в обеспечение безопасности свердловчан на территории региона в чрезвычайных ситуациях: во время борьбы с природными пожарами в прошлом году и сбора гуманитарной помощи для налаживания быта погорельцам.
На новый уровень волонтёрское движение вышло с началом специальной военной операции. По всей стране добровольцы собирают посылки с едой, одеждой, медикаментами, средствами реабилитации, техникой и инструментами, плетут маскировочные сети и отливают окопные свечи. Ведётся эта работа и в Шалинском муниципальном округе, о чём «ШВ» регулярно информирует своих читателей. А одна из таких публикаций позвала в путь и главреда газеты.
В материале «Человек «оттуда», вышедшем в октябре 2022 года, рассказывалось о том, как шалинец Игорь Пуртов, желая оказать помощь в непосредственной близи от проведения СВО, обратился в отдел социальной службы Екатеринбургской епархии. Его представители с самого начала ведения боевых действий ездили туда: отвозили гуманитарку, помогали в пунктах её распределения и в госпиталях. Так Игорь Валерьевич три раза побывал в роли добровольца-волонтёра в госпиталях: раз в Белгороде и два – в Донецке.
Практически сразу после знакомства с этой историей решение побывать там оформилось практически сразу, но до его воплощения в жизнь дело дошло только через два года. В начале октября этого года я набрал номер Патриаршей гуманитарной миссии, указанный тогда в материале. Оказалось, что добровольцы нужны, только теперь уже не только в госпиталях Белгорода и Донецка, но и Курска. Только, если раньше дорога волонтёрам полностью оплачивалась с места проживания до места служения и обратно, то сейчас только от Москвы. Согласовали Донецк.
Донецк не падает духом и листвой
Предзимье Донецку не идёт, в отличие от той же Москвы, где наша группа волонтёров Патриаршей гуманитарной миссии садилась в автобус 18 часов назад. Война идёт городу ещё меньше, но с ней за десять лет он худо-бедно сумел сжиться, как бы парадоксально это не звучало. Смена времён года – совсем другое, эта пора скоротечна, к ней не успеваешь привыкнуть, только и остаётся, что принять как неизбежное.
Ну, и атмосфера города с богатым прифронтовым стажем накладывает свой отпечаток. Хотя сейчас передовая значительно отодвинута от Донецка, прилёты случаются, хотя не так часто и с меньшими последствиями, чем прежде. Отголоски взрывов, в том числе, и от работы ПВО, доносятся то и дело, но неискушённый человек может принять их за далёкие грозовые раскаты. По крайней мере, казанцу, который то и дело слышит громыхание испытаний зарядов на пороховом заводе, к такому не привыкать.
То, что фронт под боком, больше всего ощущается в деятельности Республиканской клинической больницы имени Калинина. Это понимаешь с первого ночного дежурства в качестве санитара приёмного отделения нейрохиругической службы, которое все называют просто – санприёмник. Ведь здесь и раненые с передовой, и гражданские со своими хворями-болячками идут одним потоком: то ребёнок с рассечением головы, выпавший из кроватки; то боец с осколочными, то инсультники…
Военных разве что в первую очередь принимают, в том числе, и пленных ВСУ-шников. В первую ночью доставили такого с ранением в шею. «Нашим ещё обождать приходится, а «укропов» всегда вне очереди», – произносит кто-то из медиков. Вот интересно, можно ли что-то подобное услышать про «русню» от тех, чьим местом работы является, к примеру, Харківська обласна клінічна лікарня?
Утренняя рифма
Курахово, Курахово, Курахово... Из лент телеграм-каналов название этого населённого пункта перекочевывает в диалоги санприёмника. Когда же шагаешь утром с первой своей смены в общежитие, оно слышится в шорохе листвы под ногами: кур-ах-о-во... Так невольно складывается незамысловатая рифма «ахово».
Хотя и хулить эту ночь особо не с чего: никого на каталках, с катетерами и в заскорузлых окровавленных бинтах. Все на ногах с осколочными мягких тканей, нашпиговано по-разному, но по итогу никого в реанимацию, а тем более – в 9 корпус (морг). Одних определили по отделениям, других – на эвакуацию. Всё слава Богу.
