ОДИН ДЕНЬ ИЗ ЖИЗНИ ИСТОРИКА Д.

Когда несколько лет назад меня познакомили с Д.(историком-семитологом, специалистом по древним семитским языкам ), он произвел на меня впечатление человека малоразговорчивого. Сообщил лаконично, что родился в Новосибирске, интересоваться историей древних народов начал рано, в 14 лет, занимаясь в кружке при факультете востоковедения в университетском Академгородке. Впоследствии учился и подтверждал научную степень в США и Британии...
В семье Д. — благодаря старшему поколению — несмотря на обстановку резкого неприятия в СССР всего еврейского — сохранялся дух традиционной идишской культуры, еврейских обычаев, которые Д. постарался укрепить уже в Израиле, создав свою собственную семью на основе глубокой веры в Творца и соблюдения данных евреям тысячелетних законов...
Такие евреи известны как «харедим»(значение: «трепещущие перед Б-гом»). Существует множество стереотипов относительно образа жизни таких людей. По невежеству или с четким намерением дезинформировать некоторые пытаются представить всех этих евреев как изолированный сектор, представители которого — в своей обособленности — «не приносят пользы» нашему современному «развитому обществу». Мол, не воюют, мужчины не работают, лишь учат Тору — а какой в этом прок для людей реального дела?..
Впрочем, разрушая перечисленные стереотипы, стоит уточнить, что наш «хареди», историк Д., регулярно участвовал в военных кампаниях, которые вел Израиль, имел немалый армейский опыт. До исполнения ему 41 года (сейчас ему 62) трижды в год участвовал в резервистских сборах. Как он выразился, не в качестве повара или волонтера, а как снайпер. Воинское звание — капитан. «На гражданке», имея «частных» учеников, интересующихся семитологией, Д. еще и готовил профессиональных охранников, обучая, в том числе, использованию разного вида оружия — в этом он также высококлассный «профи...А еще великолепно готовит и всегда готов поделиться удачным рецептом вкусного блюда...
А несколько дней назад я обнаружила, что Д. вмешался в одну интернет-дискуссию, где была затронута тема «уклоняющихся харедим». Он заметил оппоненту:
« А я вот учусь в колеле (высшее учебное религиозное учреждение для женатых мужчин), преподаю в ешиве, имею бизнес и ещё немножко воюю — так, немного, с 1989 года...»
Когда наши крупные специалисты тему «развили», высказываясь относительно срока учебы ещиботников, которые, по их мнению, ДОЛЖНЫ еще и «немножечко шить», то есть совмещать учебу и работу (по образцу других, кто живет в таком формате), Д. написал:
«У верующих евреев есть правила: сначала «хедер»,Талмуд- Тора (начальное религиозное образование), потом занятия в «ешиве», женитьба и «колель» (высшие религиозные академии для женатых). Есть люди которые должны учить «Идишкайт» 24 часа в сутки — это создаёт щит духовной защиты. В свою очередь, я буду воевать тоже 24 часа ..,если это нужно…».
х х х
После затронувшей его дискуссии обычно не многословный Д. вдруг сообщил мне, что хочет «кое-что рассказать». Этот его рассказ был записан дважды — сначала в аудио-формате, после чего я перенесла запись на бумагу.
- ...7 октября прошлого года в субботу, в праздник Симхат-Тора, приблизительно в 8.30 утра, на мой мобильный телефон (со специальной «субботней» аппликацией для чрезвычайных случаев) поступил звонок. Мало сказать, что я удивился, увидев, что звонит один из «хасидов Садигора» (представители одного из известных направлений европейского ортодоксального еврейства — И.К.). Еврей с пейсами — и звонит. Что можно было подумать: что пришел Машиах и отменил Субботу?..
Я ответил на звонок.
Он кричал диким голосом на идиш. Я услышал:«Резня», «погром», «Шоа». Наконец, стало понятно, что он и их группа из ЗАКА (организация, созданная религиозными евреями для работы в местах убийств и бедствий, для собирания и сохранения частей тел убитых — для их дальнейшего достойного погребения согласно еврейским законам -И.К.) сейчас срочно выезжают на юг, в Сдерот.
Но оба их амбуланса — для перевозки раненых и погибших — не бронированные, и кроме того, ни у кого нет личного оружия...Я прихватил свой пистолет с тремя магазинами и вышел из дома.
