Предыдущая публикация
Моё время
Городской концертный зал был забит под завязку. Люди стояли в проходах, сидели на ступеньках. Билеты были распроданы ещё месяц назад. На сцене на черный экран большими красными буквами проецировались слова «РАНЫ ДУШИ». Играл легкий джаз. Неожиданно погас свет. На сцене никого не было. Приятный мужской голос произнес:
– Под пологом зимы бессонной,
Снега лежат как небосвод.
В берёзах шепчутся иконы,
И звёздный свет в реке плывёт.
Голос журчал и обволакивал. В луче света из правой кулисы вышел мужчина с микрофоном в руках. Он был одет в рваный вязаный свитер и кожаные штаны. Зал взорвался аплодисментами. Он поднес палец ко рту и жестом попросил тишины. Зал тут же смолк. Мужчина продолжил:
– Зима, как время, тянет нить,
В окно стучит, как гость усталый.
"Кто ты, чей мир не изменить?"
Я лишь поэт — Иван Солёный.
На последней фразе зрители стали бесноваться. Они аплодировали, кричали, топали и свистели. Мужчина прокричал:
– Ну, привет, Тула! Добро пожаловать на поэтический вечер поэта Ивана Солёного. Многие спрашивают меня: «Сидел? Не сидел?». Пусть за меня ответит стихотворение «Клетка»!
***
Идея стать поэтом Иваном Солёным пришла Фролову не сразу. Три года назад очередная дама сердца попросила его покинуть её квартиру. Он стал возражать, что квартира общая. Ему позвонил её юрист и объяснил, что они с дамой не были в браке и месяца совсем недостаточно, чтобы «мы вместе выстрадали эту квартиру. Она общая…». Тут же юрист добавил, что если он не съедет, то это будет самозахват помещения со всеми вытекающими… Вытекающих Фролову не хотелось.
Фролов катил по вечернему городу чемодан, в который поместилась вся его жизнь. Жизнь состояла из спортивного костюма, рубашки, джинсов, шампуня из крапивы и пары журналов «Максим» за далекий 2009 год. Фролов грустил. Ему нравилась эта женщина. Ну зачем она случайно встретила своего бывшего мужа… Юриста этого. Он стал злиться. Фролов пробормотал:
– Будет ещё время, когда все женщины будут мечтать обо мне. Моё время!
Он договорился переночевать в хрущевке у своего старого друга. Друг попросил, чтобы он пришел к девяти вечера, так как он был допоздна на работе. Фролову нужно было убить четыре часа. Он шёл по центру города и вдруг увидел афишу «Вечер поэзии». Мероприятие начиналось через час в каком-то незнакомом кафе. Он решил сходить.
Купил самый дешёвый билет за барной стойкой. Открыл смартфон и стал скролить ленту новостей. Все новости были про искусственный интеллект. Появились нейронки, которые могут генерить музыку, изображения, тексты и стихи.
Зал наполнялся. В основном, женщинами. Фролову даже стало здесь нравится. Он зашел на страничку первой попавшейся нейросети и забил: «Придумай стих в две строчки, чтобы произвести впечатление на женщину». Потом подумал и добавил: «В стиле Есенина». Нейросеть написала:
“Твои глаза — как синь небес в рассвете,
В них отражается всё лучшее на свете.”
Фролов решил заказать водки. Он прочитал это стихотворение девушке-бармену. Она налила водки. Деньги не взяла. Почему-то, прослезилась. Фролов вдруг почувствовал возбуждение – ту сладкую смесь из адреналина и допамина, которая обычно начинала бурлить в его крови, когда ему в голову приходила очередная гениальная идея.
Вечер поэзии начался. На импровизированную сцену в центре зала выходили разные мужчины. Читали свои стихи. Фролов заметил такую закономерность: чем более эпатажно чтец вёл себя - закатывал глаз, делал мхатовские паузы, подвывал, тем больше ему аплодировали. А если он при этом выглядел как бомж - он срывал максимальные овации. Один поэт вообще в шторе на голое тело вышел. Штора была кокетливо подвязана бельевой веревкой.
За соседнем столиком тучный мужчина отчитывал официанта с бейджиком «Иван»:
– Иван, суп несолёный!
Идея Фролову пришла моментально.
***
(Тула. Концерт. Наши дни)
"Мама, — пишу я, — здесь холод и тьма,
Но в сердце твой голос, как свет из окна.