А рифмы… Они, надеешься, что, как выспишься, придут и другие. Хотя для этого, всё же, надо прежде обвыкнуться. В том числе, и с соседством: в сотне метров от общежития – Аллея ангелов. Большая металлическая арка из кованных роз, чередующихся с гильзами и голубями, увековечила память детей, погибших в ходе войны в Донбассе.
Здесь наша группа побывала первым делом после заселения. Помолчали у гранитной плиты, на ней в алфавитном порядке высечены имена убитых детей и их возраст. Понимали, что каждая строка запечатлела в себе огромное горе не только родителей, но и всего народа, которое не сможет залечить уже ничто. И всё же, понимая всю тщетность этого, мы за свои десять дней попробуем.
И не Яшка-артиллерист, и не старшина Васков
«Восемь девок, один я» – весьма расхожая в фольклорных жанрах фраза. Она кочует из частушки в частушку, из песни в песню, её даже бодро распевает «женский» гарнизон под командованием Яшки-артиллериста в любимой не одним поколением советских зрителей музыкальной комедии «Свадьба в Малиновке».
К нашей же смене патриаршей гуманитарной миссии в больницах Донецка эту фразу можно применить буквально: пенсионерки – Антонина и Татьяна из Омска и Лариса из Шахт, воспитатель детского сада из Ижевска Наталья, директор муниципальной библиотечной системы из Москвы Алёна, парикмахер и мастер-колорист из подмосковного Павловского Посада Катерина, кадровик из Челябинска Оля, координатор гуммиссии Катерина из Подмосковья ну, и я –казанский журналист.
Хотя мне на ум приходит иная аналогия – с фильмом Станислава Ростоцкого «…А зори здесь тихие», одной из самых проникновенных картин о Великой Отечественной войне. Конечно, понимаю, что никакой я не комендант старшина Федот Васков (хотя по-мужски взял на себя все самые неугомонные ночные дежурства и ежедневно чистить по ведру лука на пищеблоке), и женщины наши далеко не юные бойцы-зенитчицы. Впрочем, до фронта, пожалуй, и поближе будет, чем от разъезда в повести Бориса Васильева. Оттого частушечно-прибауточные варианты и не вяжутся с нашей ситуацией. Хотя и пошутить, и посмеяться мы горазды. Но это уже когда отойдем немного от дежурств, и взоры, до этого тихие, заговорят.
Ну, и атмосфера города с богатым прифронтовым стажем накладывает свой отпечаток. Хотя сейчас передовая значительно отодвинута от Донецка, прилёты случаются, хотя не так часто и с меньшими последствиями, чем прежде. Отголоски взрывов, в том числе, и от работы ПВО, доносятся то и дело, но неискушённый человек может принять их за далёкие грозовые раскаты. По крайней мере, казанцу, который то и дело слышит громыхание испытаний зарядов на пороховом заводе, к такому не привыкать.
То, что фронт под боком, больше всего ощущается в деятельности Республиканской клинической больницы имени Калинина. Это понимаешь с первого ночного дежурства в качестве санитара приёмного отделения нейрохиругической службы, которое все называют просто – санприёмник. Ведь здесь и раненые с передовой, и гражданские со своими хворями-болячками идут одним потоком: то ребёнок с рассечением головы, выпавший из кроватки; то боец с осколочными, то инсультники…
Военных разве что в первую очередь принимают, в том числе, и пленных ВСУ-шников. В первую ночью доставили такого с ранением в шею. «Нашим ещё обождать приходится, а «укропов» всегда вне очереди», – произносит кто-то из медиков. Вот интересно, можно ли что-то подобное услышать про «русню» от тех, чьим местом работы является, к примеру, Харківська обласна клінічна лікарня?
