Предыдущая публикация
- Мама!
Наконец-то! – Саша бросилась к матери, вернувшейся с работы, и чуть не сбила ее с ног. – Вадик приехал…
Ирина обняла дочь и уткнулась носом в ее кудряшки, собираясь с мыслями.
- Давно?
- Я из школы пришла, а он уже дома был. Мам, он какой-то странный…
- Разберемся, - Ирина вздохнула, и потрепала дочь по щеке. – Ты уроки сделала, радость моя?
- Не все. Математика осталась. Папу жду.
- Ясно. Поможешь мне сумки разобрать? Сметану и молоко в холодильник, а остальное – сама разберешься.
- Хорошо! Мам, а Вадик плакал…
- Сашенька, людям иногда нужно плакать. Так душе легче становится. Иди. Все будет хорошо!
Последние слова Ирина сказала уже вслед дочери, которая унеслась на кухню, спеша выполнить поручение, которое ей дали. И прозвучали они совсем не так убедительно, как Ирине того хотелось бы. В конце концов, это только кажется, что воспитывать детей просто. Рассказывай им, что такое хорошо и что такое плохо, и все. Ан, нет! Серые мелочи, которые складываются в копилку памяти годами, нет-нет, а дают о себе знать. И тогда ребенок понимает, что все в этом мире вовсе не черно-белое. Начинает метаться, ища истину, и тогда… Тогда происходит то, что случилось сейчас с ее сыном.
Беда…
Которую только она, Ирина, и может прогнать из своего дома и не дать ей разгуляться в душе Вадима. Пусть он и не родной ей ребенок, но Ирина любит его всем сердцем, ведь ответственность за этого мальчишку она на себя взяла, когда ему было всего полгода от роду.
Она прислонилась к стене у двери детской, и закрыла глаза, вспоминая тот самый день, когда увидела Вадика впервые.
- Ирка! Иди! Там твой Олежка нарисовался! – насмешливый окрик подруги так испугал Ирину, которая мыла окно в своей комнате в общежитии, что она чуть не свалилась с третьего этажа.
- Галка! Дурная совсем?! Зачем пугаешь?! – Ирина швырнула тряпку в ведро и спрыгнула с подоконника. – Давно ждет?
- Да только пришел! Успеешь! Приведи себя в порядок. Нечего в таком виде перед женихом показываться! А то замуж не возьмет!
- Ох, Галина! Ну почему у тебя такой язык острый?! Словно бритва! Не собираюсь я пока замуж! Мне еще учиться три года!
- Подумаешь! Когда это кому мешало? – Галина, порывшись в шкафу, достала лучшее платье Ирины и потянулась за утюгом. – Если любовь, так и чего ждать у моря погоды?! Женитесь! Или он тебя пока замуж не звал?
- Звал! - Ирина схватила расческу, и принялась приводить в порядок косу.
Коса была гордостью ее мамы. Ирина, собираясь уезжать в город, на учебу, подумывала было отрезать лишнее, но мама так расстроилась, что пришлось уступить.
Помогая дочери собирать вещи, она укладывала в чемодан мешочки с травами.
- Заваривай травки-то! Не ленись! Такой красоты косу, как у тебя – еще поискать! Моя рука и то тоньше, а я, слава Богу, тетенька не маленькая! – смеялась мама Ирины. – Если станет совсем невмоготу, тогда и обрежешь. А пока – повремени! Вот увидишь! Встретишь того, кто полюбится тебе, а он первым делом косе твоей удивится. Нынче девушки все больше с короткими стрижками. А тут – такое богатство!
Вышло все именно так, как говорила мама.
Ирина старательно ухаживала за волосами, приводя в восхищение всю женскую часть общежития. На кухне по пятницам пахло, словно на лугу – ромашкой и солнцем, а Ирина старательно полоскала в тазике свое «богатство».
- Ох, Ирка, и не лень тебе, такую тяжесть таскать? Я бы давно обрезала! – то и дело подначивал ее кто-нибудь из девчат.
