В 1916 году Есенин издает свой первый сборник «Радуница», где поэт – тонкий лирик, знаток крестьянской Руси и народного языка. В его стихах стремление к всеобщей гармонии, к единству всего сущего на земле. Книга была восторженно принята критикой, которая отметила «свежую струю, юную непосредственность и природный вкус» автора.
Не в моего ты Бога верила,
Россия, родина моя!
Ты как колдунья дали мерила,
И был как пасынок твой я.
Боец забыл отвагу смелую,
Пророк одрях и стал слепой.
О, дай мне руку охладелую —
Идти единою тропой.
Пойдем, пойдем, царевна сонная,
К веселой вере и одной,
Где светит радость испоконная
Неопалимой купиной.
Не клонь главы на грудь могутную
И не пугайся вещим сном.
О, будь мне матерью напутною
В моем паденье роковом.
1916 год
Октябрьскую революцию 1917 года поэт принял радостно. Ему казалось, что наступает эпоха великого духовного обновления, «преображения» жизни, переоценки всех ценностей. В это время он создает цикл поэм и выпускает несколько сборников стихов, один из которых «Ключи Марии». Эта работа была принята как манифест русского имажинизма.
Наиболее значительные произведения Есенина созданы в 1920-е годы. Здесь он поэт–философ, в своих стихах рассуждающий о вечных проблемах человеческого бытия и своей Родины. Но все отчетливей проступают в данных строках приметы другой – каторжной Руси, по которой бредут «люди в кандалах».
Поэзия Есенина последних, самых трагичных лет (1922-1925) отмечена стремлением к гармоническому мироощущению и осмыслению себя. Но больше стало в строках драматических оттенков, а эмоциональной доминантой лирики становятся осенние пейзажи, мотивы подведения итогов, прощания.
Да! Теперь решено. Без возврата
Я покинул родные поля.
Уж не будут листвою крылатой
Надо мною звенеть тополя.
Низкий дом без меня ссутулится,
Старый пес мой давно издох.
На московских изогнутых улицах
Умереть, знать, судил мне Бог.
Я люблю этот город вязевый,
Пусть обрюзг он и пусть одрях.
Золотая дремотная Азия
Опочила на куполах.
А когда ночью светит месяц,
Когда светит… черт знает как!
Я иду, головою свесясь,
Переулком в знакомый кабак.
Шум и гам в этом логове жутком,
Но всю ночь, напролет, до зари,
Я читаю стихи проституткам
И с бандитами жарю спирт.
Сердце бьется все чаще и чаще,
И уж я говорю невпопад:
— Я такой же, как вы, пропащий,
Мне теперь не уйти назад.
Низкий дом без меня ссутулится,
Старый пес мой давно издох.
На московских изогнутых улицах
Умереть, знать, судил мне Бог.
Из стихотворного сборника «Москва кабацкая» (1924)
Комментарии 5