Медведь отложил палку, которой помешивал угольки, и внимательно посмотрел на Ежика:
— Ты о чем?
— Ежегодно в Японии фиксируется несколько десятков смертей от отравления рыбой фугу, — сказал Еж и вздохнул. — Я думаю, японцы ее едят просто для того, чтобы узнать — не пришло ли их время умереть. Причем это — очень гуманный способ... Вот, скажем - ты писатель и исписался... Или — понял, что тебя никто больше не любит и не полюбит. Ты осознал, что твое время на Земле кончилось — и ... Что ты будешь делать дальше? Пытаться убить себя? Займешься медленным саморазрушением? А с рыбой фугу таких проблем нет.
Ежик замолчал. Молчал и медведь, помешивая угли под уже закипающим чайником.
— Мишенька, а ты хотел бы съесть рыбу фугу?
— Я в другое верю. Что где-то в тумане есть Белая Лошадь, которая спасет меня в случае необходимости. И это будет правильно. Или не спасет. И это тоже будет правильно. Зачем, в таком случае, есть отравленную рыбу? Вот смотри — сейчас мы будем с тобой пить чай. Важно ли чайному листу, который когда-то доверчиво тянул свои лепестки навстречу восходящему солнцу, кто его выпьет, я или ты?
— Неважно, — убежденно сказал Еж. Но важно, чтоб мы получили удовольствие от этого. Иначе — зачем это все вообще?
В тумане кто-то засмеялся, даже — заржал. «Как хорошо, что им не узнать — о чем в действительности думал чайный бутон, — подумала Белая Лошадь. Но все-таки я люблю слушать эти наивные разговоры. Возможно — ради этих разговоров и стоит жить.»
— А не думал ли ты, что брусничное варенье — это ступени к бесконечно прекрасной Весне? — неожиданно спросил Ежика Медведь, заваривая чай.
(c) Igor Skif
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев