Предыдущая публикация
РАССКАЗ.
ТИХОНЯ
- Что ж ты, Тишенька, меня не разбудил? – Нина Ивановна поставила на плиту чайник и с трудом нагнулась, чтобы погладить ластившегося к ней кота.
Спина ныла, а колени напоминали о том, что пора уже на прием к специалисту. Нина Ивановна вздохнула, и почесала кота за ухом.
– Проспали мы с тобой. Голодный?
Тихон осторожно боднул колено хозяйки лобастой башкой и подал голос, что делал очень редко. Нина Ивановна удивилась и встревожилась:
- Что ты? Не заболел ли?
Она пощупала нос кота и облегченно выдохнула:
- Не пугай меня так! И давай-ка позавтракаем!
Легкий игривый снежок кружил за окнами, тихо посвистывал закипающий чайник, и день казалось начинался именно так, как нужно – с кружки горячего чая, вкусного завтрака и хорошей книги.
Нина Ивановна была заядлым книгочеем. И даже во время еды не могла оторваться от книги. Когда-то в детстве отец ругал ее за это, опасаясь, что она может порвать или испачкать одну из драгоценностей его небольшой библиотеки, но со временем успокоился. Нина книгам относилась бережно и большим почтением.
Читала она все подряд с тех самых пор, наверное, как бабушка научила ее складывать из кубиков слово: «мама». Маленькая Ниночка девочкой была внимательной, не капризной и в меру шустрой. Шумным играм со сверстниками в детском саду она предпочитала тихий уголок с куклами, за что ее не очень жаловали одногруппники. Они обижали Нину.
Но не долго. В группу пришел новый мальчик и первый же выпад в сторону Ниночки был воспринят им почему-то, как личное оскорбление.
- Девочек нельзя обижать! – сидя верхом на обидчике Нины, вразумлял он остальных участников нападения. – А если я вас обижу? Хорошо будет?
- Плохо!
- Ага! Чтоб я этого больше не видел!
Ниночка поступком новенького впечатлилась. Бабушка как раз накануне прочла ей новую историю про рыцарей. Они охраняли дам и клялись любить их вечно. И Нина решила, что Дима будет ее рыцарем.
Но ему об этом говорить она не стала. Зачем? Она же дама! А дамы не бегут впереди рыцарского коня! Так ей говорила бабушка.
На Ниночку Дима внимания особого не обращал. Так, приглядывал за ней, как и за всеми девочками в группе. Он стал настоящей грозой хулиганов, но очень не любил, когда воспитатели хвалили его за это.
- Никакой я не молодец! Папа сказал, что я должен защищать слабых. А девочки – слабые. Вот я и защищаю их. За что меня хвалить? Так все мужчины делают!
Мальчишки, которым не раз доставалось от Димы, сопели по углам и обижались. Что они, не мужчины что ли?!
Ниночка на эту революцию смотрела с интересом. Ей нравился Дима. Именно поэтому, она пришла как-то домой и заявила бабушке:
- Бабуля! В первый класс я хочу идти вместе с Димой!
К счастью, выбор школы у родителей рыцаря и его дамы совпал, и за парту Нина села вместе с Димой, как и хотела. Он особо не возражал.
Они так и просидели до самого выпуска вместе. Сначала просто дружили, а потом поняли, что уже не могут друг без друга.
Дима о том, что его назначили рыцарем, узнал только перед тем, как уйти в армию.
- Нин, ты меня дождешься? – все-таки задал он вопрос, который вертелся у него на языке.
Только ленивый из его друзей не рассказал Диме хотя бы пары историй о неверных девицах, который напрочь забывали о своей любви, стоило только милому отбыть туда, где он собирался отдать долг Родине. Дима от назойливых доброхотов отмахивался, но червячок сомнения в душу его все-таки закрался.
Нина же к его терзаниям отнеслась более, чем спокойно.
- Дим, ты что, плохо меня знаешь? Ты же мой рыцарь! Столько лет уже! Куда я денусь?!