Зона не сломит, тюрьма не убьёт,
Пока я дышу, твоя любовь меня ждёт."
Иван Солёный прочитал эти строки, делая огромные паузы и вдохи. На третьей строке он вытер рукой слезу, прервался, выпил воды и продолжил. Когда он закончил, все женщины в зале плакали. Зал аплодировал стоя. Поэт продолжил:
– Недавно меня спросили, чем отличается поэзия от прозы?! Тем же, чем фильм от сериала. Поэзия — это фейерверк, салют, вспышка эмоций. А проза — это серая текучая и не всегда пластичная жизнь. – поделился Фролов мыслью какого-то режиссёра из рилса.
Какая-то женщина из зала крикнула:
– Я люблю тебя! Иван, я хочу от тебя детей!
Поэт улыбнулся и обратился к голосу из зала:
– “Твои глаза — как синь небес в рассвете,
В них отражается всё лучшее на свете.”
Кто-то в зале охнул. Иван Солёный продолжил:
– Милая, мне лестно это слышать. Но моё сердце в шрамах. Пока еще в шрамах. Меня жестоко бросали. И женщины, и судьба. Мне нужно время. Пусть за меня ответит поэзия…
***
(Три года назад)
Фролов стал стабильно посещать вечера поэзии. Там же он стал замечать, что больше всего «заходили» стихи на определённые темы: зона, несчастная любовь, мама, дальнобойщики, дети, собаки, природа и так далее.
Фролов решил попробовать. Он записался на открытый микрофон в поэтическом кафе. В ближайшей парикмахерской попросил побрить его налысо. Рядом в маникюрном салоне накрасил ногти в черный цвет. В секонд-хенде он купил (на вес) ярко желтый комбинезон: в журнале «Максим» за 2009 год он прочитал, что этот цвет любил Маяковский. В нейронку сделал запрос: «Напиши стих, когда мужчина очень хочет женщину. Хочет так сильно, что аж невмоготу…». Подумал и дописал. «В стиле Цветаевой». Она написала. Порепетировав у зеркала, он пошёл…
***
(Наши дни. Концерт. Тула)
Иван Солёный делился:
– Долгое время я работал водителем фуры. Чего я только не видел. Бывало, минус сорок. Машина сломалась. Помощи нет. Что делать?! Жечь покрышки, чтобы хоть как-то согреться. Именно тогда появились эти строки:
Фура в снегу, как крест на могиле,
Судьба смеётся, как ветра стон.
Водила смотрит в пустоту, в бессилье,
Он сам себе и грешник, и закон.
Зал аплодировал. Никаким водителем Фролов отродясь никогда не работал. Подслушал в баре историю пьяного водителя. Поэт продолжил:
– А сейчас стихотворение, которое сделало меня знаменитым. Я написал его три года назад и прочитал в маленьком кафе. Помню, на мне был тогда смешной желтый комбинезон. Кто-то снял видео. Выложил. А наутро я проснулся знаменитым. Всем женщинам посвящаю:
Ты - как уравнение без ответа,
Как бесконечность, что манит в свой плен.
Мой разум слаб, моя плоть — поэма,
Я ищу тебя, как смысл и тлен.
Твои глаза - это бездна и свет,
Твои уста - это вечный обет.
Я не прошу, я молюсь на тебя,
В этом смысл, в этом наша с тобою судьба.
Зазвучала эпическая музыка. Зал опять поднялся стоя аплодировать. На телефонах зажглись фонарики. С десяток женщин из первых рядов бросились на сцену. Несколько охранников сразу вышли из-за кулис и стали ловить женщин.
Концерты Ивана Солёного были расписаны на два года вперёд. Везде были аншлаги. Летом предложили выступить в Лужниках.
В конце вечера поэт сказал:
– Как ангел света окрыленный,
Я вечно ваш - Иван Солёный!
Фролов стоял на сцене, раскинув руки под аплодисменты зрителей. Его не отпускали. Он подумал: «Кажется настало то время. Моё время».
(с) Александр Бессонов
Александру Бессонову строки дарил,
DeepSeek* вдохновенье мира раскрыл.
DeepSeek - бесплатная китайская нейронка. Все стихотворения в этом рассказе сгенерированы ей.
Следующая публикация
Нет комментариев