Предыдущая публикация
ВЕКОВУХА...
#НатальяПавлинова– Ты молчи, я буду говорить. Знаешь, бабе бабу понять проще. Денег дадим. Чего ей, много ль надо? Одна ведь – ни детей, ни плетей. Вековуха.
– Да понял я, хватит уж...
Они шагали по шпалам. Шаркали полы модного плаща жены, от леса тянуло сыростью, места знакомые и родные сейчас не вселяли в его сердце душевный покой, как бывало раньше. Наваливалась какая-то робость, и на душе от предстоящего дела уж сейчас было как-то кисло.
Они свернули с путей, пошли по дороге через перелесок. Сразу за ним Дементьевка.
Все выглядело прежним, тут ничего не менялось, кроме времён года. В его доме родительском осталась жить сестра – старая дева, вековуха Валентина.
С будущей женой Светланой Николай познакомился сразу после армии в столовой местного леспромхоза. Нельзя сказать, чтоб хороша была она собой, но того, что наводит на грешные мысли было в ней предостаточно. А он был молод и совсем не прочь жениться.
Была Светлана человеком без роду и племени, жила в бараке леспромхоза, и привел Николай ее в дом уже беременной.
Мать со старшей сестрой выбор его приняли, хоть и видно было, что не особо нравилась им невестка – женщина грубоватая, самоуверенная, да и старше сына на четыре года.
Светлана как-то быстро взяла всех в оборот. Властный характер ее, приличная зарплата и бидончики с супами и провиантом, которые потаскивала она из столовой, в те годы были существенным подспорьем. Поэтому дома ее существование стало практически королевским. Она не стала самоотверженной матерью – сынишку быстро доверила бабке и тетке, вернулась на работу с столовую. А вскоре родила ещё ребенка – девочку, которая тоже оказалась на руках домочадцев.
Все ходили на цыпочках, когда Светлана отдыхала, лучший кусок доставался ей, лучшие вещи были ее вещами или вещами ее детей.
Материнская пенсия уходила на нужды дома, зарплата Валентины –на нужды племянников. Уж давно никто не спрашивал, что хочет мать или Валентина, все цели направлены были на семью Николая.
Вскоре мать сдала, стало частенько болеть. Валентина взвалила хозяйство на себя. Она носила воду с колодца, обстирывала и обглаживала всю семью, кормила всех и чистила кастрюли. При этом продолжая работать на сельском их почтамте.
Николай на работу ездил в Усмань, ближайший городок. И вскоре дали ему там небольшую квартиру. Поначалу переехал он туда всей семьей –с детьми. Светлана и там устроилась в заводскую столовую. Но вскоре детей вернули в село – они болели, а больничные у Светланы на работе не приветствовались. Уж подростками стали жить они с родителями.
Когда мать Николая и Валентины умерла, по привычке и заведеной традиции летом дети были в Дементьевке, у так и не вышедшей замуж тетки – вековухи.
И вот теперь Николай с женой ехали к Валентине по очень важному, но не очень приятному делу.
– Глянь-ка! – Николай чуть не наткнулся на широко шагающую впереди него жену, она остановилась неожиданно, – Глянь! Это наш что ль?
Николай сощурился, посмотрел в сторону дома. Красным пятном над всеми крышами возвышалась новая незнакомая крыша их дома.
– Всё-таки сменила! – выдохнул Николай, – И где денег-то нашла?
– Во-от... А ты все плачешься, что сестричка у тебя бедная, несчастная, жалеешь ее... А она вон, побогаче тебя будет, – обстоятельство это Светлану с одной стороны разозлило, а с другой... Если дело выгорит, так и славно что крыша новая.
– Так может... Может мужичка завела...
– Чего-о? – оглянулась Светлана на мужа, – Этого ещё не хватало! Неуж твоя сестра на старости лет с девичеством своим простится? Нее... Вряд ли.
Но тревожно стало. Такой поворот мог разрушить все их планы.
А планы были просты. Дело в том, что в доме Николаю по наследству перепала лишь четверть. Остальное – Валентине.
– Вот возьмём и заедем, имеем право, – как-то полушуткой сказала Светлана, чтоб глянуть на реакцию Валентины.
– Так добро пожаловать. Потеснюсь. Жили ведь, – спокойно ответила та. Хоть особой радости в голосе и не прозвучало.
Оно и понятно. Комната и кухня проходные, а за ними ещё две малюсенькие комнатки – врозь жить невозможно, а вместе уж отвыкли.
