Предыдущая публикация
На фото попала картина, которая висит в кабинете заместителя председателя духовного управления мусульман России.
Это тот самый персонаж, который недавно рассказывал, что русские к созданию России никакого отношения не имеют, а фактически Россия это Хазарский каганат. Так вот картина эта тоже весьма характерная и демонстрирует победу монголов над русскими во время татаро-монгольского нашествия Чингисхана на Русь. Итоги правления Путина?
Следующая публикация
Комментарии 5
А во время нашествия ордынцы разоряют мусульманский Булгар (где вероятно, живут тогда предки нынешних лидеров ДУМ) без малейших сомнений.
Религия ордынцев в те годы очень разная. Часть из них язычники, часть тенгриане, есть даже несториане.
То есть, с любой точки зрения, не только религиозного радикала, а вообще, человека искренне верующего, ордынцы 1223 года - это явные кафиры и мушрики.
Но тогда почему же такая картина, с пиром на телах русских князей, висит на стене у уважаемого и верующего человека? Что за странный пиетет по отношению к явным язычникам?
Вероятно, просто пир на телах русских князей выглядит для этих людей очень привлекательно. Но, хотелось бы официальных разъяснений.
С детства меня учили тому, что Христос — Бог и учение его Божественно, но вместе с тем меня учили уважать те учреждения, которые насилием обеспечивают мою безопасность от злого, учили меня почитать эти учреждения священными. Меня учили противостоять злому и внушали, что унизительно и постыдно покоряться злому и терпеть от него, а похвально противиться ему. Меня учили судить и казнить. Потом меня учили воевать, то есть убийством противодействовать злым, и воинство, которого я был членом, называли христолюбивым воинством; и деятельность эту освящали христианским благословением. Кроме того, с детства и до возмужалости меня учили уважать то, что прямо противоречит закону Христа. Дать отпор обидчику, отмстить насилием за оскорбление личное, семейное, народное; все это не только не отрицали, но мне внушали, что все это прекрасно и не противно закону Христа.
Все меня окружающее...ЕщёВот как описывает православное христианство наших предков Лев Толстой в своей статье-В чем моя вера?(1883-1884 год)-
С детства меня учили тому, что Христос — Бог и учение его Божественно, но вместе с тем меня учили уважать те учреждения, которые насилием обеспечивают мою безопасность от злого, учили меня почитать эти учреждения священными. Меня учили противостоять злому и внушали, что унизительно и постыдно покоряться злому и терпеть от него, а похвально противиться ему. Меня учили судить и казнить. Потом меня учили воевать, то есть убийством противодействовать злым, и воинство, которого я был членом, называли христолюбивым воинством; и деятельность эту освящали христианским благословением. Кроме того, с детства и до возмужалости меня учили уважать то, что прямо противоречит закону Христа. Дать отпор обидчику, отмстить насилием за оскорбление личное, семейное, народное; все это не только не отрицали, но мне внушали, что все это прекрасно и не противно закону Христа.
Все меня окружающее: спокойствие, безопасность моя и семьи, моя собственность, все построено было на законе, отвергнутом Христом, на законе: зуб за зуб.
Церковные учители учили тому, что учение Христа Божественно, но исполнение его невозможно по слабости людской, и только благодать Христа может содействовать его исполнению. Светские учители и все устройство жизни уже прямо признавали неисполнимость, мечтательность учения Христа, и речами и делами учили тому, что противно этому учению..Я недавно с еврейским раввином читал V главу Матфея. Почти при всяком изречении раввин говорил: это есть в Библии, это есть в Талмуде, и указывал мне в Библии и Талмуде весьма близкие изречения к изречениям Нагорной проповеди. Но когда мы дошли до стиха о непротивлении злу, он не сказал: и это есть в Талмуде, а только спросил меня с усмешкой: — И христиане исполняют это? подставляют другую щеку? — Мне нечего было отвечать, тем более что я знал, что в это самое время христиане не только не подставляли щеки, но били евреев по подставленной щеке. Но мне интересно было знать, есть ли что-нибудь подобное в Библии или Талмуде, и я спросил его об этом. Он сказал: — Нет, этого нет, но вы скажите, исполняют ли христиане этот закон? — Вопросом этим он говорил мне, что присутствие такого правила в христианском законе, которое не только никем не исполняется, но которое сами христиане признают неисполнимым, есть признание неразумности и ненужности этого правила. И я не мог ничего отвечать ему