Какую бы известную русскую «народную» песню мы не брали, у нее непременно находились отнюдь «не народные» профессиональные авторы, жившие в XIX, а то и в XX веке.
Самые старые «народные песни» датировались началом XIX века и имели в авторах исключительно русское дворянство.
Знаете ли вы что русская народная песня «Калинка-Малинка» была написана саратовским дворянином Иваном Петровичем Ларионовым в 1860 году?
А русская народная песня «Во поле березонька стояла» — адъюнкт-профессором Казанского университета Нигматом Мисаиловичем Ибрагимовым в начале XIXвека?
А что знаменитая старинная русская народная песня «Ой, мороз, мороз» впервые прозвучала лишь в 1956 году, а стала известна лишь в 1968 году, когда ее исполнил в фильме «Хозяин тайги» один из соавторов (этой песни) — актер Валерий Золотухин (сочинивший её последний куплет)?
А в основу старинной русской народной песни «Живет моя отрада», написанной в 1882 году в качестве иронического стихотворения журналистом Сергеем Рыскиным которое было положено на музыку композитором Шишкиным легла вполне реальная история, нашумевший на всю Россию судебный процесс о похищения дочери дворянина Надежды Локтевой купеческим сыном Николаем Шагановым.
«Вдоль по улице метелица метет», — музыка Александра Варламова, слова Дмитрия Глебова, 1842 год.
«Вот мчится тройка почтовая» — Леонид Трефолев, 1901 год.
«Степь да степь кругом», — 1865 год, слова Ивана Сурикова, музыка Сергея Садовского.
«Ямщик, не гони лошадей», — 1915 год, слова — Николай фон Риттер, музыка — Яков Фельдман.
В какой-то момент мне показалось, что единственные по настоящему «народные песни» в России — это блатной фольклор.
Вроде «Цыпленок пареный» или «Кокаином, серебряной пылью».
Однако и «кокаин» оказался переделанным романсом «Ах вы, кони мои, вороные», авторства поэта Кононова.
Под словом народ предполагают не только общность языка, но общность культуры - песен, легенд, былин. Чего конечно нет у народа называющего себя прилагательным - русский. Микст из многочисленных разноязычных племён - вятичи, кривичи, весь, меря, ижора, эрзя, мокша и т.д. пока ещё не может стать одним народом и не может иметь общей памяти, как бы не старались патриоты доказать обратное. Печально? Печально но справедливо...
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Комментарии 19
Эта история связана с испанским поэтом Хавьером Линаресом. В основном, он писал о родных краях, прекрасных испанках, местной природе и других прелестях.
В годы Второй мировой войны он воевал на стороне Франко, участвовал в военной операции на территории СССР, был ранен и попал в плен. Выбраться из лагерей и возвратиться в Испанию ему удалось лишь в середине пятидесятых.
Находясь под впечатлением от сурового русского климата, Линарес написал стихотворение «Синий пар», в котором зима выступает олицетворением смерти.
"С потолка свисает лёд,
С ужасом прислушиваешься к скрипу двери.
За шершавыми стенами
поджидает колючая тьма.
Там обмороженная мертвенная пустыня,
А из окон вырывается выморочный синий пар" Русский литературный перевод этой песни сделал Сергей Григорьевич Островой. Его стихотворение положил на музыку композитор Эдуард Ханок, сделав это без ведома поэта. Когда Ханок попросил Острового найти исполнителя, тот н...ЕщёИстория песни «Зима» («Потолок ледяной, дверь скрипучая…»)
Эта история связана с испанским поэтом Хавьером Линаресом. В основном, он писал о родных краях, прекрасных испанках, местной природе и других прелестях.
В годы Второй мировой войны он воевал на стороне Франко, участвовал в военной операции на территории СССР, был ранен и попал в плен. Выбраться из лагерей и возвратиться в Испанию ему удалось лишь в середине пятидесятых.
Находясь под впечатлением от сурового русского климата, Линарес написал стихотворение «Синий пар», в котором зима выступает олицетворением смерти.
"С потолка свисает лёд,
С ужасом прислушиваешься к скрипу двери.