- Завидуйте молча! – отшивала советчиц грозная Галина, отбирая у подруги ковшик. – Давай помогу! И когда уже нам душевую отремонтируют?!
А потом они долго разбирали косу на прядки, прикидывая, какую прическу соорудить на танцы, и мечтали. О любви, о семье, о доме…
Ирина встретила Олега, и решила уже, что ее мечта вот-вот исполнится. И пусть маме своего будущего жениха она совсем не понравилась, о чем та не преминула сообщить, Ира думала, что со временем все наладится и образуется. Ей казалось, что Олег ее по-настоящему любит. Ведь он так торопил ее со свадьбой!
Галина ловко загнала в хитроумно скрученный на затылке подруги узел последние шпильки, и скомандовала:
- Готово! Шагом марш! Девушка, конечно, должна опаздывать чуть-чуть, но битый час тебя ждать на лавочке у подъезда – то еще удовольствие. Беги!
Наскоро обняв подругу, Ирина поспешила было по коридору к лестнице, но в тот день до нее так и не дошла.
Распахнутая настежь дверь в чужую комнату, кричащий на кровати младенец, и ни следа той, что должна была бы заботиться о нем, но променяла ребенка на сладкую жизнь…
О том, что у соседки по общежитию, разбитной, веселой Маринки, родился сын, Ирина, конечно знала. Эта история, запутанная и печальная, была известна всему курсу.
Маринка, так же, как и все остальные девчонки, мечтающая о любви, по углам от нее не пряталась. Искала. Звала, как умела. И нашла… Вот только оказалась ее любовь короткой и пустой, если не считать горластого Вадика, которого Марина родила точно в срок, все еще на что-то надеясь.
А надеялась она на то, что ее любимый, которого родители в рекордно короткие сроки перевели в другой вуз, одумается, и вернется к ней.
Конечно, этого не случилось. И Марина осталась совершенно одна, с ребенком на руках. Идти ей было некуда. Родителей, которые могли бы поддержать ее, на свете уже не было, а другие родственники разом отвернулись от нее, прокляв напоследок и приказав не появляться им на глаза.
Финансово, впрочем, помогли. И этих денег хватило, чтобы платить за комнату в общежитии, договорившись с комендантом, и искать новой любви.
Любовь, почему-то, Маринку в опор не замечала и гуляла мимо, чем очень расстраивала молодую мать, которая стала все чаще заглядывать в бутылку и искать развлечений, напрочь забывая о том, что на свете есть тот, кто готов дарить ей тепло и радость просто так, без всякого повода.
Ее сын.
Вадик рос парнем спокойным. Если и орал иногда, то строго по делу. Марина оставляла его на соседок по общежитию и пропадала на несколько дней, точно зная, что за малышом присмотрят.
Но кому охота сидеть с чужим младенцем, когда жизнь идет мимо?
Постепенно количество желающих посидеть с Вадиком сошло на нет, и Марина стала оставлять сына одного. В ответ на возмущение соседок отмахивалась:
- Да что ему сделается? Он же маленький еще! Ест да спит! Я ненадолго!
Она кормила сына на ночь посытнее, укладывала спать, открывала дверь в свою комнату, и исчезала до утра.
Но однажды просто не вернулась. И Вадим, прождав мать почти сутки терпеливо, так как давно понял, что криком ее звать бесполезно, все-таки не выдержал и закатил такой концерт, что Ирина попросту не смогла пройти мимо.
- Да что ж ты так голосишь-то?! – ласково заворковала она, входя в комнату Марины и беря малыша на руки. – Ах, вон оно что! Мокрый! Сейчас! Погоди минутку.
Она огляделась, в поисках чистых ползунков, и только тут сообразила, что Марина в общежитии весь день не появлялась.
Это была пятница. И в такие дни, мать Вадика, зная, что Ирина все равно будет греть воду, чтобы привести в порядок свою гриву, «подбрасывала» сына соседке.
- Искупаешь его? Устала – сил нет! Хоть чаю попью в тишине да по-человечески!
