Предыдущая публикация
УПРАВЛЕНИЯ ПО МЕРЕ УСЛОЖНЕНИЯ ОБЩЕСТВА В СССР (отрывок)
Георгий Почепцов (2019) - https://vk.com/id838995439?from=search&w=wall838995439_740 В послевоенное время СССР ввели новый тип работы с творческой интеллигенцией, понимая значение ее воздействия на массовое сознание.
спецоперации КГБ
Массовые репрессии остались в прошлом, даже были осуждены, однако КГБ должно было выполнять практически те же функции по охране власти. Главной целью всегда было не допустить циркуляции альтернативных мнений и протестных действий. И поскольку Союз в любом случае стал более открыт Западу, а число контактов возросло, то и люди внутри хотели жить по другому, что создавало определенное давление на власть. По этой причине в рамках поиска новых методов удержания ситуации под контролем и возникло Пятое управление.
...
И очень интересно о вербовке (почти как из учебника психологии): «Силы настолько неравны, что возражения или сопротивление на завершающем этапе работы — во время вербовочной беседы — если и случаются, то очень редко. Вербуемый составляет впечатление об офицере спецслужб чаще всего из нескольких встреч с ним, вербовщик же «перекопал» всю жизнь будущего агента. Он знает его слабые стороны, а возможно, и грехи, а возможно, и серьезные проступки, а то и преступления, и дает понять, что знает их; он осведомлен о сильных сторонах собеседника и умело использует это — льстит, «почесывает вербуемому спину», он, в конце-то концов (и это главное), приглашает собеседника оказать помощь стране, так кто же скажет — нет, чихать я на нее хотел? То есть сейчас-то почти каждый скажет именно так, но тогда… Вербовались крепкие диссиденты, притворявшиеся сами перед собой, что они только притворяются, а работать с «органами» не будут, — работали… Вербовались ученые — бывало, что хотели использовать КГБ против своих оппонентов… Бывало всякое — бывало, что от сотрудничества ждали каких-то практических выгод…»
Что делало и что могло делать Пятое управление? С одной стороны, оно «опекало» тех, кто был на виду, привлекая внимание, поскольку работа такого человека связана с выходом на массовое сознание. Это писатели, журналисты, актеры, режиссеры. И если массовое сознание готово их услышать, то к ним требуется внимание. Особенностью этих творческих людей было то, что они по сути своей профессии не могут говорить стандартно, а любое отклоняющееся говорение сразу представляет интерес и опасность для власти. Вот здесь и нужны были квази-дружеские отношения Ф. Бобкова с первыми лицами из такого списка людей творческих профессий. Но чтобы предупредить их вылет из гнезда благоразумия, и нужны были осведомители, которые, к тому же, создавали ощущение всевидящего ока. Имея нужную информацию, Пятое управление могло наперед нейтрализовать то, что вызвало бы негативный резонанс в обществе, направленный против власти. В приведенных отчетах мы как раз видим работу осведомителей, но особо не видим работу самого Пятого управления, которое могло помочь в малом такому лидеру общественного мнения, но получить большее.
Как видим, Пятое управление даже при декларируемой «мягкости» все равно было представителем «жесткой» структуры — КГБ, поэтому там все равно приходилось достигать результата любыми средствами. И практически все воспоминания идут со стороны Пятого управления, никто еще особо не давал голоса его «жертвам». Хотя вот пример: «Чтобы очистить страну от буржуазной пропаганды, в 1967 году было основано Пятое управление КГБ СССР, которое занималось «идеологическими диверсантами». Оно и держало прогрессивных интеллигентов и выросших из их среды диссидентов в узде, периодически отправляя в тюрьмы и лагеря по таким статьям, как 70 (антисоветская агитация и пропаганда) или 190-1 (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй). При этом установились и негласные «правила игры», которые действовали в советском обществе 1970–1980-х годов. Они гарантировали, что неучастие в диссидентской деятельности (а тем более сотрудничество с органами госбезопасности) есть верное средство свободного существования гуманитарного ученого в СССР» [16]. Там же подробности обысков с подбрасыванием наркотиков. То есть с идеологическими противниками можно бороться и так.
В выступлении Андропова под все это подведено под следующее обоснование якобы из уст сотрудника американской разведки: «Мы не в состоянии захватить Кремль, но мы можем воспитать людей, которые могут это сделать, и подготовить условия, при которых это станет возможным» [17].