Зарплаты почтальонши Валентине на ремонт стареющего дома не хватало. Крыша требовала замены уже давно. Валя как-то, спрятав скромность, попросила Николая помочь с ремонтом крыши, но увы... Деньгами в семье брата всегда распоряжалась Светлана – отмахнулась.
– Рехнулся что ли? У самих сплошные проблемы... Ее дом, пускай и латает.
А проблемы, действительно, были. Друг за другом обзавелись семьями дети. А жить им было негде. Светлана расскандалилась со снохой, пока жили вместе. Сын на нее обиделся, ушли молодые на квартиру. И теперь сын даже не здоровался с матерью при встрече.
А дочка ютилась в коммунальной комнатке мужа, где вмещались лишь кровать, стол и шкаф. Расстояние меж шкафом и кроватью было в полметра. Молодые ждали второго ребенка, но и первый спал вместе с ними на кровати – детскую кроватку поставить было некуда.
Вот тут-то и вспомнила Светлана о Валентине, живущей "как барыня", в просторном доме в Дементьевке. Совсем недалеко от Усмани. Конечно – село, конечно – дом требует ремонта. Но...
План Светланы был идеальным для всех. Ну, разве что для Валентины – не совсем. Комнатка в коммуналке была совсем плоха. Но ей пойдет: в городе жить будет, жилье почти отдельное. Чего ж плохого-то? Да и не много ей надо, безсемейной.
В общем, решила Светлана, что лучший вариант, если они с Николаем переедут в Дементьевку и заберут туда дочь с семьёй. Зять на работу сможет и ездить. А сыну отдадут квартиру свою – очень хотелось Светлане с сыном помириться, хотелось видеть внуков. Только сноху видеть она совсем не хотела, была на нее зла.
Будут они в Дементьевке, так привезет сын внуков. Как не привезти?
Дело осталось за малым – перевезти Валентину в коммуналку, а самим заехать в дом. И всё для этого было готово. Даже молодежь переселили, и с машиной Светлана договорилась. Валентина никогда не отказывала им. И сейчас не откажет.
Но эта новая крыша сбивала с толку... Валентина – она ж несчастная забитая вековуха, доживающая свой век в старом доме, и вдруг...
И чем ближе подходили они к дому, чем ближе становилась добротная новая недоделанная ещё крыша, тем волнительней становилось Светлане, и менее весомыми казались ей придуманные доводы.
Привычно крутанули вертушку калитки, вошли во двор. И тут Светлана придумала ещё кое-что. Она оттянула мужа от окон за глухой угол дома.
– Коль, Коль... Подь-ка сюда. Послушай-ка чего. Если уж начнет выкобениваться, так мать вспомни. Она ж любила тебя, мать-то. И ей велела за тобой приглядывать. Скажи, мол, чего б мать-то сказала, если врагами вы останетесь – брат с сестрой. Хотела мать, чтоб помогали вы друг другу в жизни, на уступки шли. Ведь беда у тебя настоящая, и она, как сестра, уступить должна ... Тебе нужнее дом. Это ведь случайно так вышло, что он ей почти весь достался. А куда он ей без детей, без мужа? Так и скажи – мать бы верно рассудила, коль жива бы была, так ведь нет матери-то. Поднажми уж на жалость-то... Она ж всегда плаксивая была, Валька-то, растает...
– Не дело мы задумали, Светка. Человека из дома своего гоним... И куда – в задрипанную коммуналку с соседом алкашом. Она ж тут всю жизнь...
– Да хватит тебе! Сопли утри! Будь мужиком, наконец. Поднадави... Нам ее только перевезти, а уж обратно не пустим, да она и сама не захочет, когда тут другие хозяева. Ведь я и денег ей пообещаю, и, сам знаешь, сколько везу сейчас, и туфли, и пальто...
– Ага, дом на старое свое пальто поменять хочешь..., – ворчал Николай, но совсем не громко, не убедительно, а просто для проформы.
– Да не такое остаток. Поносила б и сама ещё. А ты дураком не будь. Хватит уж – вечно в дураках ходишь.
Они направились в дом.
Вот только не приметили, что на непокрытых ещё железом досках крыши как раз с той стороны, где встали они с Николаем, сидит мужичок. Он работал на крыше, устал и решил передохнуть, потому сидел себе тихонько.
Они шли к крыльцу, а мужичок задумался и закурил папиросу...
– Ох! – в цветастом фартуке, косынке, чуть поправившаяся встретила их, распахнув объятия Валентина,– Вот те и на! Гости! Эх, кабы знать...