Ирина не отказывалась и всегда помогала с малышом. Не ради Марины, а ради мальчика. Но в тот день ее в няньки почему-то не позвали. И это было очень странно.
Она попробовала было отдать мальчишку Галине, чтобы встретиться, наконец, с Олегом, но Вадим кричал так, что ей пришлось отказаться от этой затеи.
Тогда она попросила подругу сбегать на улицу и сказать Олегу, что свидание не состоится. Галя ее просьбу выполнила, но вернулась несколько ошарашенная и тихонько усевшись в углу кухни, какое-то время молча наблюдала, как ловко управляется Ира с мальчиком.
- Сказала? – Ирина поливала притихшего Вадима теплой водой из ковшика и костерила про себя непутевую его мамашу.
- Ир, а, Ир… - Галя подала подруге чистое полотенце и приняла Вадика, который немного успокоился и перестал возражать. – Не выходи замуж за Олега…
- Почему это? – Ирина от изумления чуть не выпустила из рук таз с грязной водой.
- Нехороший он человек.
- Что случилось?
- Грубый он очень. Я ему рассказала все, как есть, а он сплюнул в сердцах и обозвал тебя так, что повторять эти слова не проси! Гадко! Как так можно?! Это же ребенок…
Ирина ничего не ответила. Прижала к себе теплого, сонного Вадика, и пошла к себе, решив отложить до удобного случая выяснение отношений с Олегом.
Впрочем, выяснять ничего и не пришлось. Он появился на следующее утро у дверей института, в котором училась Ирина, и сказал, что между ними все кончено.
- Почему? – Ира удивленно смотрела на того, кого еще накануне надеялась назвать мужем.
- Потому, что я для тебя не номер один. Ты так и будешь находить себе кого-то поважнее и поинтереснее, а я буду ждать. Меня такой расклад не устраивает, знаешь ли. И получше тебя девчата найдутся!
- Да? – Ирина вдруг улыбнулась сквозь слезы, и ответила словами своей матери, которая очень любила повторять одну и ту же фразу, когда приходила какая-нибудь печаль. – Спасибо, что мимо! Туда и дорога! Прощай!
Конечно, расставание с тем, кого, как ей казалось, она любила, не прошло для Ирины даром. В тот же вечер она свалилась с температурой, а Галина, мечась между подругой и требующим каши Вадиком, вспомнила не очень добрым тихим словом и Олега, и Марину.
- Не ругайся, Галь! – просила дрожащая под двумя одеялами Ирина. – Пусть их… Вот только что с Вадиком теперь делать – ума не приложу! Куда Маринка делась?!
- А кто ее знает?! Я уже всех на уши поставила! Никто ее не видел. Позавчера села в какую-то черную машину, и все… Пропала… Хоть бы не случилось с ней чего, непутевой! Девчонки сегодня собрались к коменданту идти. Нужно в розыск подавать. Или что там еще положено в таких случаях. А Вадика… Заберут, наверное… Нам-то его не отдадут. Молодые еще. Да и куда, Ир?! Разве это наша забота?
Ирина молчала, стуча зубами от озноба. Мысли путались, тянуло в сон, но она все смотрела и смотрела на малыша, который сладко спал на соседней кровати и даже не подозревал, какое будущее его ждет.
Галина оказалась права. Марина так и не объявилась, и Вадима забрали сначала в больницу, а потом определили куда-то дальше, о чем, девушкам, конечно, никто и ничего не сообщил, хотя они и пытались узнать о судьбе малыша хоть что-то.
- Не положено!
Таков был единственный ответ, который они получили.
Какое-то время сплетни еще ходили по общежитию, а потом все затихло, забылось, и только Ирина с Галей иногда вспоминали смешного мальчугана, который голосил только по делу и никогда не плакал просто так…
Прошло несколько лет.
Девушки окончили институт, по очереди вышли замуж, и почти не вспоминали общежитие и свои студенческие годы, так как им хватало других забот.