За шершавыми стенами
поджидает колючая тьма.
Там обмороженная мертвенная пустыня,
А из окон вырывается выморочный синий пар" Русский литературный перевод этой песни сделал Сергей Григорьевич Островой. Его стихотворение положил на музыку композитор Эдуард Ханок, сделав это без ведома поэта. Когда Ханок попросил Острового найти исполнителя, тот не захотел помогать. Пришлось Эдуарду Семёновичу самому продвигать «Зиму».
Он смог уговорить Эдуарда Хиля спеть композицию и устроить её на передачу «С добрым утром!», которая выходила на радиостанции «Юность». Дебют оказался провальным. Слушатели вообще не отреагировали на песню.
Однако Хиль не забыл о «Зиме» и спел её на «Голубом огоньке», изменив аранжировку. С того момента она стала всесоюзным шлягером.
Русские украли у украинцев песню с винничыны и вставили свои слова " Ой, мороз, мороз".
И стырыли у нас песню " А кто- то с горочки спустился" .
Гимн России стырили с украинской музыки Лысенко.
Песня " Вставай страна огромная" тоже украдена в Украины.
Воры и лгуны, трусы и подлецы- вот кто такие россияне.
Смерть Путину и его лучшему другу -президенту Украины.
Слава Бендере
Запоминаем на пальцах.
Росія ничего сама не состворила, не сделала.Всегда и во все времена воровала в других стрвнах.
Ни одна нация за всю историю не имеет такого количества песен, созданных украинским народом. В ЮНЕСКО собрана удивительная фонотека народных песен стран всего мира. В фонде Украины там находится около 15,5 тысячи песен. На втором месте находится Италия с количеством 6 тысяч народных песен.
Восторженные отзывы об украинских народных песнях высказывали известные иностранные деятели науки и культуры, в частности, немцы Й. Гердер и Ф. Боденштедт, англичанин В. Морфил, француз А. Рамбо, итальянец Д. Чамполи, американка Т. Робинсон (Тальви).
Так, например, в 1845 году немецкий поэт Фридрих Боденштедт в народоведческой книге “Поэтическая Украина” авторитетно заявил: “Ни в одной стране дерево народной поэзии не принесло таких великих плодов, нигде дух народа не оказался в песнях так живо и правдиво, как среди украинцев
Стану в балалаечку играти,
Стану я старого будити,
Люли, люли, будити: (2 р.)
«встань ты, мой старый, проснися,
Борода седая, пробудися,
Люли, люли, пробудися. (2 р.)
Вот тебе помои, умойся,
Вот тебе рогожка, утрися,
Люли, люли, утрися. (2 р.)
Вот тебе лапотки, обуйся,
Вот тебе шубенка, оденься.
Люли, люли, оденься». (2 р.)
Во поле береза стояла,
Во поле кудрявая стояла,
Люли, люли, стояла. (2 р.)
Некому березу заломати,
Некому кудряву заломати,
Люли, люли, заломати. (2 р.)
Как пойду я в лес, погуляю,
Белую березу заломаю,
Люли, люли, заломаю. (2 р.)
Срежу с березы три пруточка,
Сделаю себе я три гудочка,
Люли, люли, три годочка. (2 р.)
Четвертую балалайку;
Пойду на новые сени,
Люли, люли, на сени. (2 р.)
Стану в балалаечку играти,
Стану я милого будити,
Люли, люли, будити: (2 р.)
«встань ты, мой милый, проснися.
Ты, душа моя, пробудися,
Люли, люли, пробудися. (2 р....ЕщёКак- то задумалась, как выглядит весь текст про берёзку кудрявую во поле, вот выдержка из высоких устоев руского народа :
Стану в балалаечку играти,
Стану я старого будити,
Люли, люли, будити: (2 р.)
«встань ты, мой старый, проснися,
Борода седая, пробудися,
Люли, люли, пробудися. (2 р.)
Вот тебе помои, умойся,
Вот тебе рогожка, утрися,
Люли, люли, утрися. (2 р.)
