Предыдущая публикация
ПЕСНИ НА СТИХИ Михаила Исаковского исполняли Далида, Ив Монтан и Серж Гэнсбур
Михаил Исаковский, 1953 год. Фото: Иванов-Аллилуев С., Лесс А./ТАСС.
Михаил Исаковский был поэтом «от сохи» в самом прямом смысле слова. Он родился в полунищей крестьянской семье, провел детство в глухой и загибающейся деревне Глотовке, и слово «босоногое» применительно к этому детству можно применять буквально: на экзамены в школу он, единственный из учеников, однажды пришел босиком, потому что надеть на ноги было нечего (только лапти, но их носить не хотелось - это было еще позорнее). Во всей деревне было только две книги: гадательная «Оракул» и Псалтирь. Каждый год в семье случалась маленькая трагедия: то овец загрызут волки, «то посевы дочиста выбьет градом, то урожай погибнет от засухи, то вдруг ни с того ни в сего начнется падеж скота, то кто-то тяжело заболеет, то с кем-то произойдет несчастный случай». Основной заботой семьи было не умереть с голоду. У Миши ко всему прочему еще и начало резко портиться зрение, и врач в Смоленске хладнокровно заявил: «Рано или поздно мальчик ослепнет. И надо найти способ по возможности скорей определить его в школу слепых. Там он приобретет какую-либо «слепую профессию»...
Когда Исаковскому было под 70, он написал о своем детстве книгу «На Ельнинской земле». Чтение не самое веселое, хотя есть там и светлые моменты. Например, воспоминания о первых его столкновениях с поэзией (а это было, когда односельчане пели «жестокие романсы», которых нахватались на заработках в городе). Потом Миша научился читать, в хрестоматии ознакомился с кавказскими стихотворениями Пушкина и сочинил свое:
«Люблю Кавказ с его горами,
Всегда покрытыми снегами.
О, как скалисты его горы,
О, как опасен путь в горах!—
Идешь по горной по тропинке,
С обрыва в пропасть упадешь,
И там погибнешь ты навеки,
Себе могилу там найдешь».
Распространилась молва, что мальчик растет стихотворцем. На том самом экзамене, куда он пришел босиком, его попросили почитать что-нибудь из лучшего, и Миша прочел:
«Жил у нас в былые годы
Ломоносов Михаил.
Я читал его походы, -
Как учиться он ходил.
Тайно вышел он из дому,
И никто о том не знал,
Как в Москву с обозом рыбы
За наукой он бежал...»
Потом он еще прочитал поэму «Святой» и получил пятерку с плюсом. А в ноябре 1914 года его стихотворение «Просьба солдата» появилось в московской газете «Новь» - туда его послала учительница. И вскоре после этого мальчик сам приехал в Москву. Там его осмотрел знаменитый окулист, заявивший, что «глаза неважные», но трагедии на горизонте вроде бы не просматривается.
Окончательно же Исаковский перебрался в столицу уже в начале 30-х, когда стал «настоящим» поэтом (а до того успел поработать учителем и журналистом). В 1928 году в Москве вышла его книга стихов «Провода в соломе» (раньше он публиковался в провинции) - про деревню, молотилки, комсомольские ячейки, электрификацию. «Загудели, заиграли провода, - мы такого не видали никогда». «Не думай, мать, об убежавшем сыне, я лучших дней у жизни не прошу. Всегда, всегда к Октябрьской годовщине я благодарные стихи пишу». Критики отозвались о сборнике кисло, но молодого поэта поддержал Горький, сравнивший его с Есениным и написавший: «Стихи у него простые, хорошие, очень волнуют своей искренностью».
Но, конечно, в первую очередь Исаковский прославился благодаря песням. Наверное, первым настоящим хитом можно считать «Дан приказ - ему на запад, ей в другую сторону...», написанный в 1935 году. Во время войны и после нее шлягеры следовали один за другим.
Михаил Исаковский, 1951 год. Фото: Евзирихин Э., Киреев Н./ТАСС.