В амбулансах ЗАКА, кроме меня, находились «хасиды» Садигуры, Карлина, несколько «сефардов»... Доехали очень быстро, всю дорогу наши «хасиды» молились, читали «Теилим». В городе было как будто тихо, подъехали к дому местного рава. Вышли, чтобы осмотреться. Метрах в 15-18 от нас остановился тендер белой «тойоты». Оттуда вышел человек во всем снаряжении солдата израильской армии, я сделал полтора шага в его сторону — хотел прояснить обстановку. И в этот момент с заднего сиденья выскочил «нехороший дядя» в черной одежде, в «балаклаве» — одни глазки блестят. А сверху — зеленая повязочка с сурой из Корана. В руках он держал ПК — «пулемет Калашникова». Я тут же начал стрелять «с бедра» — то есть не целясь. Положил их обоих...там они тихо легли. Я подошел, еще пару раз выстрелил по головам, чтобы не мучились. Заглянул в машину, а там — полно оружия, наверное, на роту солдат хватило бы и, между прочим, две канистры с бензином. Я, конечно, забрал у «товарищей из Нухбы» серьезное оружие вместо моего пистолета, с которым, сами понимаете, в таких условиях разве что застрелиться остается…Давно я «Калашников» в руках не держал, но вот пришлось...
Из Сдерота мы поехали в кибуц «Алумим». Амбулансы из Сдерота туда отказывались ехать, потому как машины у них не бронированные. А мы поехали. Или «нефеш»(живую душу) спасти, или хотя бы собрать что осталось…
И дальше ехали - по навигатору.
При входе в кибуц лежали тела с отрубленными головами — таиландские рабочие...Раненых в кибуцах, куда мы входили, не оставалось: взрослых или убивали, или тащили с собой в Газу...
Страшная картина: детей - от грудных до приблизительно 10-летнего возраста — обезглавили, собрали тела, облили бензином и подожгли. А из отрубленных детских голов соорудили пирамиду — как в Египте…
Волонтеры привезли мне потом снайперскую винтовку, и я несколько раз «туда» возвращался. Видел девочек-наблюдательниц на границе: многих убили прямо в кроватях. Участвовал в боях за Хан-Юнес. Вместе с ветеранами-армейцами. Среди нас моложе 45 лет не было. Были бойцы в возрасте 73 лет — все прошли ливанские войны. Сыновья мои тоже были на фронте. Средний сын был ранен в ногу в Джибалии. Старший сын (он в подразделении «Маглан») освобождал наши захваченные базы. Сейчас он в Сирии. Потом мы поехали в Ливан — там осколки мины попали в мой бронежилет, он спас мне жизнь. Получил, правда, удар по ребрам, но сейчас уже все нормально. Тренирую отряды самообороны…
Так для чего я вам хотел все это рассказать? Дело в том, что в тот первый день войны, утром в Сдероте, когда я из своего пистолета застрелил двух террористов, вся моя военная деятельность была зафиксирована на камере на доме рава (у которого мы и террористы припарковались). На основании той съемки военная прокуратура открыла на меня «дело». Когда меня вызвал «для беседы» следователь, то он предъявил обвинение: мол, почему сразу начал стрелять без предупреждения, не кричал «Руки вверх!», «Ложись на землю!»? Всю эту «чухню», которая сейчас принята в израильской армии…
Я все подробно ему рассказал. А когда дошел до «египетской пирамиды» из детских голов, тот следователь закричал: « Я не могу это слышать! У меня больное сердце...» Тогда я встал и сказал: «Если больное сердце, то надо лечиться, лекарства пить!» И вышел, хлопнув дверью. Это «дело» о моих преступных действиях длится почти год. Я советовался с адвокатом: закончиться может и хорошо, а может — и плохо...Так я вас предупреждаю. Я вам откровенно все рассказал, но возможно, не стоит вам об этом писать: чтобы не привлекли как пособницу военного преступника…
Я сочла это последнее замечание Д. шуткой. Впрочем, ведь в каждой шутке есть лишь доля шутки.
В качестве иллюстрации: работа художника Иосифа Островского 1983 года https://www.facebook.com/share/p/1BfcSUJxgW/ Об ОДНОМ ДНЕ ИСТОРИКА Д.:
- ...7 октября прошлого года в субботу, в праздник Симхат-Тора, приблизительно в 8.30 утра, на мой мобильный телефон (со специальной «субботней» аппликацией для чрезвычайных случаев) поступил звонок. Мало сказать, что я удивился, увидев, что звонит один из «хасидов Садигора» (представители одного из известных направлений европейского ортодоксального еврейства — И.К.). Еврей с пейсами — и звонит. Что можно было подумать: что пришел Машиах и отменил Субботу?..
Я ответил на звонок.