Вот тебе лапотки, обуйся,
Вот тебе шубенка, оденься.
Люли, люли, оденься». (2 р.)
Во поле береза стояла,
Во поле кудрявая стояла,
Люли, люли, стояла. (2 р.)
Некому березу заломати,
Некому кудряву заломати,
Люли, люли, заломати. (2 р.)
Как пойду я в лес, погуляю,
Белую березу заломаю,
Люли, люли, заломаю. (2 р.)
Срежу с березы три пруточка,
Сделаю себе я три гудочка,
Люли, люли, три годочка. (2 р.)
Четвертую балалайку;
Пойду на новые сени,
Люли, люли, на сени. (2 р.)
Стану в балалаечку играти,
Стану я милого будити,
Люли, люли, будити: (2 р.)
«встань ты, мой милый, проснися.
Ты, душа моя, пробудися,
Люли, люли, пробудися. (2 р.)
Вот тебе водица, умойся,
Вот те полотенце, утрися.
Люли, люли, утрися. (2 р.)
Вот тебе башмачки, обуйся,
Вот тебе кафтанчик, оденься,
Люли, люли, оденься...» (2 р.)
ДУНЯ-ТОНКОПРЯХА…
Жила была Дуня,
Дуня тонкопряха, пряха, пряха,
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Купили Дуняхе
Три пуда кудели, дели, дели.
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Как из той кудели
Пряла три недели, дели, дели,
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Стала Дуня ткати,
Шилом протыкати, кати, кати...
Дуня ль моя,
Дуняха, Дуня-тонкопряха!
Челнок уронила,
Семь баб задавила, вила, вила...
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Стала она шити,
Топором рубити, бити, бити…
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Семь рек исходила,
Холста не смочила, чила, чила...
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Восьмая речища
Смочила холстище, тище, тище…
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Как навстречу Дуне
Пьяный Афанасий, насий, насий...
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
«Бог на помощь, Дуня,
Рогожу мочити, чити, чити!»
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
«Пьяная ты рожа!
Это не рогожа, гожа, гожа...ЕщёА вот песня, которая по радио звучала в советское время. Тоже смысл чисто руский.
ДУНЯ-ТОНКОПРЯХА…
Жила была Дуня,
Дуня тонкопряха, пряха, пряха,
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Купили Дуняхе
Три пуда кудели, дели, дели.
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Как из той кудели
Пряла три недели, дели, дели,
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Стала Дуня ткати,
Шилом протыкати, кати, кати...
Дуня ль моя,
Дуняха, Дуня-тонкопряха!
Челнок уронила,
Семь баб задавила, вила, вила...
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Стала она шити,
Топором рубити, бити, бити…
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Семь рек исходила,
Холста не смочила, чила, чила...
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Восьмая речища
Смочила холстище, тище, тище…
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Как навстречу Дуне
Пьяный Афанасий, насий, насий...
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
«Бог на помощь, Дуня,
Рогожу мочити, чити, чити!»
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
«Пьяная ты рожа!
Это не рогожа, гожа, гожа».
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
«Тонкие полотна
Мужу на рубаху, баху, баху».
Дуня ль моя, Дуняха,
Дуня-тонкопряха!
Пряла наша Дуня ни тонко, ни толсто.
Ах, Дуня, Дуня, Дуня-тонкопряха!
Потолще полена, потоньше оглобли.
Ах, Дуня, Дуня, потоньше оглобли.
Стала наша Дуня на городе ткати.
Ах, Дуня, Дуня, на городе ткати.
На городе ткати, колом прибивати.
Ах, Дуня, Дуня, колом прибивати.
Стала наша Дуня свой холстик белити.
Ах, Дуня, Дуня, свой холстик белити.
В речку опускала, речку осушала.
Ах, Дуня, Дуня, речку осушала.
Из речки тащила, берег своротила.
Ах, Дуня, Дуня, берег своротила.
Стала наша Дуня рубашечку кроить.
Ах, Дуня, Дуня, рубашечку кроить.
Топором наставит, молотком ударит.
Ах, Дуня, Дуня, молотком ударит.
