Предыдущая публикация
Юноша и смерть.
Или Рождение автора
Дмитрий Жвания:
– Наконец он вернулся с фронта, и мы встретились в рюмочной «Дружба» (есть такое заведение на Звенигородской). Кто он для меня? Как обозначить наши отношения? Будучи учеником советской школы, в которой изучали немецкий язык, я, как и другие ученики этой школы, под наблюдением преподавателей переписывался со сверстниками из ГДРовской организации Telman Pionier. Мы их называли brieffreunde – «друзья по переписке». Наверное, до недавнего времени и он был моим «другом по переписке».
В сентябре 2022 года этот парень прислал мне текст, озаглавленный «Чему учат маркиз де Сад и Лимонов». Когда тебе глубоко за 50, ты многого не ждёшь от текста, написанного двадцатилетним. Честно! Но он был занятный – текст этот. Вот пассажи о скандальном французе: «Добродетель в книгах Де Сада существует, пожалуй, лишь для того, чтобы всегда уступать злу, быть неубедительной и слабой. В то время как зло существует именно для того, чтобы хотелось его уничтожить»; «Маркиз де Сад делает своим противником всё общество. Не только господина, но и его раба, гнущего шею под ударами плетей». Эдуарда Лимонова мой корреспондент охарактеризовал как «самого талантливого, едкого и маститого писателя, обнажающего все покровы нашего общества», которого «ненавидели за то, что он видел вещи такими, какие они есть – то есть срывал вуаль с мещанской повседневности».
Так началось наше сотрудничество. Чувствовалось, что автор находится под впечатлением от «литературы потока сознания». А в журналистике поток сознания требует правки. Его надо вводить в русло. И я правил. Некоторые тексты просил его переработать. Он не обижался. Принимал критику, перерабатывал.
Он знал, как выгляжу я (по фотографиям в соцсетях), а я знал, как он (тоже по фотографиям в соцсетях). Он – среднего роста, худой, с резко очерченными чертами лица. Он мне напоминал кого-то из культовых фигур середины XX века. Но не знаю, кого именно. Может, молодого Альбера Камю? Так или иначе его фото были будто сделаны в те годы, когда о литературе рассуждали в парижском Cafe de Flore.
Набирала обороты Спецоперация. Мой brieffreund отправился в ДНР как волонтёр. Прислал оттуда путевой очерк, в котором честно пересказал свои впечатления от увиденного. Я кое-что вымарал из него: когда страна воюет, кое о чём следует умалчивать. В Донбассе что-то его зацепило – заставило повысить ставки: он, не зная, что такое служба в армии (на срочной не был – студент), подписывает полугодовой контракт и становится бойцом 7-й Добровольческой бригады имени Святого Георгия.
По окончанию первого контракта парень возвращается в Петербург, но ненадолго (мы не успели встретиться), и подписывает второй контракт. Попадает в Бахмут – в город-призрак.
Иногда он выходил в Сеть, мы изредка переписывались. И вот я жду его, своего «друга по переписке», в рюмочной «Дружба», потягивая красное вино. За соседним столиком веселится компания молодых людей: девушки oversize, парни с длинными, выкрашенными в зелёное волосами – тоже не худые. Я почему-то был уверен, что он придёт не в камуфляже, что на его одежде не будет патчей (шевронов) с надписями типа «Мама велела надеть». Так и есть. Если бы он прошёл мимо вас на улице, вы никогда бы не подумали, что он – участник боевых действий. Интеллигентного вида парень. Такой, как на фото: среднего роста, худой, с резко очерченными чертами лица. Модные усики. В курточке из кожзаменителя. Он даже вроде смущался немного вначале разговора.
Придя, он протянул мне сборник его стихов «Король в изгнании», изданный, когда он находился в Бахмуте. Открываю – дарственная надпись: «Дмитрию Жвании, наставнику и другу от автора». Значит, всё-таки я для него друг. И уже не по переписке. Автора зовут Дмитрий Каляев. Да вот такая революционная фамилия. Да и в самом Дмитрии есть что-то не только от завсегдатая Cafe de Flore, но и от революционера-разночинца, эсера.
Сидим, общаемся, потягивая крымское красное вино. Дмитрий рассказывает о войне, о людях, с которыми она его свела. Это разные люди. Какие? Расскажут потом романисты. Должно пройти время. Фронтовик и великий советский писатель Юрий Бондырев (на чей столетний юбилей в марте 2024-го обратили внимание весьма немногие российские СМИ) только с конца 50-х позволил себе создавать правдивые портреты тех, кого он повстречал на Великой Отечественной. Эти портреты далеки от сусальности. Причины, по которым люди подписывают контракты с МО и отправляются воевать, тоже разные. Людей возраста Дмитрия на фронте очень мало, они в явном меньшинстве, на фронте преобладают мужчины 45 плюс.
«Это [СВО] происходит в моё время, и я был там» – Дмитрий чурается «высокого слога», избегает пафоса. А я позволю себе. «Там» – это значит в том пространстве, где решается судьба России, то, какое будущее её ждёт: независимого государства или колонии дряхлеющего, вырождающегося, но всё ещё развитого Запада, управляемой проходимцами и предателями.
Полностью очерк о ветеране СВО Дмитрии Каляеве - на сайте "Родина на Неве": https://rodinananeve.ru/yunosha-i-smert-ili-rozhdenie-avtora/
Следующая публикация
Нет комментариев