В своей книге «КГБ и власть» Бобков приводит в качестве примера своей работы беседы с такими известными лицами, как Рой Медведев и Лен Карпинский, что дало определенный эффект. При этом Андропов после доклада Бобкова о проделанной работе заметил: «Плохо, что такие, как Карпинский, уходят от нас. Это свидетельство: в нашем доме не все ладно. Не знаю, поймут ли его в ЦК…» [18].
Хотя Ф. Бобков говорит, что в КГБ фильмов не запрещали, только один раз — фильм «Агония» из-за его анти-революционной направленности. Однако Бобков забывает сказать, что КГБ могло делать это чужими руками с помощью существовавшего института цензуры.
Поэтому возникают и обратные примеры «в фильме «О бедном гусаре замолвите слово» отрицательный герой Мерзляев должен был быть жандармским полковником, но возразил КГБ. Таким образом, советские чекисты вступились за честь царских жандармов!» [19].
И еще хороший кинопример: «под занавес советской власти возникли проблемы у создателей фильма «Кин-дза-дза», где герои восклицают: «ку!» — не намек ли на Константина Устиновича Черненко? Делать нечего, режиссер Георгий Данелия собирался переозвучить «ку» на «кы», но тут генсек ушел в мир иной».
Любой выход на аудиторию находился под контролем: то ли устный, то ли печатный. Цензура в этом смысле сходна и с профилактикой, поскольку является предварительным разрешением на печать (см. о советской цензуре [20 — 22]).
Д. Запольский подчеркивает: «Именно Бобков создал «Эхо Москвы» и НТВ как чекистские проекты для интеллигенции и оппозиции, чтобы старая гвардия могла контролировать все происходящее в медиасфере страны» [23]. Сюда же часто вписывают и «Литературную газету». Сталин говорил Симонову по поводу ее создания, что необходим орган, в котором могла бы быть немного отличная точка зрения.
Есть два пути контроля медиа: тоталитарный и авторитарный. В случае тоталитарного человека отправляли за решетку: как того, кто говорит, так и того, кто слушает. В случае авторитарного признается, что надо создавать ощущение свободного медиа, что позволит привлечь человека к этому медиа, хотя оно тоже будет управляемым властью.
Получается, что бобковская система профилактики в чем-то пересекается с современной западной системой прогнозирования будущих преступлений, созданной на базе big data. Это полицейский прогноз на базе трех факторов: типичного преступника, типичного места преступления и типичной жертвы. Совпадение этих факторов в одном месте, заставляет направлять туда полицейское патрулирование наперед [24].
Можно прислушаться к Запольскому и в том, что в сегодняшней России имеет место создание системы искусственной оппозиции. Он пишет: «Вы действительно верите? А Невзоров, воюющий с попами — вы верите, что это он сам внезапно решил стать “агитатором-горланом-главарем”? Он, доверенное лицо Путина в 2011 году — сегодня на газпромовском Эхе вещает в качестве ГОСТЯ еженедельно? Бесплатно! Невзоров! Ну если верите, то мне нечего добавить. А если весь этот странный ряд событий наводит вас на вопрос о генезисе, то тогда я могу сказать: Кремль создает искусственный дискурс, чтобы передать власть в руки УПРАВЛЯЕМОЙ “оппозиции”, предварительно подняв ее рейтинг ровно настолько, насколько это минимально необходимо» [25].
В довоенном СССР в управлении страной существенную роль играл репрессивный аппарат. Он дополнялся мощной пропагандой, образованием, литературой и искусством, с помощью которых порождалась и удерживалась единая картина мира. Это был мир, который был полон героев и врагов, и враги всегда терпели поражение от героев.
В послевоенное время СССР во времена Андропова ввели новый тип работы с творческой интеллигенцией, понимая значение ее воздействия на массовое сознание. И хотя этот тип управления на языке КГБ назывался «профилактикой» на самом деле это было управлением массовым сознанием с помощью управления сознанием самой творческой интеллигенции, в результате чего несомненно снижался объем негативного контента, доступного советскому гражданину. Если в демократических странах такая задача может казаться неинтересной, поскольку негатив более легко доступен, то в условиях информационной монополии государства статус любой альтернативной информации в глазах населения возрастает в разы. Минимальное отклонение от правильной линии воспринимается как максимальное, привлекая внимание.
For more information: https://psyfactor.org/psyops/kgb-manipulation-1.htm?fbclid=IwY2xjawIOQHJleHRuA2FlbQIxMQABHTPHOPXYg71L1YjKlLaa7RGm0sEn6cPNlkQeapqM918tXzTLpN4n7JRW8w_aem_oB9--9sVRlKVhzUrTRuduQ
Следующая публикация
Нет комментариев