ПОЧЕМУ БУРЖУАЗИЯ НИКОГДА НЕ СМОЖЕТ ПОВТОРИТЬ СОВЕТСКОЕ ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ЧУДО

В настоящее время всё более заметна схватка за власть между разными группами российской буржуазии. Их три. Это, во-первых, ныне правящая олигархическая группировка — кучка сверхкрупных монополистов, прибравших к рукам стратегические отрасли экономики и обслуживающие их интересы высшие государственные чиновники (среди которых и Путин). Они борются за то, чтобы удержать власть, не отдать ее в руки конкурирующей буржуазии. (Ибо тогда придет конец и их экономическому могуществу. Если они лишатся власти – они лишатся и своих громадных богатств. Все это окажется в руках новых хозяев).
Во-вторых – прозападная либеральная буржуазия, связанная с западным финансовым капиталом (либералы). В-третьих – отечественная буржуазия, не связанная с западным капиталом и в целях выживания стремящаяся оградить себя от его конкуренции («националисты», «державники», «промышленники»). Они борются за то, чтобы вырвать власть из рук конкурентов – путинских олигархов – и устроить передел собственности, присвоить себе самые жирные куски, которыми теперь пользуется путинский клан.
Словом – это борьба шкурников и рвачей, борьба грабителей и эксплуататоров за право монопольно грабить и эксплуатировать российский трудовой народ.
Естественно, буржуазия не планирует сама идти под пули и проливать кровь. Эта роль отводится народным массам, трудовому народу – то есть, нам. Мы должны будем ложиться костьми, чтобы какая-нибудь из этих группировок победила и устроилась на нашей шее наиболее комфортно, без соперничества конкурентов.
А для того, чтобы мы пошли сражаться за интересы буржуазии – она старается убедить нас в своих благих, высоких и прекрасных намерениях. Все три буржуазные силы теперь стелют очень мягко, на обещания не скупятся, чего только не сулят нам. И, в частности, все они нам обещают небывалый экономический расцвет. Фактически, обещают, что они повторят советское экономическое чудо — тот мощный взлет экономики, науки и культуры, который последовал после установления Советской власти.
Естественно, каждая из этих буржуазных группировок имеет свой рецепт, как этого достичь. Правящая путинская камарилья предлагает то самое, что предлагала на протяжении почти двадцати лет – надо безоговорочно поддерживать власть, укреплять стабильность, повышать духовность – и власть приведет нас к экономическому чуду.
У «националистов» свой рецепт: ввести протекционистскую политику в интересах отечественного капитала, национализировать сырьевую отрасль (то есть, превратить ее в коллективную частную собственность олигархата), и в пределах этой национализированной собственности ввести государственное регулирование и планирование (естественно, в интересах монополистов).
Свой рецепт есть и у «либералов». Они считают, что нужно, наоборот, не национализировать – а распродать все, что еще осталось в собственности государства, отказаться от всякого государственного регулирования в экономике, от всякой протекционистской политики, открыть границы западному капиталу, полностью подчинить нашу экономику его интересам.
И все эти господа разливаются соловьем, все уверяют нас, что их рецепт непременно приведет нас к экономическому расцвету – даст нам повторить советское экономическое чудо.
Так вот, всем этим буржуазным деятелям можно сказать одно – не обольщайтесь, господа! Ничего вы не повторите, никакого советского экономического чуда. Вам до этого, как пешком до Луны.
Основа советского экономического чуда – во-первых, более высокий, социалистический способ производства. Более совершенная система экономики, которая покончила с раздробленностью и анархией экономических сил, слила их в единый поток, дала им общее направление — и тем самым в тысячи раз увеличила их мощь.
А во-вторых – трудовой героизм советского народа. Народ, совершивший революцию и установивший свою народную, рабочую власть – почувствовал себя хозяином страны. Он был невероятно окрылен, он горел энтузиазмом и верой в себя. Он трудился на пике своей творческой силы. Поэтому он совершал чудеса.
Вот – источник советского экономического чуда.
Но ведь вы, господа, не собираетесь переходить к социалистическому способу производства – что путинская олигархия, что «либералы», что «националисты». Вы все одинаково ощериваетесь и рычите от ненависти — лишь только зайдет речь об отмене частной собственности. Вы все одинаково собираетесь оставить частную собственность, экономическую раздробленность, анархию производства и конкуренцию.
И никто из вас даже слышать не хочет, чтобы трудовой народ стал хозяином – ни путинцы, ни «либералы», ни «националисты». Вы все уверены — хозяевами в любом случае будете вы, буржуазия! Кто бы из вас ни захватил власть — народ останется порабощенным.
А порабощенный народ никакого чуда не сотворит. У него не может быть того взрыва творческого воодушевления, который был у победившего российского пролетариата после семнадцатого года. Ведь народ понимает – что теперь, при частной собственности, он работает не на благо всего общества – а на обогащение капиталистов. Тогда какой может быть энтузиазм, воодушевление, трудовой героизм? Как труд может стать радостью, приносить удовлетворение и счастье?
Не будет у народа никакого энтузиазма — будет неприязнь к подневольной работе ради заработка. Труд будет не радостью – а повинностью, тяжелым бременем, мукой и проклятием.
Так что не обольщайтесь. Буржуазия не в состоянии повторить советское экономическое чудо. Это сделаем только мы – рабочий класс, после того как вернем рабочую власть, снова станем хозяевами своей страны.
Теперь, при власти капитала, вся созидательная энергия нашего народа придавлена и задушена необходимостью работать ради выживания. При власти трудящихся эта энергия вырвется на волю. Тогда наш народ покажет все, на что он способен. И тогда снова заговорят о «экономическом чуде». Хотя на самом деле никакого чуда нет. Есть общий свободный труд свободных тружеников на благо всего общества.