«Катюша»
Написана и впервые исполнена эта песня была задолго до войны. Любовный интерес Катюши в ней описывается как «боец на дальнем пограничье» - имеется в виду озеро Хасан: там был крупный вооруженный конфликт между РККА и Японской императорской армией. А изначально, говорят, и бойца в песне не было - Исаковский сочинил лирическое стихотворение «просто так», был им не очень доволен и отложил в сторону. В конце концов композитору Матвею Блантеру, постоянному соавтору Исаковского, срочно понадобился текст для песни; с «Катюши» отряхнули пыль, чуть-чуть актуализировали, и в ноябре 1938-го в Колонном зале Дома Союзов состоялась премьера.
В первой половине сороковых к «Катюше» пришла настоящая популярность. Народных вариантов ее не счесть: половина солдат, певших ее на фронте, считала нужным вносить коррективы в канонический текст. Были песни о Катюше-партизанке, Катюше-бойце, Катюше-медсестре. Потом «Катюшу» исполняли на итальянском (под названием «Свистит ветер»), на французском и немецком (в переработанной версии, получившей название «Казачок», ее пела Далида), на финском, на китайском... Прозвище «Катюша» получили боевые машины реактивной артиллерии серии «БМ». Почему так произошло - спорят до сих пор. По одной из версий, там использовались снаряды, выпускавшиеся под маркировкой КАТ («Костикова автоматический термитный»), ну, а окончание «...юша» просто напрашивалось. А песня от этого имени была (и осталась) уже неотделима.
«В лесу прифронтовом»
Из-за зрения Исаковский не мог сражаться на фронте и был с семьей эвакуирован в город Чистополь. Оттуда прислал Блантеру стихотворение со словами «Может, этим обеспечу хоть какое-то участие в войне». Блантер написал музыку, получилась прекрасная лирическая песня, из-за которой в итоге разразился скандал: другой композитор, Никита Богословский, объявил, что мелодия заимствована из вальса Виктора Матиасовича «Королева ночи», изданного в Харькове в 1924 году. Эти ноты он вроде бы даже предъявлял, но потом они затерялись; возможно, это был просто розыгрыш, до которых Богословский был весьма охоч. В любом случае, к тексту эта история отношения не имеет. И песня стала безумно популярна (лучшим ее исполнителем стал француз Серж Гэнсбур: в 1974-м он разучил русские слова и спел «В лесу прифронтовом» под названием «Старый русский вальс», почти не делая ошибок).
«Огонек» («На позиции девушка провожала бойца...»)
Это стихотворение было опубликовано в «Правде» в 1943 году, и его пытались положить на музыку несколько композиторов, включая Блантера. А в итоге к нему прилепилась непонятно откуда взявшаяся мелодия, которую потом для простоты называли народной. Было множество претендентов на авторство, но, скорее всего, в основе - довоенная композиция «Польское танго», известная также как «Стелла». Там были совсем другие слова - «Голубыми туманами наша юность прошла, и глазами обманными ты сводила с ума...» Чтобы поженить музыку «Стеллы» с текстом Исаковского, ее пришлось несколько переделать, но кто-то эту операцию осуществил, и «Огонек» ушел в народ. А в 50-е и 60-е неожиданно стал суперхитом в Японии, наряду с «Катюшей».
«Одинокая гармонь» («Снова замерло все до рассвета...»)
Стихотворение Исаковского было опубликовано в журнале «Октябрь» в 1946 году. На него написали песню, но шлягером она не стала; совсем другую мелодию придумал выдающийся композитор Борис Мокроусов - и получил за нее Сталинскую премию. «Одинокая гармонь» стала так популярна, что ее включил в свой репертуар Ив Монтан - правда, под названием «Прекрасный май» и с другим текстом («Прекрасный май, где все дни были праздниками. Он родился с ландышами в волосах, на сердце носил розетку ордена Легиона счастья...»)
ДРУГИЕ ПЕСНИ НА СТИХИ ИСАКОВСКОГО
«И кто его знает...»
«Лучше нету того цвету…»
«Каким ты был, таким остался…»
«Ой, цветет калина в поле у ручья…»
«Враги сожгли родную хату…»
Следующая публикация
Нет комментариев