Предыдущая публикация
«Главный евнух» русского двора.
Как Кутузову удалось пробраться в гарем турецкого султана.
В отечественной и всемирной истории за Михаилом Кутузовым закрепилась репутация великого полководца. Тогда как о других его талантах, в том числе на поприще дипломатии, нам почти ничего не известно. Тем не менее, бывали случаи, когда ему приходилось прибегать к нестандартным и чрезвычайно рискованным действиям ради интересов России - и не только на полях сражений. Например, однажды (это было в 1793 году) с особой миссией он пробрался в сад гарема самого султана Селима III, за что чуть было не поплатился головой...
«Там, где не пробьётся с боями могучий воин, лёгкими, небесными шажками пройдёт прекрасная пери» — разве не так гласит турецкая пословица?» — спрашивал Кутузов, всем своим видом показывая, что нижайше просит хозяек этого дворца быть снисходительнее к нему, старому солдату и незадачливому дипломату, к тому же с трудом говорящему по-турецки. Этот язык Михаил Илларионович наспех учил во время долгого пути из Санкт-Петербурга в Константинополь. Ехал он медленно, с частыми остановками, ссылаясь на старое ранение, и пользуясь любой возможностью собрать информацию о дворе султана Селима III, его гареме и армии. Не зря Суворов говорил о своём талантливом подчинённом: «Ой, умён, ой, хитёр! Никто его не обманет!»..
Три красавицы: две брюнетки и одна блондинка совсем не восточной внешности, здесь, в саду султанского гарема, выглядели весьма экзотично. Главной среди них была Михри-шах (или Луноликая шахиня) - дочь грузинского священника, выкраденная на Кавказе чеченскими абреками. После невероятных испытаний она превратилась из рабыни в жену султана Мустафы III и родила ему сына, будущего Селима III. Луноликая шахиня в юности получила неплохое образование, обладала не только сильным характером, но и редким умом, широтой кругозора и независимостью мышления. Султан к своей любимой жене, которую он звал Гюрджю Гюзели (грузинская красавица), всегда внимательно прислушивался, да и Селим мнение матери уважал. А после смерти отца, заняв его место, султан Селим мало кому доверял так, как своей матери.
Второй красавицей, сидящей рядом с Михри-шах, была её дочь Хадиджа-ханум. А третьей (её имя в переводе означало «драгоценное сердце») - была француженка, бывшая наложница султана Абдул-Хамида I (к тому времени умершего). Звали её здесь Нахши-диль.
⠀
Беседуя с ними, Кутузов, словно невзначай, перешёл с турецкого на русский и заметил, что султанша и её дочь его понимают.
— Да-да, генерал, — поняла его уловку старшая. — Если хотите, можем говорить по-русски. Но чтобы сделать приятное Нахши-диль, лучше изъясняться по-французски.
⠀
Нахши-диль, по-видимому, чтобы проверить образованность чужака, заговорила по-французски, и русский вояка с радостью перешёл на «язык королей и мыслителей». С сугубой учтивостью он заметил, что соседям - России и Османской империи - следовало бы жить в мире:
— Плохой мир всё равно лучше хорошей войны, — сказал он и быстро перешёл к сути, принявшись объяснять, что исторически связанный с Россией Крым туркам принадлежать уже никогда не будет. Другое дело — свободный проход русских кораблей через Босфор: без этого не может быть взаимовыгодной коммерции, а торговый союз с северной империей сулит османам немалую выгоду...
⠀
Все три одалиски лишь согласно кивали: Кутузов говорил долго и сумел очаровать своих собеседниц. Богатые подарки, выбранные с учётом вкуса, возраста и внешности каждой из женщин, тоже оказались весьма кстати. Но распаляясь в красноречии, Михаил Илларионович и сам не заметил, что посмел нарушить местные правила - он на несколько секунд поднял глаза и взялся разглядывать роскошь прикрытых кокетливым муаром женских форм и изысканность восточных одежд...