Стала наша Дуня рубашечку шита.
Ах, Дуня, Дуня, рубашечку шита.
Буравом натянет, канатом продёрнет.
Ах, Дуня, Дуня, канатом продёрнет.
Стала наша Дуня надевать рубашку.
Ах, Дуня, Дуня, надевать рубашку.
Семеро держали, трое надевали.
Ах, Дуня, Дуня, трое надевали.
Три года носила, смены не пр...ЕщёА вот ещё один Дунин вариант, в каждом слове высокая руская культура и традиции народной жизни
Пряла наша Дуня ни тонко, ни толсто.
Ах, Дуня, Дуня, Дуня-тонкопряха!
Потолще полена, потоньше оглобли.
Ах, Дуня, Дуня, потоньше оглобли.
Стала наша Дуня на городе ткати.
Ах, Дуня, Дуня, на городе ткати.
На городе ткати, колом прибивати.
Ах, Дуня, Дуня, колом прибивати.
Стала наша Дуня свой холстик белити.
Ах, Дуня, Дуня, свой холстик белити.
В речку опускала, речку осушала.
Ах, Дуня, Дуня, речку осушала.
Из речки тащила, берег своротила.
Ах, Дуня, Дуня, берег своротила.
Стала наша Дуня рубашечку кроить.
Ах, Дуня, Дуня, рубашечку кроить.
Топором наставит, молотком ударит.
Ах, Дуня, Дуня, молотком ударит.
Стала наша Дуня рубашечку шита.
Ах, Дуня, Дуня, рубашечку шита.
Буравом натянет, канатом продёрнет.
Ах, Дуня, Дуня, канатом продёрнет.
Стала наша Дуня надевать рубашку.
Ах, Дуня, Дуня, надевать рубашку.
Семеро держали, трое надевали.
Ах, Дуня, Дуня, трое надевали.
Три года носила, смены не просила.
Ах, Дуня, Дуня, Дуня-тонкопряха!
Слова: Народная
Ах, вы, сени, мои сени
Музыка: нар.
Слова: нар.
Ах, вы, сени, мои сени,
Сени новые мои,
Сени новые кленовые,
Решетчатые.
Как и мне по вам, по сеничкам,
Не хаживати,
Мне мила друга за рученьку
Не важивати.
Выходила молода
За новые ворота,
Выпускала сокола
Из правого рукава.
На полетике соколику
Наказывала -
Ты лети, лети, соколик,
Высоко и далеко.
И высоко, и далеко
На родиму сторону,
На родимой на сторонке
Грозен батюшка живёт.
Он грозен, сударь, грозен,
Он не милостивой,
Не пускает молоду
Поздно вечером одну.
Я не слушала отца,
Спотешала молодца,
Я за то его спотешу,
Что один сын у отца.
Что один сын у отца
Уродился в молодца,
Зовут Ванюшкою,
Пивоварушкою.
Пивовар пиво варил,
Зелено вино курил,
Зелено вино курил,
Красных девушек манил.
Вы пожалуйте, девицы,
На поварню на мою,
На моей ли, на поварне
Пиво пьяно на ходу.
На моей ли, на ...ЕщёА вот с детства знакомые мои сени: девушка утешала молодца , потому что один он сын у отца, а он в пивоварне утешал всех девиц в округе.
Слова: Народная
Ах, вы, сени, мои сени
Музыка: нар.
Слова: нар.
Ах, вы, сени, мои сени,
Сени новые мои,
Сени новые кленовые,
Решетчатые.
Как и мне по вам, по сеничкам,
Не хаживати,
Мне мила друга за рученьку
Не важивати.
Выходила молода
За новые ворота,
Выпускала сокола
Из правого рукава.
На полетике соколику
Наказывала -
Ты лети, лети, соколик,
Высоко и далеко.
И высоко, и далеко
На родиму сторону,
На родимой на сторонке
Грозен батюшка живёт.
Он грозен, сударь, грозен,
Он не милостивой,
Не пускает молоду
Поздно вечером одну.
Я не слушала отца,
Спотешала молодца,
Я за то его спотешу,
Что один сын у отца.
