Предыдущая публикация
«РУСЬ ВЕЛИКАЯ МОЯ»
Почти триста лет назад, 24 ноября 1729 года, родился человек, которого можно без преувеличения назвать символом русского воинского духа — Александр Васильевич Суворов.
Русский полководец, основоположник русской военной теории. Генерал-фельдмаршал, генералиссимус, генерал-фельдмаршал Священной Римской империи, великий маршал войск пьемонтских, кавалер всех российских орденов своего времени, вручавшихся мужчинам.
Суворов обладал сложным характером, любил язвить, мог быть чрезвычайно резким. Его полководческий стиль был подобен его нраву — быстрота, решительность и натиск, удары по слабым местам неприятеля. При этом, убеждение в том, что Суворов предпочитал исключительно штыковой бой, является заблуждением. Генералиссимус старался сочетать штыковые удары и ружейный огонь, позволяя войскам сохранять необходимую мобильность. Все знают выражение про штык и пулю, но мало знает начало этой фразы: «стреляй редко, да метко, штыком коли крепко». Речь шла не о пренебрежении стрелковым оружием, а о том, чтобы применять его наиболее эффективно.
Для того чтобы эффективно бить по слабым точкам неприятеля, нужно сначала все о них выведать. Суворов уделял больше внимание разведке — только так можно было обеспечить превосходство над противником на том участке фронта, где тот был слаб.
Несмотря на то, что Суворов исповедовал наступательную тактику и порой не считался с потерями при атаке, он крайне жестко высказывался о командирах, который рисковали жизнями солдат без серьезной на то причины. Так, он писал:
«Кто не бережет людей — офицеру арест, унтер-офицеру и ефрейтору палочки, да и самому палочки, кто себя не бережет».
А для того, чтобы армия не несла ненужных потерь, каждый чин, от командующего и вплоть до последнего унтер-офицера, должен был четко знать свои задачи в грядущей операции. «Каждый воин должен понимать свой маневр», как писал Суворов — это значит, что все действия на поле боя должны быть продиктованы общей логикой, каждый полк должен знать свое место в диспозиции, каждый офицер должен понимать свою задачу.
Для того чтобы исключить несогласованность и самоуправство, нужно было говорить как с офицерами, так и с солдатами — отсюда все эти многочисленные истории о беседах Суворова со своими «чудо-богатырями». Полководец, не проигравший ни одного сражения, как никто другой понимал, что солдат воюет лучше, если понимает, ради чего он воюет и что ему надлежит делать. Суворов презирал высокомерных офицеров, полагающих ниже собственного достоинства опускаться до разговоров с солдатами. Он на дух не переносил «умников», любивших вставить мудреное словцо по поводу и без, и сыпавших учеными терминами. С войсками надо говорить на их языке, чтобы тебя понимали собственные солдаты. Равнодушных, тупых и безынициативных офицеров Суворов презрительно именовал «немогузнайками» — от штатного ответа «не могу знать». От них, писал он, «много беды».
Ну и, само собой, не обошел он вниманием людей, в пору войны злоупотребляющих понятием «человеколюбие». Люди эти никуда с тех пор не делись, существуют они и поныне. Суворов же писал о них:
«В сущности, нет ничего вреднее, и даже более — никто не может быть так жесток, как вредны и жестоки по результатам своих действий сентиментальные люди. Человек, любящий своих ближних, человек, ненавидящий войну, — должен добить врага, чтобы вслед за одной войной не началась другая. Готовься в войне к миру, а в мире — к войне».
Со времен суворовских побед прошли не годы — столетия. Но многое из того, о чем Суворов сказал в своем главном труде, «Науке побеждать», остается актуальным и по сей день. Ведь война, в сущности, не меняется — меняется лишь ее форма, а не суть. И сегодня этот опыт может быть ценен как никогда.
Следующая публикация
Нет комментариев