Она улыбалась, была рада, досадовала, что не знала – встретила б лучше. Николай было размяк, как это бывало всегда, когда приезжал в этот дом, тоже заулыбался, но, взглянув на жену, вспомнил зачем прибыли и напустил на лицо грусти.
– Заходите, заходите... Так рада я... А у меня тут... крыша вон.
– Видим, Валечка, видим, – плаксиво начала Светлана, – У кого – крыша, а у кого – одни беды.
– Беды? – всплеснула руками Валентина, – А что случилось-то, Господи?
– Всё расскажу, Валечка, всё... Может ты чем поможешь нам, советом, может. Просто ума не приложу – как и быть.
Светлана заплакала горестно и вполне естественно – ведь и правда горе у нее – сын совсем отвернулся от матери, внуков не видит.
Прошло с полчаса прежде чем изложила невестка ей свою слёзную просьбу – переехать в замечательную городскую квартиру почти в центре города, уступить им этот, пусть старый, но дом, где могут разместиться две семьи.
– Да что ты, Свет, как это? Куда я отсюда? Тут и мать...
– Ох, Валечка. Думаешь, мне охота из городской благоустроенной квартиры в дыру эту залезать? Но ведь делать нечего... Вот, мать, говоришь! А ведь она хотела, чтоб вы с Колей, как брат с сестрой во всем друг другу помогали. Ведь так мечтала она об этом.
– Я ведь крышу...
–А мы оплатим. Не сразу может. Откуда деньги-то у нас, но...
– Не хочу я, Свет. Приезжайте, да живите. И я уж тут...
– Так где, Валь? Ведь двое детей будет у Маринки... И тебе там лучше будет. Уж поверь. Ты одна, всё рядом: магазин, поликлиника, парикмахерская...
Валентина слушала невестку, ставила самовар, а слезинки капали на самоварную крышку с припаянными ручками. Она не умела отказывать, не хотела обидеть брата, боялась угроз невестки о вечной вражде меж ними, но и уезжать отсюда никуда не хотела. Мать ведь не зря оставила ей большую часть дома. Знала она, что Валентина корнями тут приросла.
Но и невестку было жаль, и брата, и племянников. Получалось так, что вся их жизнь дальнейшая зависит от нее. Так Светлана ей изложила.
Светлана не давала ей ни минуты подумать, все говорила и говорила, описывала плюсы, грозила минусами, задаривала ее подарками, накидывала на плечи пальто.
– Подумать мне надо, Свет...
– Нету времени, Валечка, думать. Нету... Того и гляди уедет Серёжка. И тогда –всё. В петлю я... Была б ты матерью, поняла бы. Да и чего тут думать-то? Машину завтра закажем, я уж знаю где, да и...
– Как завтра?
– Так, Валечка, так. Чего тянуть-то?
Валентина уж давно проанализировала свою жизнь. Частенько вспоминала она и совместный быт с семьёй брата, нападала обида. И сейчас уступать не хотелось. Но вот как отказать? Как? Когда привыкла спасать, выручать, ложиться костьми для брата и его семьи...
– Неуж не поможешь, Валечка? Кто нас ещё спасет?
Валентина утирала слезы. Стало так страшно! Этот дом – ее место. Здесь каждый камешек ее, каждое брёвнышко, каждый кустик. Дом и есть ее единственный спутник жизни. И проститься с ним, что проститься с жизнью.
Но видно придется ... ради близких ей людей – придется.
И тут дверь размашисто открылась, и на пороге появился бравый коренастый, чуть подернутый сединой мужичок.
– Валюш..., – было начал он, но осекся, увидев гостей, – Ого! Да у нас гости? Валюша, а чего это ты гостей так плохо встречаешь? Ну-ка, достань нам бутылочку за знакомство, – он подошёл и поцеловал Валентину в косынку на макушке, она подняла голову, посмотрела на него как-то с подозрением, – Здрасьте, здрасьте, я – Александр. Мы вот с Валентиной крышу затеяли..., – он открыл подполье по-хозяйски, махнул Валентине.
Валентина спустилась в яму, за ней полез и мужичок... Николай со Светланой переглянулись, ничего не понимая.
Вскоре на столе уже стоял бутыль самогона, а Александр не умолкал.
– Эх, раз такое дело, крышу уж завтра... Как не выпить с братом молодой жены!
– Жены? – Светлана вопросительно глядела на Валентину.
Та развела руками. За нее говорил Александр.
– Да вот. Поженились на старости лет. А что? Оба одиноки, а Валентина ваша мне очень понравилась сразу. А хозяйка она какая! Да и женщина... просто подарок. Вот и дом в порядок приведем. Думаю ещё постройку сделать во дворе, типа летней кухни. Как думаете? А? Пошли, Коль, посоветуемся...