Что один сын у отца
Уродился в молодца,
Зовут Ванюшкою,
Пивоварушкою.
Пивовар пиво варил,
Зелено вино курил,
Зелено вино курил,
Красных девушек манил.
Вы пожалуйте, девицы,
На поварню на мою,
На моей ли, на поварне
Пиво пьяно на ходу.
На моей ли, на поварне
Пиво пьяно на ходу,
Пиво пьяно на ходу,
И на сладком на меду.
Ах, вы, сени, мои сени,
Сени новые мои,
Сени новые кленовые,
Решетчатые.
Во деревне то было, в Ольховке,
Там жил-был парень Андриашка,
Там жил-был парень Андриашка.
Ох, лапти, вы, лапти, вы, лапти мои,
Лапти да лапти, да лапти вы мои,
Лапти лыковые, вы ходите, ходите.
Батька лыка надерёт,
Лапти новые сплетёт.
А в деревне жила и Парашка,
А в деревне жила и Парашка,
Полюбил Андриашка Парашку,
Полюбил Андриашка Парашку.
Ох, лапти, вы, лапти, вы, лапти мои,
Лапти да лапти, да лапти вы мои,
Лапти лыковые, вы ходите, ходите.
Батька лыка надерёт,
Лапти новые сплетёт.
Он носил ей дороги подарцы,
Он носил ей дороги подарцы,
Он носил ей прянцы да баранцы,
Он носил ей прянцы да баранцы.
Ох, лапти, вы, лапти, вы, лапти мои,
Лапти да лапти, да лапти вы мои,
Лапти лыковые, вы ходите, ходите.
Батька лыка надерёт,
Лапти новые сплетёт.
Не велел ему тятька жениться,
Не велел ему тятька жениться,
Как заплакал тут наш Андриашка,
Как заплакал тут наш Андриашка.
А за ним заревела Парашка,
А за ним заревела Парашка.
Ох, лапти, вы, лапти, вы, лапти мои,
Лапти...ЕщёЗВУЧИТ ОПТИМИСТИЧНО !
Во деревне то было, в Ольховке,
Там жил-был парень Андриашка,
Там жил-был парень Андриашка.
Ох, лапти, вы, лапти, вы, лапти мои,
Лапти да лапти, да лапти вы мои,
Лапти лыковые, вы ходите, ходите.
Батька лыка надерёт,
Лапти новые сплетёт.
А в деревне жила и Парашка,
А в деревне жила и Парашка,
Полюбил Андриашка Парашку,
Полюбил Андриашка Парашку.
Ох, лапти, вы, лапти, вы, лапти мои,
Лапти да лапти, да лапти вы мои,
Лапти лыковые, вы ходите, ходите.
Батька лыка надерёт,
Лапти новые сплетёт.
Он носил ей дороги подарцы,
Он носил ей дороги подарцы,
Он носил ей прянцы да баранцы,
Он носил ей прянцы да баранцы.
Ох, лапти, вы, лапти, вы, лапти мои,
Лапти да лапти, да лапти вы мои,
Лапти лыковые, вы ходите, ходите.
Батька лыка надерёт,
Лапти новые сплетёт.
Не велел ему тятька жениться,
Не велел ему тятька жениться,
Как заплакал тут наш Андриашка,
Как заплакал тут наш Андриашка.
А за ним заревела Парашка,
А за ним заревела Парашка.
Ох, лапти, вы, лапти, вы, лапти мои,
Лапти да лапти, да лапти вы мои,
Лапти лыковые, вы ходите, ходите.
Батька лыка надерёт,
Лапти новые сплетёт.
Я на горку шла
Я на горку шла, тяжело несла,
Припев: Уморилась, уморилась, уморилася.
Тяжело несла в решете овса,
В решете овса, полтора зерна.
Я домой пришла, овес высыпала,
В нетопленую печь овес ссыпала.
Уж я три-то дня сушила и четыре дня толкла,
На девятый день я блинов напекла.
Я блинов напекла да к соседушке пошла,
А соседка недобра, не попотчевала.