Галина стала матерью двух замечательных мальчишек, а Ирина с мужем лишь мечтали о ребенке, бегая по врачам и моля небо подарить им хоть капельку надежды.
Но небо молчало…
Зато говорили все вокруг. Многочисленные родственники мужа шушукались за спиной Иры и многочисленные рекомендации от дядюшек, тетушек, троюродных бабушек и дедушек так и сыпались со всех сторон.
- Сходи к этому специалисту, Ирочка! – выдавали ей визитку тетушки мужа.
- Нет! Шарлатан! – тут же встревала в разговор его двоюродная сестра. – Лучше к тому, что я тебе советовала!
- Пей отвар из тех горных трав, который я тебе рекомендовала! Моя Иза пила! А теперь посмотри на нее! Трое, да еще и погодки, чтоб они все были здоровы! Помогло значит! И тебе поможет!
Ирина, понимая, что никто из этих людей не желает ей зла, по-своему трактуя любовь и привязанности, которые должны были формироваться в семье, кивала, благодарила, но делала так, как считала нужным.
О том, что причина не в ней, а в супруге, она узнала еще перед свадьбой. Ее будущая свекровь, тихая, спокойная женщина, посадила Ирину перед собой, и взяла за руки:
- Дочка… Ты позволишь мне так тебя называть?
Ирина кивнула.
- Вот и хорошо! Спасибо! Всегда мечтала о девочке… У меня ведь три сына, а дочку Бог не дал. Решил, что приведет ко мне уже взрослых, когда сыновья решат создать свои семьи. Я так ждала! Если бы ты только знала, как я ждала! У вас с Маратом разница в возрасте, но я ее не вижу. Он помолодел с тобой рядом. Я вижу, как он словно светится изнутри! Это любовь, девочка… Я уже видела такое. Чувствовала… Мой муж так светился… Его давно уже нет рядом, а я все еще вижу этот свет… И если бы он не грел меня, указывая путь, я давно уже отправилась бы вслед за своим любимым… Дети держали. И обещание, которое я дала мужу. Что дождусь первых трех правнуков.
- Хорошее какое обещание!
- Да, но выполнить его оказалось сложнее, чем я думала. Понимаешь, мои мальчишки… Возможно, они не смогут иметь детей. Есть у меня причина так думать.
- Какая?
- Я все расскажу тебе. Ничего не потаю. Не хочу, чтобы ты выходила замуж, не зная, что тебя может ждать. Неправильно это. Ваша будущая семья – это не только жизнь моего сына, но и твоя. А у тебя тоже есть мама. И ты ей все передашь и попросишь совета. Это будет правильно. Нельзя начинать семейную жизнь, не раскрыв глаз и сердца. Любовь многое может вынести. Но зачем нагружать ее глупыми недомолвками и пустыми надеждами? Лучше быть честными с нею. Ведь она всегда честна.
То, о чем они говорили с будущей свекровью, Ирина слово в слово, как и обещала, передала своей матери.
- Любишь его, дочка? – прямо спросила та у Ирины.
- Да.
- Тогда не думай! Слушай себя и свое сердце. Я понимаю, что, возможно, никогда у меня не будет внуков, но запрещать тебе выходить за него замуж я не стану. Как там? Свет? Вот этот свет я вижу в тебе, родная! Ты светишься! А такое дается далеко не всякому. Храни этот свет. А там – как Бог даст. Не все от людей зависит. Я это точно знаю!
Свадьбу, широкую, шумную, играли несколько дней. Сначала в городе, а потом в поселке, откуда была родом Ирина. И именно тогда она поняла, что в большой семье Марата, свет, тот самый, о котором говорила ее свекровь, есть во всех и в каждом. Его отчетливо видно было в пожилых парах, которые подходили чинно и важно, чтобы поздравить их с мужем. Искрился он в молодых, и светлячками ласкался в детях. И Ира, видя то, что творится вокруг, искренне радовалась тому, что нашла свою любовь, мечтая, что их с Маратом свет не угаснет даже в том случае, если у них никогда не будет детей.