⠀
Невиданная миссия полководца, волею императрицы Екатерины II ставшего посланником в Константинополе, завершилась успешно. Михри-шах своё обещание выполнила: все предложения России, включая свободный транзит её судов через Босфор, были со временем удовлетворены. Мудрую султаншу очаровали стать и обаяние старого русского воина, а вместе с тем — его предприимчивость и храбрость.
Ведь именно тогда, когда официальные переговоры Санкт-Петербурга и Константинополя зашли в тупик, русский генерал-посланник решился на невиданные и никем не апробированные прежде меры: проник в гарем султана, чтобы найти рычаги влияния на него. «Русскому дипломату проще попасть в гарем султана, чем открыть для русских кораблей проливы», - сказал ему как-то один из царедворцев. Возможно, именно эта фраза навела Кутузова на мысль. А вот как у генерала получилось проникнуть в гарем, тайной не стало. Да и сам он не скрывал: интриговал, подкупал чиновников, вручал дорогие подарки евнухам и в результате проник туда, куда вход всем его единоверцам был категорически заказан...
⠀
Гарем традиционно окружала завеса тайн. Широкая публика в Европе узнала о некоторых его нравах и обычаях лишь в начале XVIII века, когда французский востоковед Антуан Галлан перевёл и опубликовал «Тысячу и одну ночь». В глазах европейцев гарем был неким сказочно прекрасным местом, где в дивных залах и садах изнемогали в ожидании внимания султана сотни прекрасных наложниц. Имелись, однако, и сведения об ужасающих вещах, происходящих в этом Эдеме. В 1595 году султан Мехмед III по наущению своей матери повелел утопить в Мраморном море 19 своих братьев, включая младенцев, и семерых беременных наложниц. Сумасшедший султан Ибрагим I в XVII веке во время одного из своих кутежей, решив полностью поменять свой гарем, приказал схватить 300 его обитательниц, завязать в мешки и утопить в Босфоре. Одну из несчастных спасли французские моряки, от которых и стала известна эта история.
⠀
Кутузов, безусловно, был осведомлён обо всём этом. Знал он и о том, что приходилось русским дипломатам немалое время провести в Семибашенном замке (политической тюрьме) Константинополя. Но генерал-дипломат был отважен и пошёл ещё дальше, нарушив табу и едва не поплатившись за это жизнью. Проникшего в «святая святых» дерзкого чужеземца, к тому же христианина, надлежало казнить. Однако русского посла спас командовавший охраной гарема старший евнух. Пропустивший туда Кутузова за огромную мзду, он заявил султану, что дипломат на самом деле — «главный евнух двора Екатерины Великой». Неизвестно, поверил ли в это восточный правитель, однако сделал вид, что поверил, и никто наказан не был. Напротив, султан вручил Кутузову для передачи «чариче Катерине» великолепный набор для верховой езды, украшенный драгоценными камнями.
⠀
Деятельность генерала Кутузова на посту чрезвычайного и полномочного посла России в Османской империи закончилась в марте 1794 года и была высоко оценена императрицей. Сам же он отзывался о своей службе просто: «Дипломатическая кариера сколь ни плутовата, но, ей богу, не так мудрена, как военная, ежели её делать как надобно...»
⠀
Вернувшись с триумфом в Санкт-Петербург, Михаил Илларионович рассказывал в высоких инстанциях о сказочно-красивом Константинополе и удивительных женщинах, окружавших султана. Ещё не подозревавший, что вскоре ему придётся воевать не на жизнь, а на смерть с Наполеоном, полководец восхищался красотой и умом его землячки, Нахши-диль. Которая, кстати, была кузиной супруги французского императора.
⠀
Эме Дебюк де Ривери, ставшая в Османской империи Нахши-диль, родилась в 1763 году на Мартинике в аристократической семье плантатора. Её кузиной и ровесницей являлась красавица-креолка Жозефина Таше де ла Пажери, которая в 1779-м вышла замуж за сына губернатора острова Александра де Богарне, а затем, овдовев, составила пару молодому и чрезвычайно перспективному Наполеону Бонапарту. Согласно одной из легенд, когда-то двум пришедшим к гадалке девочкам ведунья предсказала, что обе станут королевами: одна — на Западе, другая — на Востоке. Так и произошло. Жозефина де Богарне была императрицей Франции, а Нахши-диль — женой турецкого султана...