Уж я губушки надула и домой пошла,
Я домой пришла, мужа выбранила:
«Уж ты, куричье дыханье, петушино воздыханье».
Уж и бил меня муж, колотил меня муж.
Он ко нитке привязал, соломиной наказал.
Я со этих ли побоев три недели хворала,
На четвертую неделю выздоравливала.
Уж я съела, молода, да блинов стопу,
Блинов стопу, пирогов сотню,
Быка-третьяка, телку, гуся, порося,
Телку, гуся, порося, еще уточку,
Еще уточку на закусочку.
А лихая свекровь позавидовала:
«Как тебя, моя молодушка, не разорвало?» —
«Разорви того живот, кто неправдою живет,
Еще старых старух, что не любят молоду...ЕщёА вот ещё одна жемчужина руского народа. ОНА НА ГОРКУ ШЛА.
Я на горку шла
Я на горку шла, тяжело несла,
Припев: Уморилась, уморилась, уморилася.
Тяжело несла в решете овса,
В решете овса, полтора зерна.
Я домой пришла, овес высыпала,
В нетопленую печь овес ссыпала.
Уж я три-то дня сушила и четыре дня толкла,
На девятый день я блинов напекла.
Я блинов напекла да к соседушке пошла,
А соседка недобра, не попотчевала.
Уж я губушки надула и домой пошла,
Я домой пришла, мужа выбранила:
«Уж ты, куричье дыханье, петушино воздыханье».
Уж и бил меня муж, колотил меня муж.
Он ко нитке привязал, соломиной наказал.
Я со этих ли побоев три недели хворала,
На четвертую неделю выздоравливала.
Уж я съела, молода, да блинов стопу,
Блинов стопу, пирогов сотню,
Быка-третьяка, телку, гуся, порося,
Телку, гуся, порося, еще уточку,
Еще уточку на закусочку.
А лихая свекровь позавидовала:
«Как тебя, моя молодушка, не разорвало?» —
«Разорви того живот, кто неправдою живет,
Еще старых старух, что не любят молодух!»
Припев повторяется после каждой строки.
Были себе да жили два человека
Были себе да жили два человека,
Торговые люди Ерема да Фома.
Славные люди, славно живут,
Сладко пьют и едят, носят хорошо.
У Еремы клеть, а у Фомы изба.
Ерема и Фома торговые люди.
Ерема в торг, а Фома на базар;
Ерема за капусту, а Фома за крупы.
У капусты не прикуп, а у круп наложат;
Где они ни станут, везде накладывают.
Похотелось двум братом, Ереме с Фомою,
Сести поести-позавтракати.
Ерема сел на лавку, а Фома в скамью;
Ерема за редьку, а Фома за чеснок;
Ерема чеснок лупит, а Фома толчет;
Только сидят, ничего не едят.
Коя беда есть....
Вставши, они друг другу челом,
А неведомо о чем.
Еремей щаплив, а Фома ломлив;
На Ереме шляпа, а на Фоме колпак;
Ерема в сапогах, а Фома в чеботах;
Ерема в чужом, а Фома не в своем.
Захотелось двум братом, Ереме с Фомою,
К обедне идтить.
Ерема в церковь, а Фома на паперть;
Ерема крестится, а ...ЕщёА вот ещё одно культурное наследие, у меня не хватило сил дочитать этот бред. Последней строчки достаточно, чтобы понять всю суть.
Были себе да жили два человека
Были себе да жили два человека,
Торговые люди Ерема да Фома.
Славные люди, славно живут,
Сладко пьют и едят, носят хорошо.
У Еремы клеть, а у Фомы изба.
Ерема и Фома торговые люди.
Ерема в торг, а Фома на базар;
Ерема за капусту, а Фома за крупы.
У капусты не прикуп, а у круп наложат;
Где они ни станут, везде накладывают.
Похотелось двум братом, Ереме с Фомою,
Сести поести-позавтракати.
Ерема сел на лавку, а Фома в скамью;
Ерема за редьку, а Фома за чеснок;
Ерема чеснок лупит, а Фома толчет;
Только сидят, ничего не едят.