За те несколько лет, что прошли после свадьбы, Ирина поняла, что ее муж человек слова и дела. Он строил дом, заботился о ней, и сделал все, чтобы хоть как-то повлиять на ситуацию и подарить Ирине надежду на то, что она когда-нибудь станет матерью.
И когда Ирина заговорила с ним о том, что хочет взять ребенка из детского дома, Марат не стал отказываться.
- Что ж. Если мы с тобой сможем дать дом и стать родителями какому-нибудь малышу – пусть так и будет.
- А что скажут твои родные? Ты же так связан с ними… Примут ли они наш выбор?
- Ирочка, они нас любят. А значит, поддержат! Вот увидишь!
- Ты так в них уверен…
- А ты нет?
- Не особо, - смеялась Ирина. – После того, как твоя тетушка Ася пыталась напоить меня каким-то особо действенным отваром на основе мухоморов, я их иногда побаиваюсь!
- Она же помочь хотела!
- Да кто бы сомневался! – Ирина вытирала слезы, и вздыхала. – А ты знал, что она в церковь ходит каждый день? Без перерывов и выходных? Ходит и молится за нас…
- Может быть, тогда это и есть ответ на ее молитвы?
Они прошли положенную процедуру, собрали документы, и приехали в детский дом, чтобы забрать на выходные ребенка, которого им предложили, чтобы познакомиться.
Ирина маялась в коридоре, ожидая, пока приведут мальчика, о котором шла речь, и только тогда до нее дошло, почему ей так знакомо его имя.
- Этого не может быть!
Ирина только и успела, что ахнуть, когда дверь открылась и угрюмый мальчишка, которого крепко держала за руку воспитательница, буркнул себе под нос:
- Здрасте…
Это был Вадим.
Тот самый мальчишка, которого Ирина купала когда-то на кухне общежития и кормила кашей.
Конечно, он ее не помнил, да и не мог помнить. Но разве это имело значение?
Она опустилась на колени, протянула к нему руки и спросила:
- Пойдешь со мной?
Что увидел в Ирине в тот момент этот мальчик, который уже успел испытать на своем коротком веку больше, чем многие взрослые? Почувствовал ли он тот свет, который со временем загорится ярким пламенем и в его душе?
Как знать…
Но он шагнул навстречу Ирине и спросил:
- Ты моя мама?
Первым порывом Ирины было соврать и сказать мальчику, что она его мать. Но она, уже открыв рот, чтобы произнести заветные слова, в последнее мгновение остановилась и покачала головой:
- Нет, Вадик. У тебя другая мама. Но я тебя знаю.
- Откуда? – мальчишка теперь пытливо смотрел прямо в глаза Ирине.
- Я все-все тебе расскажу. У нас будет с тобой много времени для разговоров.
- Обещаешь?
- Да!
Вадим стал сыном Ирины и Марата. Не обошлось без сложностей, но со временем мальчик привык и к новому дому, и к большой семье, где каждый баловал его, как мог и старался дать понять, что ему не грозит больше одиночество.
- Ирочка, я Вадику новую курточку купила! – звонила свекровь Ирине.
- Мама, это уже третья. Куда столько?
- Бог мой! Это же мальчишка! На нем все гореть будет синим пламенем! Вот увидишь! Лишней точно не будет.
- Спасибо!
- Погоди благодарить. Там к тебе тетя Вера с дядей Игорем собирались, и Иза обещала заехать.
- Зачем?
- Велосипед купили. А Иза везет четыре футбольных мяча.
- Почему четыре? – давилась от смеха Ирина.
- Потому, что это тоже в хозяйстве лишним не бывает! Мальчику нужно развиваться! Дядя Игорь записал его в футбольную секцию.
- Но мне нужно как-то согласовать это с работой.