Слово она свое сдержала. Ждала Ниночка Диму честно и даже не смотрела ни на кого, пробегая по городу, опустив глаза и думая только о том, кто был так далеко от нее.
А вот Дима подкачал. Домой после службы он вернулся не один. Рядом с ним, держа его за руку, мялась яркая, интересная девица, которую Димина мать, Ольга Николаевна, напрочь отказалась признавать невесткой.
- Дима! Что ты творишь?! А как же Ниночка?! – плакала она на кухне, в сотый раз переставляя на столе тарелки. – Я же ее уже дочерью считала…
- Мам, ну что я могу поделать? Люблю я Иру. А Нина… Тихоня она, мам! А Ирка моя – ураган! Я только сейчас понял, какая именно девушка мне нужна. Не суди меня строго. Я виноват, конечно, перед Ниной, но Ирка – это мое!
- Ну что ты, сынок, - Ольга Николаевна вытирала слезы. – Как я могу? Ты же мой ребенок! Лишь бы ты счастлив был…
Материнские слезы горькие. Попусту не льются. Как в воду смотрела Ольга Николаевна, когда точила их в темноте на своей кухне, слушая, как журчит смех Ирины в гостиной и вторит ей Дмитрий. Ни счастья, ни радости брак, который ее сын заключил довольно скоро с Ириной, не принес никому. Прожив вместе всего два года, они разошлись со скандалом, унеся каждый в душе своей обиду и злость на несбывшиеся мечты и неоправдавшиеся надежды.
Нина же, узнав, как это обычно и бывает, самой последней о переменах в отношении к ней Димы, поначалу не поверила. Мягко улыбнулась маме, которая постаралась как можно осторожнее донести до дочери эту новость, и покачала головой:
- Этого не может быть!
Но то ли рыцарство давно уже изжило себя, то ли дамам пора было становиться поактивнее, а только душа Нины, воспитанной в любви и доверии, настолько остро отреагировала на случившееся, что родители, испугавшись за нее, решились на крайние меры.
- Ниночка… Мы с папой хотели бы, чтобы ты пожила какое-то время у бабушки. Она уже старенькая, ей сложно. А там – море, солнце, тепло… Поезжай, а? Развеешься, отдохнешь, бабушке поможешь.
Мать уговаривала Нину, стоявшую у окна, и глазеющую на соседских мальчишек, украшавших машины свадебного кортежа Дмитрия, а сама едва держалась, чтобы не взвыть в голос от несправедливости судьбы, которая почему-то так зло обидела ее ребенка.
- Не смотри туда! – она решительно отвернула Нину от окна и заставила поднять глаза. – Все это пройдет! А ты станешь сильнее! Не думай о нем! Не думай сейчас! Подумай о бабушке! Она болеет! Ты ей нужна!
Мать Нины знала, что это единственное, чем можно пронять дочь. И была права.
- Я поеду, мам. Не нужно кричать. Все будет хорошо…
Она обняла мать, и та почувствовала жар, идущий от дочери.
- Да ты вся горишь!
- Мам, не надо… Я в порядке…
Светлый прямоугольник окна поплыл куда-то вверх и в сторону, и милосердная тьма приняла Нину в свои мягкие объятия, даря забвение и покой ее душе.
Свадебный кортеж, выезжая со двора, разминулся со скорой, которую вызвала мать Нины…
Выписали Нину только через две недели. Родители, не заезжая домой, отвезли ее на вокзал, и посадили в поезд. Осунувшаяся, побледневшая, она похожа была на привидение.
- Присмотрите за ней, пожалуйста! – умоляла мама Нины проводниц, но нужды в этом не было.
Они и так поняли, что с девочкой творится что-то неладное, и до самой Анапы не сводили с нее глаз. Сдав Нину с рук на руки бабушке, они облегченно вздохнули. Довезли.
Бабушка обняла Нину и погрозила ей пальцем:
- Не вздумай! Если ушло от тебя – значит к лучшему! Пусть катится!
- Это потому, что я скучная? Потому, что тихоня? Да, бабушка? Скучно со мной? Поэтому?
- Девочка моя, карнавал хорош раз в год. В семейной жизни тишина – главная помощница. Не понял этого Дима твой? Что ж. Может, со временем дойдет до него. Но если он тебя не оценил такой, как есть, то хоть наизнанку ты вывернешься – хорошей для него не будешь!
- Бабушка, я люблю его…
- Уверена?
- Да…
- Что ж, родная, это тоже хорошо.
- Чем же? – Нина удивленно посмотрела на бабушку. – Мы же не будем вместе!
- И не надо! Нин, любовь – это такое дело, что если ты ее хотя бы знаешь – это уже хорошо! Кто-то, вон, всю жизнь по свету рыщет в ее поисках. И никогда не находит. А тебе счастье такое привалило – узнать, каково это, когда любишь!
- Счастье? – ошарашенная Нина не могла найти слов.
- Да! – твердо стояла на своем бабушка. – Счастья! Я вот такого не видала! Поэтому, радуйся тому, что имеешь! И жди! Придет твоя любовь! Настоящая!
- Откуда ты знаешь?
- Потому, что должна судьба тебе дать то, чего мне не додала. Должна она мне! Вот пусть и отрабатывает!
- Бабушка, а разве ты своего мужа не любила?
- Почему же? Любила по-своему. Как друга. И как человека, на которого можно было положиться всегда и во всем. Не бояться одиночества. Любил меня он. Всем сердцем, всей душой. Принимая меня такой, какая я есть. А я позволяла себя любить. Так тоже бывает. Дала ему то, чего он так хотел. Дом, семью, детей. Тишину и стабильность. И это позволило нам быть счастливыми. Но сказать, что я горела? Нет. Не скажу. Не довелось мне этого испытать. А тебе дано было. Радуйся!
- Пока не получается…
- Потом поймешь. Какие твои годы! Ну, что ты встала? Идем! У меня там коты голодные!
Старый бабушкин дом, наполненный теплом, котами и простыми заботами отогрел Нину, как и предполагали родители. Она белила стены летней кухни, приводила в порядок запущенный сад и возилась с кошками, которых у бабушки ее было аж пять штук.
- Приходят сами и остаются. Не выгонять же мне их? – пожимала плечами бабушка Нины, сидя в стареньком кресле под развесистой яблоней. На коленях у нее лежал один кот, у ног вился второй, а две кошки сидели на подголовнике кресла и то и дело льнули к ее голове, приводя в беспорядок и так не слишком аккуратную прическу.
Нина кошек любила. И они, чувствуя такое отношение, отвечали ей взаимностью.
Именно через одну из кошек Нина и познакомилась со своим будущим мужем.
Мурка пропала вечером.
Сама пунктуальная из всех обитателей бабушкиного дома, она никогда не пропускала ужин. Появлялась она обычно чуть загодя, усаживалась на пороге летней кухни и вкрадчиво мяукала, напоминая, что пора бы и позаботиться об одной маленькой, но очень ласковой кошке, которая честно отрабатывает свой хлеб, регулярно избавляя дом от мышей.
Нина в тот вечер даже не смотрела на часы. Закончив с готовкой, она решила, что у нее еще есть время и отправилась во двор, чтобы пересадить один из розовых кустов. Завозившись, она опомнилась лишь тогда, когда начало смеркаться.
- Бабушка, а который час? – крикнула она, и ахнула, когда ей ответили. – А где Мурка?!
Кошки нигде не было. Нина обежала участок, заглядывая под каждый куст, созвала котов, но Мурка не появилась. И тогда девушка испугалась по-настоящему.