Утренняя рифма
Курахово, Курахово, Курахово... Из лент телеграм-каналов название этого населённого пункта перекочевывает в диалоги санприёмника. Когда же шагаешь утром с первой своей смены в общежитие, оно слышится в шорохе листвы под ногами: кур-ах-о-во... Так невольно складывается незамысловатая рифма «ахово».
Хотя и хулить эту ночь особо не с чего: никого на каталках, с катетерами и в заскорузлых окровавленных бинтах. Все на ногах с осколочными мягких тканей, нашпиговано по-разному, но по итогу никого в реанимацию, а тем более – в 9 корпус (морг). Одних определили по отделениям, других – на эвакуацию. Всё слава Богу.
А рифмы… Они, надеешься, что, как выспишься, придут и другие. Хотя для этого, всё же, надо прежде обвыкнуться. В том числе, и с соседством: в сотне метров от общежития – Аллея ангелов. Большая металлическая арка из кованных роз, чередующихся с гильзами и голубями, увековечила память детей, погибших в ходе войны в Донбассе.
Здесь наша группа побывала первым делом после заселения. Помолчали у гранитной плиты, на ней в алфавитном порядке высечены имена убитых детей и их возраст. Понимали, что каждая строка запечатлела в себе огромное горе не только родителей, но и всего народа, которое не сможет залечить уже ничто. И всё же, понимая всю тщетность этого, мы за свои десять дней попробуем.
И не Яшка-артиллерист, и не старшина Васков
«Восемь девок, один я» – весьма расхожая в фольклорных жанрах фраза. Она кочует из частушки в частушку, из песни в песню, её даже бодро распевает «женский» гарнизон под командованием Яшки-артиллериста в любимой не одним поколением советских зрителей музыкальной комедии «Свадьба в Малиновке».
К нашей же смене патриаршей гуманитарной миссии в больницах Донецка эту фразу можно применить буквально: пенсионерки – Антонина и Татьяна из Омска и Лариса из Шахт, воспитатель детского сада из Ижевска Наталья, директор муниципальной библиотечной системы из Москвы Алёна, парикмахер и мастер-колорист из подмосковного Павловского Посада Катерина, кадровик из Челябинска Оля, координатор гуммиссии Катерина из Подмосковья ну, и я –казанский журналист.
Хотя мне на ум приходит иная аналогия – с фильмом Станислава Ростоцкого «…А зори здесь тихие», одной из самых проникновенных картин о Великой Отечественной войне. Конечно, понимаю, что никакой я не комендант старшина Федот Васков (хотя по-мужски взял на себя все самые неугомонные ночные дежурства и ежедневно чистить по ведру лука на пищеблоке), и женщины наши далеко не юные бойцы-зенитчицы. Впрочем, до фронта, пожалуй, и поближе будет, чем от разъезда в повести Бориса Васильева. Оттого частушечно-прибауточные варианты и не вяжутся с нашей ситуацией. Хотя и пошутить, и посмеяться мы горазды. Но это уже когда отойдем немного от дежурств, и взоры, до этого тихие, заговорят.
Освоился быстро
Новичка санитара-волонтёра вычислить среди персонала госпиталя проще пареной репы. Во-первых, его отличает настороженный взгляд, как у пассажира, опоздавшего на электричку и теперь внимающего каждой булькающей скороговорке об отправлении поездов. Во-вторых, на его голову непременно нахлобучена нелепая разовая шапочка, на лице – защитная маска, на руках – латексные перчатки, на ногах – бахилы. Всё в соответствии с наставлениями координатора гуманитарной миссии.
В глазах медперсонала новобранец имеет вид нелепый и слегка шалый. Над таким бы и потешиться не грех, только народу в приёмном отделении нейрохирургии глупостями заниматься некогда.
Уже после того, как на первой смене пару раз метнулся по приёмнику, шурша целлофаном о кафель пола, услышал раздражённое от медсестры, заполняющей журнал обращений:
– Да снимите вы эти бахилы! Они вам нужны?