Коя беда есть....
Вставши, они друг другу челом,
А неведомо о чем.
Еремей щаплив, а Фома ломлив;
На Ереме шляпа, а на Фоме колпак;
Ерема в сапогах, а Фома в чеботах;
Ерема в чужом, а Фома не в своем.
Захотелось двум братом, Ереме с Фомою,
К обедне идтить.
Ерема в церковь, а Фома на паперть;
Ерема крестится, а Фома кланяется;
Еремей в книгу глядит, а Фома поклоны установливает;
Ерема не учит, а Фома не умеет.
И пришел к ним, двум братом, лихой пономарь,
И учал просить денег на молебен.
Ерема в мошну, а Фома в карман;
У Еремы ни пула, а у Фомы ничего.
Осердился на них лихой пономарь —
Ерему в шею, а Фому в толчки.
Ерема в двери, а Фома в окно;
Ерема ушел в лес, а Фома в сосник.
Стали они друг другу говорить:
«Кого мы боимся, заодно себе бежим!»
У Еремы гусли, а у Фомы домра.
Разгладивши усок, да братиночку глянув:
Братиночка добра и честь хороша.
Еремей наливает, а Фома испивает;
Ерема играет, а Фома напевает;
Еремей кричит, а Фома не молчит.
Ерема крив, а Фома с бельмом.
Осердился на них хозяин, на Ерему и на Фому —
Ерему в шею, а Фому в толчки.
Ерема ушел, а Фома убежал;
Еремей в овин, а Фома под овин.
Ерему сыскали, а Фому нашли;
Ерему били, а Фоме не спустили.
Ерема ушел в березник, а Фома в дубник.
Еще стали они себе жеребей метать.
Ерема за зайцы, а Фома за лисицы.
Еремей хватает, а Фома перенимает;
Ерема загайкал, а Фома закричал.
Ерема Фоме говорит:
«Брате Фоме, хватай, в кошель сажай!»
Коя беда хватать, коли нет ничего!
Жидовина ли хватать?
Ерема устал, а Фома отдыхает.
Ерема стал в рожь, а Фома в ячмень;
Рожь помяли, а ячмень потоптали;
Ерема припал, а Фома прикорнул.
Ерему сыскали, а Фому нашли;
Ерему и Фому бить стали —
Ерему по спине, а Фому по бокам.
Ерема ушел, а Фома убежал.
Сели они в сани да поехали сами.
Встречу им трое саней.
Ерема задел, а Фома зацепил.
Ерему бить стали по ушам, а Фому по глазам
Ерема ушел к реке, а Фома на реку.
Захотелось двум братом утятинки поесть.
Взяли они по палочке;
Ерема броском, а Фома шибком;
Ерема не попал, а Фома не ушиб.
«Стой, брате Фома, не тереби!»
Коя беда теребить, коли нет ничего!
Жидовина ли теребить?
Ерема сел в лодку, а Фома в бодник;
Лодка утла, а бодник безо дна.
Ерема поплыл, а Фома не остался.
Как будут они середи реки,
Стретился им на реке шатун.
На Ерему навалился, а Фому выпрокинул
Ерема в воде, а Фома на дно.
Оба упрямы, со дна не бывали.
Как будет Ереме да Фоме третий день,
Сходилось на ту реку народу смотреть.
Ерема был плешив, а Фома шелудив,
Брюхаты, пузаты, бородаты,
Носы покляпы, умом оба равны;
Некто б....н сын один добывал.
Колико бы и жить, а зла не творить!
Стали они иметь себя в великой любви и жить:
Един без одного хлеба не едали,
И чарки вина не пивали,
И в гостях друг без друга не бывали.
А двор у них был в горе,
А окошки были к небу....
Ни сухим, ни мокрым путем....
И тако двум братом конец, Ереме с Фомою;
Обоим дуракам упрямым смех и позор!
Рукописный сборник половины XVIII века Публичной Библиотеки (0. XVII.
4), лист 8. Заглавие: «Повесть о дву братех о Ереме и о Фоме».