Дело в том, что Мурка была первой кошкой, которую бабушка Нины, Мария Петровна, приняла в своем доме после переезда. Врачи настояли на том, что ей нужно сменить климат, и Марии Петровне пришлось оставить семью сына, любимую внучку и родной город, в котором она совершенно перестала спать и не могла дышать нормально. Дом, который купил для нее сын, ей понравился, но только поначалу. Она любовалась на море, дышала, радуясь тому, что может делать это почти без усилий, и часами сидела на солнышке, радуясь тому, что никуда не нужно спешить.
Но пришла осень. Задули холодные ветры, потемнело, сердясь, море, и опустел город. Родные были где-то далеко, дом по ночам стонал и кряхтел совсем, как старик, которого не радует его житье-бытье, и Мария Петровна затосковала. Подруг она завести не успела, знакомых в городе тоже не имела, а потому, осталась совершенно одна. Хоть волком вой!
Она и выла. Потихоньку, боясь накликать беду своей жалобой, подпевала по ночам дому, и просила небо послать ей хоть одну живую душу.
Небо услышало.
Буря, которая грохотала над городом двое суток, обрывая провода, и заставляя людей доставать свечи, разошлась не на шутку. И Мария Петровна то и дело ойкала, вжимая голову в плечи, когда что-то скребло и грохотало по крыше, пугая ее. В этом грохоте она не сразу разобрала, что в двери кто-то отчаянно скребется. Обитая понизу металлом, дверь эта могла бы выдержать, наверное, небольшую осаду. Но со временем крепления ослабли, и тот, кто отчаянно кидался на кусок железа, которым дверь когда-то попытались укрепить, создавал такой шум, что Мария Петровна поняла – если незваный гость так просится в дом, значит, случилось что-то серьезное. Решив, что бояться ей уже нечего, она просто взяла и распахнула дверь, чтобы увидеть, наконец, кто же так просится в ее жилище.
Темная шустрая молния метнулась мимо нее, все-таки напугав до полусмерти, и скрылась под диваном, отчаянно шипя и готовясь продать свою кошачью жизнь подороже.
- Тьфу, ты! Окаянная! Нашла, с кем воевать! – Мария Петровна, разобравшись, что за гостья к ней пожаловала, с облегчением рассмеялась и отправилась на кухню, чтобы подогреть молока, благо, что накануне окончательно перебралась из летней «стряпки» в «большой дом», решив, что погода уже не позволяет шастать по двору в легком халате.
Кошка в тот вечер из-под дивана так и не вылезла. Мария Петровна поставила рядом с временным ее убежищем блюдце с молоком, и отправилась спать.
А утром проснулась от того, что в руку ей ткнулось что-то крошечное, теплое и непонятное, а потом раздался возмущенный кошачий вопль.
Это Мурка принесла Марии Петровне своего сына. Знакомиться.
Так бабушка Нины стала счастливой обладательницей сразу двух представителей семейства кошачьих. И в доме сразу потеплело, а жизнь перестала казаться унылой и пустой.
Коты со временем добавлялись, но Мурка так и осталась «той самой» кошкой, которую Мария Петровна любила больше всех и берегла пуще зеницы ока.
И, понятно, почему, когда она пропала, Нина потеряла покой.
Она выскочила на улицу, надеясь до темноты найти беглянку, и помчала по улице к маяку, зная, что иногда коты бабушки любят прогуляться туда и посидеть на высоком берегу, греясь на солнышке.
Но солнце уже подарило свой прощальный поцелуй морю, на улицах прибавилось людей, которые предвкушали интересный вечер, и Нина понимала, что Мурке у маяка делать совершенно нечего. Кошка не любила толпу.
Нина выскочила на берег, заметалась среди прохожих, и в отчаянии прошептала:
- Мурочка, найдись! Бабушке нельзя волноваться…
Маленький серый комок, который никак не мог быть кошкой, нашелся у самого края обрыва. Мурка лежала там, безжизненно свесив лапки, и никак не отреагировала на зов Нины.
- Девушка, вы что?! С ума сошли?! – кто-то схватил Нину за руку, не давая ей приблизиться к краю. – Стойте здесь! Я сам!