Он кричал диким голосом на идиш. Я услышал:«Резня», «погром», «Шоа». Наконец, стало понятно, что он и их группа из ЗАКА (организация, созданная религиозными евреями для работы в местах убийств и бедствий, для собирания и сохранения частей тел убитых — для их дальнейшего достойного погребения согласно еврейским законам -И.К.) сейчас срочно выезжают на юг, в Сдерот.
Но оба их амбуланса — для перевозки раненых и погибших — не бронированные, и кроме того, ни у кого нет личного оружия...Я прихватил свой пистолет с тремя магазинами и вышел из дома.
В амбулансах ЗАКА, кроме меня, находились «хасиды» Садигуры, Карлина, несколько «сефардов»... Доехали очень быстро, всю дорогу наши «хасиды» молились, читали «Теилим». В городе было как будто тихо, подъехали к дому местного рава. Вышли, чтобы осмотреться. Метрах в 15-18 от нас остановился тендер белой «тойоты». Оттуда вышел человек во всем снаряжении солдата израильской армии, я сделал полтора шага в его сторону — хотел прояснить обстановку. И в этот момент с заднего сиденья выскочил «нехороший дядя» в черной одежде, в «балаклаве» — одни глазки блестят. А сверху — зеленая повязочка с сурой из Корана. В руках он держал ПК — «пулемет Калашникова». Я тут же начал стрелять «с бедра» — то есть не целясь. Положил их обоих...там они тихо легли. Я подошел, еще пару раз выстрелил по головам, чтобы не мучились. Заглянул в машину, а там — полно оружия, наверное, на роту солдат хватило бы и, между прочим, две канистры с бензином. Я, конечно, забрал у «товарищей из Нухбы» серьезное оружие вместо моего пистолета, с которым, сами понимаете, в таких условиях разве что застрелиться остается…Давно я «Калашников» в руках не держал, но вот пришлось...
Из Сдерота мы поехали в кибуц «Алумим». Амбулансы из Сдерота туда отказывались ехать, потому как машины у них не бронированные. А мы поехали. Или «нефеш»(живую душу) спасти, или хотя бы собрать что осталось…
И дальше ехали - по навигатору.
При входе в кибуц лежали тела с отрубленными головами — таиландские рабочие...Раненых в кибуцах, куда мы входили, не оставалось: взрослых или убивали, или тащили с собой в Газу...
Страшная картина: детей - от грудных до приблизительно 10-летнего возраста — обезглавили, собрали тела, облили бензином и подожгли. А из отрубленных детских голов соорудили пирамиду — как в Египте…
Волонтеры привезли мне потом снайперскую винтовку, и я несколько раз «туда» возвращался. Видел девочек-наблюдательниц на границе: многих убили прямо в кроватях. Участвовал в боях за Хан-Юнес. Вместе с ветеранами-армейцами. Среди нас моложе 45 лет не было. Были бойцы в возрасте 73 лет — все прошли ливанские войны. Сыновья мои тоже были на фронте. Средний сын был ранен в ногу в Джибалии. Старший сын (он в подразделении «Маглан») освобождал наши захваченные базы. Сейчас он в Сирии. Потом мы поехали в Ливан — там осколки мины попали в мой бронежилет, он спас мне жизнь. Получил, правда, удар по ребрам, но сейчас уже все нормально. Тренирую отряды самообороны…
Так для чего я вам хотел все это рассказать? Дело в том, что в тот первый день войны, утром в Сдероте, когда я из своего пистолета застрелил двух террористов, вся моя военная деятельность была зафиксирована на камере на доме рава (у которого мы и террористы припарковались). На основании той съемки военная прокуратура открыла на меня «дело». Когда меня вызвал «для беседы» следователь, то он предъявил обвинение: мол, почему сразу начал стрелять без предупреждения, не кричал «Руки вверх!», «Ложись на землю!»? Всю эту «чухню», которая сейчас принята в израильской армии…
Я все подробно ему рассказал. А когда дошел до «египетской пирамиды» из детских голов, тот следователь закричал: « Я не могу это слышать! У меня больное сердце...» Тогда я встал и сказал: «Если больное сердце, то надо лечиться, лекарства пить!» И вышел, хлопнув дверью. Это «дело» о моих преступных действиях длится почти год. Я советовался с адвокатом: закончиться может и хорошо, а может — и плохо...Так я вас предупреждаю. Я вам откровенно все рассказал, но возможно, не стоит вам об этом писать: чтобы не привлекли как пособницу военного преступника…
Я сочла это последнее замечание Д. шуткой. Впрочем, ведь в каждой шутке есть лишь доля шутки.
В качестве иллюстрации: работа художника Иосифа Островского 1983 года https://www.facebook.com/share/p/1BfcSUJxgW/ @OlegAvigdor