Предыдущая публикация
Вместе с Юрием Никулиным, сергiй десимонъ, Любовью Ениковой(Готовчиковой), Tatyana Anokhina, Еленой С √, Виктором Митрошенко, Ниной Филоненко, Светланой Карпухиной-Феоктистовой, LIra ЛИрой🌼🌼🌼, Ниной Семичастновой Мельниковой, Натальей Бондаренко, Геннадием Никулиным, СерëжаАлексеев лето 7476 СМЗХ, Я(Lana СМЗХ) Счастливой, ๑۩۞۩๑Ириной Михайловной๑۩۞۩๑, Оксаной Краевой, Александром Шамовым, Алексеем Аштаменко, Станиславом Никулиным, Натальей Желтоусовой (Скотаренко), Светланой Борисовой (Смирновой), Лидией Горкавцевой, Андреем Ставровым, Андреем Лапшовым, Сергеем Сьяновым, Анной Аннушкой Анютой, Валентиной Кацюкой (Ковалевой), Артуром Доном, Мирославом Озаркивом, Ларисой Левадней (Жиляковой)
Приедается ль жизнь?
(Рассказ)
Как-то один мой знакомый, бывший сокурсник университета, а ныне чиновник Государственной Думы и фанатичный христианин, уставший от этой жизни, задал вопрос мне, приедается ли мне моё дело?
— Видишь ли, — отвечал я ему, — много людей это те, кто занят повседневным трудом, привыкнув к которому, уже не считают его злою рутиной.
К тому ж человек постоянно находит новое для себя даже в малом своём занятии, делая свои маленькие открытия; а это уже суть творчество, которое никогда не бывает в тягость, ведь оно путь к совершенству. «Совершенный человек питается от земли, а радость получает от неба», — сказал Лао-Цзы. А небо — это душа человека; и чем совершенней она, тем полнее жизнь её обладателя.
— Ты, человек с высшим образованием, — продолжал я ответ свой, — потому могу я ответить тебе языком науки: видоизменение форм неизменяемой вечной первоматерии (протоматерии), даёт человеку духовный опыт; так всякий мастер, создавая новую форму, рождает и новый дух. Потому творчество — акт божественный. Но так как ты мыслишь по-христиански, как «сто тысяч других в России», то тебе сложно даже представить, что божественное не где-то в пространстве загробного мира, но здесь, в нашей жизни, в нас самих. Христианская мораль противопоставила земной, материальный труд духовному, разорвав целостный и живой процесс.
Для тебя, для христианина, земная жизнь является временной, ненастоящей. И потому видится она тебе тягостной, и влачишь ты её, претерпевая, стараясь отбыть на земле своё время. Ведь ты считаешь себя рабом неких высших сил, именуемых тобой общим понятием «бог», и до которого тебе далеко, ещё дальше, чем рабу до его господина. И как всякий христианин ты презираешь земную жизнь и дела её, называя их прахом земным и тленом; потому не приносит тебе земная работа наивысшего упоения от результатов твоих трудов.
Ты спрашиваешь меня, приедается ли мне моё дело? Этот вопрос возник в тебе, потому что твоё христианизированное сознание, находящееся в ожидании безмятежной блаженной жизни за гробом, не вмещает в себя того, что труд, приносящий плод-результат, и есть самая свобода. Для христиан вообще свобода не предусмотрена: даже там, где обещаны праведному, святому христианину райские кущи — даже там, в христианском раю, он всего лишь раб — раб божий — инструмент в руках своего бога-рабовладельца.
Задавать же подобный вопрос тому, кто живёт в гармонии с миром, всё равно, что спросить его: «Приедается ли тебе жизнь твоя?»
Жизнь сама по себе величественна, божественна, свята. Жизнь — сокровище! И лишь тот тяготится сокровищем, кто поистине, не достоин его.
© Copyright: Сергей НикулинЪ, 2015.
https://proza.ru/2015/09/02/1138
Как-то один мой знакомый, бывший сокурсник университета, а ныне чиновник Государственной Думы и фанатичный христианин, уставший от этой жизни, задал вопрос мне, приедается ли мне моё дело?
— Видишь ли, — отвечал я ему, — много людей это те, кто занят повседневным трудом, привыкнув к которому, уже не считают его злою рутиной.
К тому ж человек постоянно находит новое для себя даже в малом своём занятии, делая свои маленькие открытия; а это уже суть творчество, которое никогда не бывает в тягость, ведь оно путь к совершенству. «Совершенный человек питается от земли, а радость получает от неба», — сказал Лао-Цзы. А небо — это душа человека; и чем совершенней она, тем полнее жизнь её обладателя.
— Ты, человек с высшим образованием, — продолжал я ответ свой, — потому могу я ответить тебе языком науки: видоизменение форм неизменяемой вечной первоматерии (протоматерии), даёт человеку духовный опыт; так всякий мастер, создавая новую форму, рождает и новый дух. Потому творчество — акт божественный. Но так как ты мыслишь по-христиански, как «сто тысяч других в России», то тебе сложно даже представить, что божественное не где-то в пространстве загробного мира, но здесь, в нашей жизни, в нас самих. Христианская мораль противопоставила земной, материальный труд духовному, разорвав целостный и живой процесс.
Для тебя, для христианина, земная жизнь является временной, ненастоящей. И потому видится она тебе тягостной, и влачишь ты её, претерпевая, стараясь отбыть на земле своё время. Ведь ты считаешь себя рабом неких высших сил, именуемых тобой общим понятием «бог», и до которого тебе далеко, ещё дальше, чем рабу до его господина. И как всякий христианин ты презираешь земную жизнь и дела её, называя их прахом земным и тленом; потому не приносит тебе земная работа наивысшего упоения от результатов твоих трудов.
Ты спрашиваешь меня, приедается ли мне моё дело? Этот вопрос возник в тебе, потому что твоё христианизированное сознание, находящееся в ожидании безмятежной блаженной жизни за гробом, не вмещает в себя того, что труд, приносящий плод-результат, и есть самая свобода. Для христиан вообще свобода не предусмотрена: даже там, где обещаны праведному, святому христианину райские кущи — даже там, в христианском раю, он всего лишь раб — раб божий — инструмент в руках своего бога-рабовладельца.
Задавать же подобный вопрос тому, кто живёт в гармонии с миром, всё равно, что спросить его: «Приедается ли тебе жизнь твоя?»
Жизнь сама по себе величественна, божественна, свята. Жизнь — сокровище! И лишь тот тяготится сокровищем, кто поистине, не достоин его.
© Copyright: Сергей НикулинЪ, 2015.
https://proza.ru/2015/09/02/1138
Следующая публикация
Комментарии 6