Предыдущая публикация
Однажды, сто лет назад, в московском автобусе у меня вытащили из сумки кошелёк.
Я опаздывала на работу и возвращаться домой уже не успевала. Подошла к контролёрше на станции «Южная» и призналась, что не могу заплатить за проезд. Она сразу же пропустила меня.
– С меня шоколадка, – обещала я.
Она махнула рукой – ещё чего! И не смей переживать по пустякам.
Я доехала до работы, рассказала о произошедшем коллеге, попросила взаймы. Деньги вернула, а о своей спасительнице напрочь забыла, будто ластиком стёрли. Вспомнила совсем случайно, месяца через два-три. Купила в ларьке коробочку сахарного печенья – хорошего шоколада не нашла.
Я не знала, как её зовут, не запомнила её лица. Заглянув к контролёрше на станции «Южная», объяснила, что хочу оставить печенье женщине, которая однажды меня выручила.
– Это к Таньке, – вздохнула она. – Только ты опоздала. Её машина сбила, насмерть. Девять дней на той неделе справили.
– Может меня вовсе и не Таня выручила, – расстроилась я. Женщина расплакалась – она. Другой такой у нас не было.
Я попросила описать Таню – мне важно было её запомнить. Она утёрла слёзы и ласково повела руками в воздухе:
– Она была… она была будто яблочный пирог.
Помните у Бродского: «Не потребность в звезде пусть ещё, но уж воля благая в человеках видна издали, и костры пастухи разожгли»?
Эта двадцатилетней давности история – о них. О людях, разжигающих костры. О людях, протягивающих руку помощи без раздумий и без корысти. О тех, кто не только в Рождество немного волхвы. Кто словно яблочные пироги. Кто помогает нам оставаться людьми.
Спасибо им.
С Рождеством, друзья! Пусть «не видно тропы в Вифлеем из-за снежной крупы», но мы с вами точно знаем, что она есть. О том и живём. О том и будем жить.
Наринэ Абгарян.
Следующая публикация
Нет комментариев