- О, не беспокойся! Тебе ничего не придется делать. Игорь сам его будет возить. Он вышел на пенсию, наконец, и ему совершенно нечем заняться. Вадима он будет возить на футбол, а дочку Изы – на фигурное катание. Движение – это жизнь, Ирочка! Позволь ему.
- Да сколько угодно! Я буду только рада!
Саша появилась на свет шесть лет спустя после того, как Вадим впервые назвал Ирину мамой.
Новость о беременности Ирины удивила всех.
- Я просто пошла проверить, все ли в порядке! – Ирина и плакала, и смеялась, обнимая свекровь и маму, которые приехали, чтобы узнать обо всем из первых уст. – А когда мне сделали узи и показали… Я чуть не сбежала оттуда!
- Почему, Ирочка?!
- Решила, что они меня обманывают! Ведь так не бывает! Мы столько ждали, столько надеялись…
- И что же тебя тогда удивляет? – вытирала слезы свекровь Ирины. – Не всегда мольба доходит до неба сразу. Иногда ей нужно время, чтобы отрастить свои крылья и взлететь…
Единственное, что тревожило Ирину, это был вопрос, как Вадим воспримет появление сестры. Она даже собиралась сходить с ним к психологу, но сын удивил ее.
- Мам, не надо нам никуда ходить. Я только рад буду, если у меня будет сестра. Вы же меня не вернете?
- Ты что такое говоришь?!
- Эй, потише! Я просто пошутил!
- Знаешь, дорогой мой, такие шутки могут плохо закончиться! Нервничать-то нам теперь нельзя.
- Тебе нельзя.
- Нам, - мягко поправила Ирина. – Мы же все хотим, чтобы наша девочка была здоровой и счастливой?
- Ты права. Все! Значит будет!
Сашку Вадим любил так, как редко кто из братьев любит своих сестер. Он, несмотря на сложный подростковый период, с удовольствием помогал Ирине присматривать за ребенком. И Саша сначала пошла, ухватившись за палец гордого брата. А потом и заговорила по его настоянию, выдав первым словом вовсе не мама или папа, а имя своего братца, который от души потешался потом над родителями, умоляющими дочь хотя бы разочек позвать и их тоже.
- Это несправедливо! – смеялась Ирина. – Я ее рожала!
- Ну и что? Она же не только твоя, мам! – Вадим пытался отобрать у Саши свой телефон. – Она общая. Сашка! Отдай! Подрастешь – я тебе самый лучший куплю! А это пока мой! Мам, ну скажи ей!
- Она со мной не разговаривает! А вот с тобой – запросто! Договаривайся с ней сам!
Спокойная, счастливая и размеренная жизнь закончилась, когда к Вадиму, который уехал учиться в соседний город, поступив в университет, прямо на улице подошла какая-то женщина и выдала в лоб, без всяких прелюдий:
- Ну здравствуй, сынок! Я – твоя мама! Рад меня видеть?
Не сказать, что Вадим так уж удивился. О своем прошлом он все знал. Ирина, посоветовавшись с мужем, рассказала ему обо всем, как только парню исполнилось шестнадцать.
- Она жива?
- Да. Когда мы тебя забирали, я об этом не знала. А потом мне рассказали, где и как она живет. Вышла замуж, но других детей не получилось, видимо. Ты единственный ее ребенок.
- Она искала меня?
- Нет.
- Значит, я был ей не нужен?
- Какая теперь разница? Ты нужен нам, Вадим. Ты мой сын! Не ее. Мой!
- Мам, не волнуйся так! Я тебя слышу.
- Вот и хорошо! Тогда, дай я тебя обниму и… Убери свои вещи в шкаф.
- Что ты там говорила?
- Вадик!
- Мам, а хочешь я с Сашкой кота нарисую? Она просила.
- Иди уже, хитрец! Рыжего рисуйте! А то опять психолог в садике скажет, что у нее что-то не так, если она черного кота рисует все время.
- Так у тети Изы их три штуки, и все черные! Каких знает, таких и рисует!
- Ага! Объясни это психологу! Она за голову схватилась, когда Сашка ей листок с рисунком не отдала, потому, что только двух нарисовала. А ей же надо было трех! Кто только считать научил этого ребенка!