⠀
Когда Эме исполнилось девять лет, её послали в Нант, в монастырь сестёр-визитанток на воспитание. В 1784-м, возвращаясь домой на Мартинику, девушка угодила в плен к алжирским пиратам, которые продали белокурую красавицу некоему бею. Тот же, стремясь добиться милостей от турецкого султана, решил передать блондинку (крайне дефицитный товар на Востоке) в дар стамбульскому владыке Абдул-Хамиду I.
Эме, ставшая одной из наложниц в его гареме, была невероятно умна и образованна. Султан назвал её Нахши-диль и быстро приблизил к себе, а со временем возвысил до положения четвёртой жены. Так она оказалась в центре гаремных интриг: первая и вторая жёны всеми возможными способами добивались престола для своих сыновей. Бывшая француженка не просто наблюдала за ними, но и многому у них училась. В 1789 году, когда Абдул-Хамид умер, султаном стал 27-летний Селим III, который и предложил красавице остаться в гареме. Пришедший к власти одновременно с революцией в Париже, он живо интересовался Францией, поэтому (а может, и не только поэтому) вдова Абдул-Хамида стала другом и советчицей молодого правителя османов. Она обучала его французскому языку, убедила отправить в Париж постоянного турецкого посла. Селим даже начал издавать газету на французском и позволил Нахши-диль украсить гарем в стиле рококо.
⠀
Вслед за поражением Турции от России началась война османов с Францией: в 1798 году Наполеон напал на Египет, и тут советы прекрасной креолки оказались поистине бесценными. Когда же султан заключил мир с французами, то он решил реформировать свою армию и сделать её профессиональной по примеру многих европейских государств. Для этого использовал прибывшего в качестве посланника Наполеона генерала Ораса Себастьяни. Однако такие меры вызвали резкое недовольство в янычарском сообществе, и возмущенные сближением Турции с Францией, в 1807 году янычары подняли бунт. Они возвели на трон сына Абдул-Хамида I Мустафу IV, а Селим был убит.
⠀
Заговорщики хотели умертвить и сына Нахши-диль, Махмуда, но она перехитрила всех, заранее отправив его из дворца. Спасённый родительницей юноша в итоге стал следующим султаном, взойдя на престол в июле 1808 года. А вскоре состоялся ритуал, в ходе которого Нахши-диль вернулась во дворец Топкапы (султанскую резиденцию) и приняла титул «валиде-султан» (матери-императрицы). Махмуд II торжественно встретил её за воротами Баб-ус Селям (Врата приветствий), поцеловал ей, сидевшей в карете, руку и проводил мать до входа в гарем.
В османской истории Нахши-диль стала последней из тех, кто носил высокий титул «валиде-султан», для кого устраивали столь торжественную церемонию. Её сын правил долгие 30 лет, однако из этого времени она прожила только девять. Под её контролем страна обновлялась, преображалась, однако плодов своих стараний «валиде-султан» не увидела: давняя гаремная соперница Айша, в венах которой текла кровь воинственного курдского рода Салах-ад-Дина, подсыпала ей в еду медленно убивающий яд. Эме мучительно умирала в течение года, а медики определили у слабеющей на глазах султанши острую форму туберкулёза. Излюбленным средством избавления от соперниц в гареме во все времена были яды.
⠀
Нахши-диль, хоть и приняла ислам, всё равно в душе оставалась христианкой. Её последней волей было желание причаститься у священника римской церкви, и сын не мог ей в этом отказать. Тогда впервые через Врата радости вошёл католический пастор, ставший таким образом вторым европейцем, когда-либо проникшим в гарем, — после Михаила Кутузова, который и здесь всех обошёл.
Следующая публикация
Комментарии 13