ТАК ЛИ УЖ 90-Е НЕ НАШИ?

Девяностые никто не воспринимает просто, как набор цифр, связанных с давно минувшим десятилетием. Это не 1990-е — две девятки, сжатые по бокам нулём и единичкой, но целое мировоззрение, знаковая система, по которой люди научились фильтровать «своих» и «чужих». Для нас по сию пору важно — за кого ты стоял в 1993 году? За перепуганного недо-тирана Бориса Ельцина и его друзей-богатеев или за пацанов, убитых в Доме Советов?
Что ты делал в 1990-е? Торговал цветметом и Родиной, молился в храме или учился, закрывшись книжками? 1990-е — это проверка на твою сущность. До сих пор не утихают споры: чем же были те годы — прорывом или проклятием? Нам пытаются всучить лживо-сусальное определение - «святые девяностые». Ан не до святости — на глазах развалилась великая страна, а русских повыгоняли из «суверенных держав».
Вместе с тем — девяностые по большей части мы создали сами и ответственны за них перед матушкой-историей. Перед собой лично. Все, за исключением детей, посильные творцы 1990-х — дикарских, кровавых, громких. Эту смесь блёсток и грязищи наворотили мы сами — попросту не умея что-то созидать в непонятной для нас системе ценностей. Многие привыкли искать виноватых, а лучше — главного козла отпущения. «Нас продал Горбачёв и предал Ельцин!» - голосят страждущие, забывая, как собственноручно жгли свои комсомольские билеты и пытались встроиться в вороватый бизнесок. «Во всём виноваты девяностые!» - говорят нам с высоких трибун. А кто такие эти девяностые? Чудовища из романов Стивена Кинга или вурдалаки из голливудских хоррор-фильмов? Существа параллельного мира, захватившие нашу цивилизацию?
Мы сами себя продали и предали. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. И мы же себя вытащили из помоев, припорошенных пеплом и дешёвыми стразами. Социум всегда протаптывает путь и бежит по нему, а короли с президентами лишь озвучивают глас народа. Случилось так, что 1990-е оказались выбором — нелепым, роковым и страшным. Выбором тех, кто кричал вслед за Виктором Цоем: «Пе-ре-мен!»
Не надо обвинять «горбатые» 1990-е за то, что мальчики стали бандитами, а девушки — содержанками. То были вполне волевые решения. Человека можно поставить в ситуацию выживания — и тогда он становится вором, побирушкой или ещё какой-нибудь Сонечкой Мармеладовой. Но те ребятки и фемины желали не хлеба, но икры и зрелищ. И они — эти «несчастные жертвушки» учились с нами в одной школе, смотрели те же кинофильмы, воспитывались на тех же самых примерах.
Другие — мы — не пошли в мафию и в торговлишку. Стало быть, эта гниль жила и зрела — но вот настали 1990-е, когда вся мерзость хлынула из людей и затопила наши улицы.