Предыдущая публикация
Скрепная свадьба «православного олигарха» (какой-то глумливый оксюморон) заставляет в который раз задуматься вот о чем.
В какой-то момент (надо понять, в какой) была пройдена некая граница (точка невозврата), когда начался массовый срыв с тормозов. Началось нарушение базовых правил, на которых держится как общество в целом, так и отдельные сообщества. Скрепная свадьба православных второбрачников, заявления о том, что волонтер должен быть богат с открытой демонстрацией возможностей «волонтеров», нападки на заслуженных людей (история с Бокерией, которого оскорбил гопник), оскорбления тяжело раненых (глумление над Поддубным того же гопника), то здесь, то там прорывающиеся нацистские нарративы, нацистская терминология («антифашистские свинособаки»), открытые призывы к насилию к тем или иным людям на основании того, что «нам не нравится».
Нельзя сказать, что такого рода явлений никогда не существовало. Существовали, конечно. С одной лишь разницей. Было сознание того, что это… ну как сказать… не очень хорошо. «Нет, такого народ не поймет, не одарит улыбкою теплою». Сверхвозможности, особенно в нашей стране, где люди никогда не жили в довольстве и полном достатке, было принято скрывать. Вполне можно было скрыть свадьбу, отпраздновать вдалеке, негромко (суть отношений от пышности свадебного стола не зависит), можно было и дальше тихо откусывать от срочносборов, можно было пошлить, материться и бредить в узком кругу единопошляков, можно было играть в толерантность и поминать Вольтера с его желанием положить жизнь за то, чтобы недруг мог свободно высказываться.
Потому что есть фундаментальные основы, на которых строится элементарный порядок и система взаимоотношений. Грех прячут, а не делают из него горделивую выставку, «православный олигарх» прежде всего православный, а потом олигарх, а не наоборот, «богатый волонтер», равно как и «православный олигарх» это издевательство над Христом («легче верблюду …» и т.д.), апостолом Павлом («Берегитесь однако же, чтобы эта свобода ваша не послужила соблазном для немощных» 1. Кор. 1.8),.здравым смыслом и тысячами людей, которые отдают на фронт последнее своё, глумление над заслуженными людьми Отечества и тяжелоранеными превращает общество в стаю скотов, в которой можно всё, игра в нацистский бисер преступна по определению.
Но в какой-то момент все эти вещи стало можно делать не просто открыто, а как-то даже очень открыто, легко, даже с вызовом, с демонстрацией своей правоты и превосходства. Ну да, свадьба, а чо? Ну да, богатеем, а чо? Ну похихикали, шутканули, а чо? Ну повторили за фашистами, а чо? Ну да, мы хотим их тут убивать, а чо?
Да так.
Ничо.
Отмена границ (причем базовых) не только ведет к хаосу – к установлению новых границ на новом уровне. Рано или поздно доходит до самого верха, что вся эта игра в отмены ради сиюминутной выгоды (не хочется трогать этого или наоборот нужно тронуть того-то) порождает эффект домино. И когда некий подросток начнет глумиться над бойцом, ставшим инвалидом на СВО, вскидывать руки в нацистском приветствии, плевать в собственную бабушку, проигрывать к сети деньги, данные родней на помощь его больной матери и бить в мясо того, кто что-то там написал в телеге, когда разводов будет не 50%, а 85%, а брошенных детей десятки тысяч – не надо говорить о падении нравов.
Надо поинтересоваться, кто его/их этому научил.
Открыто. Цинично. С сознанием собственной неприкосновенности и вседозволенности.
А значит, кому-то и когда-то это сильно поднадоест. Реакция может оказаться неожиданной. И резкой.
Но исправить будет уже очень трудно.
Борис Якеменко
Следующая публикация
Нет комментариев