- Я, мам.
- Спасибо тебе большое! Иди теперь и объясняй ей, что котики бывают разные и рисовать можно всяких, а не только знакомых.
Вот почему, когда перед Вадимом появилась незнакомка, он поначалу отреагировал довольно спокойно. Он разглядывал странную женщину, которая говорила и говорила что-то, пытаясь объяснить ему, кто она такая, и пытался понять, чувствует ли хоть что-то. Ему рассказывали о том, что он может почувствовать, если та, кто его бросила вдруг появится.
- Ты можешь испытать гнев, страх, разочарование и в то же время острое желание быть с нею рядом. Это нормально! - говорил психолог Вадиму. – Плохо будет, если ты не почувствуешь к ней ничего.
- Почему?
- Потому, что это не нормально. У тебя детская травма. А бесследно она не проходит никогда.
Вадим психологу верил. А потому, когда понял, что не испытывает ровным счетом ничего, и женщина, которая стоит перед ним, не вызывает у него никаких эмоций, попросту испугался.
- Зачем ты пришла?
- Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне!
- Да? Почему?
- Потому, что ты мой ребенок!
- Нет.
- Что значит – нет?
- То и значит. У меня есть мама. И это не ты.
- Она тебе не мать! Чужая тетка, которая взяла тебя из жалости! Это она заставила тебя называть ее матерью?!
- Никто меня не заставлял! И да! Она меня жалеет. А ты? Ты пожалела меня хоть раз за все это время? Я не знаю тебя! Не помню! И знать не хочу! – Вадим даже не заметил, что кричит и прохожие начинают оборачиваться.
Он не замечал ничего вокруг. В ту минуту он видел лишь глаза той, что настаивала на том, чтобы он пошел с ней. И в глазах этих не было даже искорки света. Того света, который он всякий раз видел в глазах Ирины и Марата, который теплой волной шел к нему от Сашки, когда та обнимала его. Глаза той, что стояла перед ним, были пусты. Она смотрела на него, но видела что-то свое. И Вадим почувствовал это так остро и точно, что просто обошел ее по широкой дуге, стараясь держаться как можно дальше от рук, которые тянулись к нему, а потом рванул бегом, не оглядываясь, и остановился только у остановки, на которой останавливался автобус, идущий на железнодорожный вокзал.
Два часа в электричке, и вот уже Сашка визжит от радости, обнимая его, и тарахтит без умолку, предлагая ему то пельмени, то морс, то поговорить по душам.
- У меня столько новостей! Ты не поверишь!
- Саш, ты все-все мне расскажешь, ладно? Только чуть-чуть попозже…
Вадим ушел в свою комнату, лег на кровать, и накрылся с головой одеялом.
Саша, услышав, как он тихонько плачет, притихла, и решила дождаться маму, которая должна была вот-вот вернуться с работы.
А Ирина уже знала, что случилось. Марина где-то раздобыла номер ее телефона и разговор у них получился бурным, но очень коротким.
- Не смей подходить к моему сыну!
- Он не твой. Я его рожала!
- Думаешь, этого достаточно для того, чтобы назваться матерью? Твоего сына давно нет на этом свете!
- Что ты болтаешь?! Я его видела!
- О, нет! Ты видела совершенно другого мальчика! А твой сын остался там, в темной комнате, в мокрых пеленках, голодный, и брошенный тобой. Он плакал, звал тебя, но ты не слышала! Иди, и ищи его там!
- Ты не можешь так со мной говорить!
- Еще как могу! И буду! А если ты еще раз появишься возле моего сына, я не буду больше выбирать выражения! Ты горько пожалеешь, что связалась со мной.
- Ты угрожаешь?