Надо сказать, что в этот самый момент я, как всякий неофит, чувствовал необычайный прилив эмоций, а сам себе со стороны виделся чрезвычайно молодцеватым и бравым. Орёл, одним словом. И тут этой гордой (может быть, даже краснокнижной) птахе походя подрезали крылья и указали на насест. Типичная участь дебютанта в любом деле.
Через пару смен ты уже в теме. Вместо имитации шляпки бледной поганки на голове у тебя настоящая хирургичка, маска – на всякий случай, где-то в кармане, бахилы (что это, вообще?)… Правда, всё ещё не готов, в отличии от многих аборигенов места, отказаться от перчаток и ворочать прибывающих голыми руками.
Новичка санитара-волонтёра вычислить среди персонала госпиталя проще пареной репы. Во-первых, его отличает настороженный взгляд, как у пассажира, опоздавшего на электричку и теперь внимающего каждой булькающей скороговорке об отправлении поездов. Во-вторых, на его голову непременно нахлобучена нелепая разовая шапочка, на лице – защитная маска, на руках – латексные перчатки, на ногах – бахилы. Всё в соответствии с наставлениями координатора гуманитарной миссии.
В глазах медперсонала новобранец имеет вид нелепый и слегка шалый. Над таким бы и потешиться не грех, только народу в приёмном отделении нейрохирургии глупостями заниматься некогда.
Уже после того, как на первой смене пару раз метнулся по приёмнику, шурша целлофаном о кафель пола, услышал раздражённое от медсестры, заполняющей журнал обращений:
– Да снимите вы эти бахилы! Они вам нужны?
Надо сказать, что в этот самый момент я, как всякий неофит, чувствовал необычайный прилив эмоций, а сам себе со стороны виделся чрезвычайно молодцеватым и бравым. Орёл, одним словом. И тут этой гордой (может быть, даже краснокнижной) птахе походя подрезали крылья и указали на насест. Типичная участь дебютанта в любом деле.
Через пару смен ты уже в теме. Вместо имитации шляпки бледной поганки на голове у тебя настоящая хирургичка, маска – на всякий случай, где-то в кармане, бахилы (что это, вообще?)… Правда, всё ещё не готов, в отличии от многих аборигенов места, отказаться от перчаток и ворочать прибывающих голыми руками.
Сам довольно быстро освоился. В начале второго дежурства зашёл в санприёмник. Там незнакомая смена. Поздоровался, назвался. В ответ тишина: одна по телефону что-то на пределе терпения втолковывает; другая оценивает двойной аксель потерпевшего с крыльца магазина… На меня ноль эмоций. Ноль так ноль. Присел на стул в углу, достал телефон...
С полчаса прошло. Заходит санитарка Лена – третьекурсница медицинского. С ней уже ночь отдежурили.
Обращается ко мне:
– Отнесёте кровь на анализ и ЭКГ на расшифровку?
– Давайте.
Медсестра:
– А вы волонтёр, что ли? Я думала, врач с другого корпуса.
– Я представлялся, у вас кипиш...
– У нас тут всегда кипиш...
– В курсе.
– Уже поняла...
(Продолжение следует).
Дмитрий СИВКОВ
Фото автора
1 Окна в больнице заклеены, чтобы в случае прилёта, не рассыпались от взрывной волны
2 Посещение Аллеи Ангелов в день прибытия в Донецк
3 Такими памятками пренебрегать не рекомендуется
С полчаса прошло. Заходит санитарка Лена – третьекурсница медицинского. С ней уже ночь отдежурили.
Обращается ко мне:
– Отнесёте кровь на анализ и ЭКГ на расшифровку?
– Давайте.
Медсестра:
– А вы волонтёр, что ли? Я думала, врач с другого корпуса.
– Я представлялся, у вас кипиш...
– У нас тут всегда кипиш...
– В курсе.
– Уже поняла...
(Продолжение следует).
Дмитрий СИВКОВ
Фото автора
1 Окна в больнице заклеены, чтобы в случае прилёта, не рассыпались от взрывной волны
2 Посещение Аллеи Ангелов в день прибытия в Донецк
3 Такими памятками пренебрегать не рекомендуется
Следующая публикация
Комментарии 1