Александр Сергеевич Пушкин (1799 – 1837)
«Муза»
В младенчестве моем она меня любила
И семиствольную цевницу мне вручила.
Она внимала мне с улыбкой — и слегка,
По звонким скважинам пустого тростника,
Уже наигрывал я слабыми перстами
И гимны важные, внушенные богами,
И песни мирные фригийских пастухов.
С утра до вечера в немой тени дубов
Прилежно я внимал урокам девы тайной,
И, радуя меня наградою случайной,
Откинув локоны от милого чела,
Сама из рук моих свирель она брала.
Тростник был оживлен божественным дыханьем
И сердце наполнял святым очарованьем.
1821
Комментарии 36
Проскакали Высоцкого кони,
Только песни в народе живут.
Каждым словом гламурной мамоне
Жить спокойно они не дают.
Вдоль обрыва, не видя дороги,
В скачке взмылив до пены бока,
Унесли рысаки - недотроги
В дальний путь своего седока.
Погонял и стегал их нагайкой,
Веселил их гитарной струной;
Как с хмельной и дурной глашатайкой,
Спорил он со злодейкой - судьбой.
В этом мире, правдивый и смелый,
Не менял он талант на рубли.
Его песни, как острые стрелы,
Ложь разили и правду несли. Не сберёг и себя в этой скачке,
Болью сердце своё погубив.
Не оставил он песен в заначке,
Устр...ЕщёПРОСКАКАЛИ ВЫСОЦКОГО КОНИ...
Проскакали Высоцкого кони,
Только песни в народе живут.
Каждым словом гламурной мамоне
Жить спокойно они не дают.
Вдоль обрыва, не видя дороги,
В скачке взмылив до пены бока,
Унесли рысаки - недотроги
В дальний путь своего седока.
Погонял и стегал их нагайкой,
Веселил их гитарной струной;
Как с хмельной и дурной глашатайкой,
Спорил он со злодейкой - судьбой.
В этом мире, правдивый и смелый,
Не менял он талант на рубли.
Его песни, как острые стрелы,
Ложь разили и правду несли. Не сберёг и себя в этой скачке,
Болью сердце своё погубив.
Не оставил он песен в заначке,
Устремившись в последний отрыв.
Кто продолжит Высоцкого дело,
Перестав чушь собачью пороть?
Неужели главней стало тело -
Без души обнажённая плоть?
Апрель 2014 Николай Голендухин
* * *
Всего пяток прибавил бог к той цифре 37,
Всего пять лет накинул к жизни плотской.
И в 42 закончили и Пресли, и Дассен,
И в 42 закончил петь Высоцкий.
Не нужен нынче револьвер, чтоб замолчал поэт,
Он сердцем пел - и сердце разорвалось!
Он знал - ему до смерти петь, не знал лишь сколько лет,
А оставалось петь такая малость.
Но на дворе двадцатый век, остался голос жить,
Записан он на дисках и кассетах.
А пленки столько на земле, что если разложить,
То можно ею обернуть планету.
И пусть по радио твердят, что умер Джо Дассен,
И пусть молчат, что умер наш Высоцкий.
<s sift...ЕщёВалентин Гафт на смерть Высоцкого. 1980 год
* * *
Всего пяток прибавил бог к той цифре 37,
Всего пять лет накинул к жизни плотской.
И в 42 закончили и Пресли, и Дассен,
И в 42 закончил петь Высоцкий.
Не нужен нынче револьвер, чтоб замолчал поэт,
Он сердцем пел - и сердце разорвалось!
Он знал - ему до смерти петь, не знал лишь сколько лет,
А оставалось петь такая малость.
Но на дворе двадцатый век, остался голос жить,
Записан он на дисках и кассетах.
А пленки столько на земле, что если разложить,
То можно ею обернуть планету.
И пусть по радио твердят, что умер Джо Дассен,
И пусть молчат, что умер наш Высоцкий.
Что нам Дассен, о чем он пел не знаем мы совсем -
Высоцкий пел о нашей жизни скотской.
Он пел о том, о чем молчат, себя сжигая, пел,
Свою большую совесть в мир обрушив.
По лезвию ножа ходил, винил, кричал, хрипел
И резал в кровь свою и наши души.
И этих ран не залечить и не перевязать,
Вдруг замолчал-и холодом подуло...
Хоть умер от инфаркта он, но можем мы сказать:
За всех за нас он лег виском на дуло.
Владимиру Высоцкому -- самому высокому из нас
Хоть в стенку башкой, хоть кричи не кричи --
Я услышал такое в июльской ночи,
Что в больничном загоне, не допев лучший стих,
После долгих агоний Высоцкий затих.
Смолкли хриплые трели, хоть кричи не кричи --
Что же мы проглядели, и друзья и врачи?
Я бреду, как в тумане, вместо компаса -- злость,
Отчего, россияне, так у нас повелось?
Только явится парень неуемной души --
И сгорит, как Гагарин, и замрет, как Шукшин,
Как Есенин, повиснет, как Вампилов, нырнет,
Словно кто, поразмыслив, стреляет их влет.
До свидания, тезка! Я пропитан тобой --
Твоей рифмою хлесткой, твоей жесткой судьбой.
Что там я -- миллионы, а точнее -- народ
Твои песни--знамена по жизни несет.
Ты был совесть и см...Ещёx x x
Владимиру Высоцкому -- самому высокому из нас
Хоть в стенку башкой, хоть кричи не кричи --
Я услышал такое в июльской ночи,
Что в больничном загоне, не допев лучший стих,
После долгих агоний Высоцкий затих.
Смолкли хриплые трели, хоть кричи не кричи --
Что же мы проглядели, и друзья и врачи?
Я бреду, как в тумане, вместо компаса -- злость,
Отчего, россияне, так у нас повелось?
Только явится парень неуемной души --
И сгорит, как Гагарин, и замрет, как Шукшин,
Как Есенин, повиснет, как Вампилов, нырнет,
Словно кто, поразмыслив, стреляет их влет.
До свидания, тезка! Я пропитан тобой --
Твоей рифмою хлесткой, твоей жесткой судьбой.
Что там я -- миллионы, а точнее -- народ
Твои песни--знамена по жизни несет.
Ты был совесть и смелость, и личность и злость,
Чтобы там тебе пелось и, конечно, пилось.
В звоне струн, в ритме клавиш ты навеки речист,
До свидания, товарищ, народный артист! Владимир Ажажа
"Шел я, брел я, наступал то с пятки, то с носка..."
НИИЭМ им. Л.Пастера, 14 июля 1980г.
Единственная запись последней песни Высоцкого.
Владимир Высоцкий умер 25 июля 1980 года.
И ранят в кровь свои босые души".....В. Высоцкий.
В райских кущах плоды, за горизонтом.
Были в шоке друзья и в восторге враги.
Когда гнал он коней в одиночестве гордом.
Он натряс для друзей этих райских плодов.
И на землю успел он вернуться до срока.
Вновь хрипел в переулках гитарных ладов.
И всё выход искал в лабиринте порока.
Кто хотел, получил от него по куску.
Он себя раздарил, для друзей ведь не жалко.
Отчего же тогда заливал он тоску.
Может слишком сиял и горел очень ярко.
Он ушёл за флажки, жить здесь было не в мочь.
Во второй раз назад он, увы, не вернулся.
Вдоль обрыва с кнутом гнал коней своих прочь.
И на той стороне он свободным проснулся.