- Нет. Предупреждаю. Я давно не та Ирочка, которая мыла твоего ребенка раз в неделю, потому, что чаще тебе было недосуг. У меня. Есть. Сын. Мой сын. Наш с Маратом сын. И мы сможем за него заступиться и дать ему спокойную жизнь, как делали это много лет. Где ты была, Марина? Чем была так заняты, что ни разу не поинтересовалась тем, как живет твой ребенок?! Ведь не только я знала, где и как ты живешь. Ты знала тоже.
- Знала.
- И где тогда ты была? И какое право имеешь сейчас приходить и требовать что-то? Кто тебе позволит вмешиваться в жизнь ребенка?!
- Он уже взрослый!
- И этого ты тоже не понимаешь! Для матери ее ребенок останется ребенком навсегда! Даже когда выйдет на пенсию! И мама будет защищать его! И спрашивать, что он ел и как спал! Когда ты спрашивала в последний раз у Вадима, что он ел?! Когда накормила его?! Если человек не ест, ты знаешь, что с ним случается? Ты своего сына не кормила все эти годы. Его у тебя нет! Больше нет, Марина…
Что за сила была в голосе Ирины? Что услышала в ее, рвавшем душу гневе, Марина?
Ирина так никогда и не узнала об этом. Прервался ли разговор из-за плохой связи, или Марина сама сбросила вызов, а только Ире она больше никогда не звонила. Как не звонила и Вадиму, признав, видимо, наконец, что у ее сына теперь другая мать…
А Ирина закусила губу, стараясь не разреветься, и сбросила скорость, вцепившись в руль так крепко, что побелели костяшки пальцев. Вернувшись домой и обняв дочь, она прошла в комнату Вадима, стащила с него одеяло и уселась на пол рядом с кроватью.
- Ревешь?
- Мам…
- Я все знаю.
- И что думаешь?
- А что тут думать? Ты чей?
- Твой?
- Почему с вопросом? Какие еще варианты? Ты носишь нашу фамилию. В твоем паспорте написано, что отчество у тебя – Маратович. Ты по всем законам – человеческим и высшим – наш сын! И брат Сашки. Почему у тебя вопросы, сын?
- Не должно быть?
- Думаю, нет. Люди, Вадик, сложно устроены. Нельзя всех под одну гребенку, понимаешь? Если бы все жили стереотипами или усредненными понятиями, мир был бы понятен и сер. А ты посмотри, сколько в нем красок! Сколько разных оттенков и чувств! То, что я чувствую так, ты будешь чувствовать иначе. А Сашка или папа, совсем по-другому. Это нормально!
- Мам, я совсем-совсем ничего не почувствовал, когда она ко мне подошла…
- Думаю, ты лукавишь. Страшно было?
- Немного.
- Любопытно?
- Наверное.
- Хотелось удрать куда подальше?
- Очень!
- А ты говоришь – ничего… - Ирина потянулась к сыну и обняла его. – Ты дома. Ты со мной. И я никому и никогда тебя не отдам!
- Даже когда мне будет лет сорок?
- О, нет! Зачем ты меня пугаешь на ночь глядя?! Если к тому времени ты не женишься и тебя никто не приберет к рукам, я позвоню тете Изе!
- Зачем?
- Забыл?! Она же лучшая сваха в нашем семействе! Найдет тебе хорошую жену, которая умеет отменно готовить! И ты перестанешь приезжать ко мне каждое воскресенье, чтобы поесть моих блинчиков!
- Мам!
- Ммм?
- Я всегда буду любить твои блинчики…
- А я буду любить тебя! И пельмени... Что ты сидишь? Зови Сашку! Я сметану купила. Сейчас приедет папа, и будем ужинать!
Пройдет несколько лет, и Вадим возьмет на руки своего первенца.
- Мам, он такой маленький…
- Ты тоже таким был.
- А ты меня таким помнишь?
- Конечно! Я все про тебя помню. И всегда буду! А теперь, твоя очередь помнить. Про этого малыша. Чтобы рассказать ему о том, что такое любовь, когда он подрастет.
- Я буду помнить, мам!
=
✍Людмила Леонидовна Лаврова, 2024
Следующая публикация
Комментарии 1