Голос был молодым, твердым, и… командным. Почти таким же, как у отца Нины. Может быть поэтому она послушалась и остановилась, не успев даже разглядеть, кто отдает ей приказы.
Парень в белой футболке легко преодолел несколько шагов, остававшихся до края и встал так, чтобы Нина не видела кошку. Подобрав Мурку, он убедился, что та дышит, и только тогда повернулся к Нине.
- Держите! Мне кажется, что с ней что-то нехорошее произошло. Как-то тяжело она дышит. И нос разбит…
А потом они искали дом ветеринара, который согласился им помочь, несмотря на поздний час. И Нина, сидя у двери, за которой буквально по шерстинке собирали попавшую под машину Мурку, даже не обратила внимания на то, что все время, пока она ждала, почти не дыша, ее держали за руку.
И когда все осталось позади, и ветеринар отправил ее домой, приказав прийти на следующий день, чтобы забрать кошку, почему-то ничуть не удивилась, когда на ее плечи набросили легкую ветровку и скомандовали:
- Домой! Бабушка твоя уже, наверное, с ума сошла от беспокойства. Время-то за полночь.
А потом были ночи под луной, шепот, вторящий прибою, и новая жизнь… Жизнь, в которой теперь снова было место для мечты.
Позже Нина узнала, что ей вовсе не показалось. Денис, так же, как и ее отец, был военным. И в его жизни все было просто и понятно – есть небо. И его нужно уважать и любить. И есть Нина, к которой все эти понятия применимы ровно в таком же порядке и количествах.
А если любишь женщину, то ее надо беречь. Чем Денис и занимался всю жизнь, начиная с того самого дня, как поднял на краю обрыва едва дышащую кошку.
Они поженились спустя два года. И Денис ни разу не дал Нине усомниться в себе или своих чувствах. Он стал прекрасным отцом двум сыновьям, которых Нина родила ему, и замечательным зятем, который всегда готов был прийти на помощь и сделать все, чтобы семья, в которую его с радостью приняли, ни в чем и никогда не нуждалась. Он держал Нину за руку, когда уходила ее бабушка, и сделал так, чтобы его жена смогла попрощаться с той, кто так ее любила.
А потом, много лет спустя, он принес в дом кота, которого Нина нарекла Тихоном, вспомнив почему-то свое детское прозвище.
Она давно уже не была тихоней. Ее величали теперь Ниной Ивановной, и она только-только вышла на пенсию, оставив любимую работу и школу, которой много лет руководила. Тоскуя по привычной жизни, она с радостью приняла из рук мужа котенка, которого тот подобрал у подъезда в холодный осенний вечер.
- Денис, что мы с ним делать будем?!
- Как что?! Любить! Зачем еще котов в дом приносят? Маленький он только совсем. Не знаю, почему без мамки. Я рядом все дворы оббегал. Искал кошку.
- Не нашел?
- Нет. Случилось, наверное, что-то.
- Денис, а чем мы его кормить будем? У нас молоко закончилось.
- У тебя я есть. Что еще купить нужно?
Со временем Тихон вымахал в огромного серого котяру, который отлично знал, кто в доме хозяин. И если Нину он только любил, то Дениса слушался беспрекословно. И очень тосковал, когда тот уезжал куда-то.
Нина Ивановна отставила в сторонку чашку с недопитым чаем, отодвинула книгу, и улыбнулась, прислушавшись к тому, как кто-то пытается открыть дверь:
- Опять ключи перепутал! Ну? Что сидишь? – подмигнула она коту. – Иди! Встречай! Хозяин вернулся!
Она поспешила в прихожую и, распахнув дверь, успела, как-то легко в этот раз, нагнуться, и ухватить спешащего навстречу Денису кота за шкирку:
- Куда ты полетел?! Все летчики уже дома! – она сунула кота подмышку и обняла мужа. – Привет, родной! Как небо?
- Чистое…
---Людмила Леонидовна Лаврова ---
Следующая публикация
Нет комментариев