И он повел Николая во двор, шумно рассказывал свои грандиозные планы, советовался. Николай кивал.
Светлана оцепенела, смотрела за окно на неожиданно нарисовавшегося нового хозяина.
– Валь, а чего ты не сказала-то? – с обидой в голосе спросила она.
– Так вышло... Не успела.
– И чего теперь? А у него жилья нету что ли? Бездомный? – криво усмехнулась Светлана.
– Было. Продал. Крыша моя ... пристройку делать хочет. Приезжайте, Свет. Четверть дома Колина.
– Четверть! Хм! – Светлана встала из-за стола, стул за ней чуть не упал, – Что нам твоя четверть? Дура! Сбрендила на старости лет! Сбрендила! Ты хоть понимаешь, зачем он на тебе женился, на старухе двинутой? Понимаешь? – Светлана, началась собираться, – Он дом заграбастать хочет! Твой дом! Он кончит тебя однажды и в богатых наследниках останется, – Светлана изобразила на лице счастье, – "Смотрите, какой я умник, а эта дура старая повелась". Неужели ты думаешь, что он и правда на твои красоты позарился, а? Ничему тебя жизнь не учит! Это ж надо, так лохануться! – шурша длинным плащом, она быстро одевалась, –Ну, всё-ооо, всё-ооо, мы тебе больше не семья, так и знай! Живи с этим козлом, лижи ему пятки! Мы для нее как лучше хотели. Такую квартиру в городе отдать хотели, а она замуж выскочила... У нее видите ли свои планы на жизнь!
Валентина смотрела на невестку спокойно. Теперь она уж рада была, что не успела окончательно согласиться. А ведь ещё бы чуть и ....
Светлана складывала в чемодан пальто, которое собиралась подарить, новые туфли и ворчала:
– Ненавижу тебя, и мать у вас была такая же раболепная. Никакого самоуважения. Вот и сейчас тебя этот к рукам приберет. Ноги будешь ему мыть, дура!
А мужчины, как ни странно, вполне себе подружились, с радостными лицами обсуждали дела строительные.
– Николай, мы уезжаем..., – Светлана поставила чемодан, демонстрируя, что муж должен его забрать.
– Как? – Николай уезжать настроен не был.
– Давай быстрей, я жду! – направилась за калитку.
– Куда же вы? И не посидели еще нормально, – развел руками Александр.
Но Николай со вздохом направился в дом, чтоб взять свои вещи.
– Прости, Коль..., – Валентина была всё ж расстроена.
– Да всё правильно, Валюха, я даже рад... Твой это дом. И мать так хотела. А мужик нормальный такой, – он махнул рукой и побежал догонять жену.
Валентина и Александр вышли за калитку.
Когда спина брата исчезла за поворотом, Валентина обернулась к Александру:
– Саш, что это было-то?
В подвале Александр ей шепнул пару слов, чтоб подыгрыла.
– А я часть разговора услышал, пока на крыше сидел. И мне их идея не понравилась. Обмануть Вас хотели, Валентина Ивановна. Ирка моя всегда говорит, что Вы – самый добрый человек на свете из всех, кого она встречала, вот и решил... Нельзя быть такой уж доброй, Валентина Ивановна.
– Ох, Саша.
– А разве я не помог?
– Помогли... ещё как помогли. Я ведь чуть было не согласилась. Я всегда так... А потом бы... Даже представить страшно, как пожалела бы, наверное, – Валентина схватилась за лицо, рассмеялась, – Господи, они ж и правда поверили, что Вы – мой муж.
– И хорошо,– улыбнулся Александр, – У Вас ещё все впереди. Может и встретите свое счастье.
Валентина махнула рукой, но было ей приятно.
Александр полез на крышу. А она смотрела на свой дом, на недавно посаженные кустики роз в палисаднике, на окна со светлыми занавесками. Теперь дом похорошел, стоял с почти законченной красной крышей. Она так долго копила на нее, отказывая себе во многом. Мечтала об этой крыше. А ещё повезло ей с хорошими людьми – муж сослуживицы по почте из соседнего села согласился сделать крышу совсем недорого.
И, наверное, впервые за всю свою жизнь Валентина отказала близким в просьбе. Ей сейчас жаль было брата, племянников. Но о своем отказе она ничуть не жалела. Осталось научиться делать это самостоятельно, а не с чьей-то помощью...
==================================================
..... автор - Наталья Павлинова - Рассеянный хореограф канал на ДЗЕН
Следующая публикация
Комментарии 9