Предыдущая публикация
НОВИНКА!!!
Галина Паткова.
ВАРВАРА - ВЕДУНЬЯ.
Где-то недалеко звонко закричала птица. От воды белесой пеленой поднимался туман. Солнце почти село, потянуло холодом, а Федор все сидел на большом камне, обросшем травой. Домой идти не хотелось, да и был ли у него дом? Чужой он в нем, как был чужой, таковым и остался, несмотря на старания.
По сути, он никогда и никому не был нужен. Детский дом не заменил ему отца и мать, которых не знал. После учебы долгое время ездил на заработки, жил в вагончиках, а потом вот нашел будто бы приют, поверил в искренность чувств Полины, да видно, зря. Работник ей был нужен и снабженец, не более того. Постоянные недовольства и унижения уже не входили ни в какие рамки. Даже ее дети, которых он обеспечивал, не признавали его. Впустую потрачено пятнадцать лет жизни.
" Размазня...тряпка..." - Федор сгоряча сплюнул в сторону и начал собирать снасти. Сколько не сиди, а идти надо. Путь держал через лесок. В самой чаще, вдруг услышал не то стон, не то плач. Прислушиваясь пошел на звук.
Удивился, когда увидел Варвару-ведунью, что сидела подле березы и охала. Варвара Макаровна, так ее звали, в деревне числилась ведуньей. Двоякое к ней было отношение: кто побаивался, а кто за травами да за настоями приходил от хворей разных, а то и за советом житейским...
- Слава тебе, Господи, объявился спаситель! - перекрестилась немедля она. - А то уж думала все, Богу душу отдам тут... Ногу подвернула, на одной-то далеко не уйдешь, из сил выбилась. Трав-то вон котомка целая, ты уж не побрезгуй, помоги старухе, да сбор-то захвати. Травы-то добрые ноне попались, редко когда таковы сыщешь...
Федору пришлось нести ее на руках, благо, старушонка щуплая была, прозрачная почти, с синими венами на высохших руках, ни дать, ни взять - божий одуванчик. Удочку припрятать пришлось, а котомку захватить. Варвара цепко ухватилась за его шею, прижалась всем телом, точно дитя малое. Странное дело: думал выдохнется в дороге, а путь оказался легким, не шел, а летел будто. Благодатное тепло разливалось по телу, и на душе такой покой, которого он ранее не испытывал, самому чудно...
В ее доме пахло травами. Лунный свет озарял небольшую комнату. С печи тут же спрыгнул кот, да давай об его ноги тереться. Он осторожно посадил Варвару Макаровну на кровать:
- Может еще какая помощь нужна? Фельдшера, поди, наутро вызвать?
- Неуж сама не справлюсь? Поди-ко не одного на ноги поставила... И на том спасибо, что в лесу не оставил, сжалился, не зря видно в народе-то тебя добряком зовут... Добро-то добром отзовется, так и знай. Зажги свет-то, не в потемках сидеть, отдохни с дороги. Там на загнетке отвар стоит готовый, отлей в чеплажку, да отпей семь глотков, не боле, не мене. Это для врачевания души твоей. Вижу, болит душа-то... Не зря , видно, болит, есть по чему болеть-то... Откроются скоро глаза-то твои, к добру откроются.
Варвара говорила, точно молитву читала. Он слушал и понять не мог - то ли она не в своем уме, или правда знает то, что ему не ведомо? Хотел уже было уйти, да был остановлен жестом, приказным, можно сказать.
- Пей, кому говорю, хуже не будет, разве же могу тебе худа желать, если меня, почитай, от верной гибели спас.
Федор сделал ровно семь глотков, решив, что и правда хуже не будет, куда уж хуже-то - ни кола , ни двора к сорока пяти годам.
- Коли уж невтерпеж будет, приму. В любое время дня и ночи можешь на меня расчитывать, должница я твоя, Федя, по самый гроб должница.
Варвара прилегла на кровати, прикрыв глаза, кот преданно улегся рядом. Федор укрыл ее покрывалом, выключил свет и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь, до конца так и не осмыслив произошедшее.
Шел задами, через огороды. Почти уж у дома был, как в черемуховых кустах заметил две фигуры и услышал голос Полины:
- Не торопись, мой-то нескоро придет, на рыбалке он. Куда бы его сплавить? Осточертел, мочи нет... Дурак дураком...
У Федора по спине покатился холодный пот, во рту пересохло, ноги точно к земле приросли и сделались ватными. Он не знал, не понимал за что? За что ему такое наказание? Делать что не знал. Вдруг всплыли в памяти слова ведуньи: " Откроются глаза-то твои..." При воспоминании в душе словно надломилось что-то. Снова, как в лесу, по телу разлилось благодатное тепло, плечи расправились, казалось он стал выше ростом и сильнее. Разборки устраивать не стал, но и таиться не захотел, просто раздвинул кусты, помедлил и зашагал твердой поступью. Зайдя в дом стал собирать самое необходимое: вещи, документы...
- Где тебя черти носят? Я до потемок в огороде, даже Митроха вон решился помочь... а тебе и дела нет? Пристроился к чужому добру и поживаешь, как у Христа за пазухой, - сразу с порога, пошла в наступление Полина.
Федор возвысился над ней, сжав кулаки со всей силой, боясь, что не сдержится, и на одном выдохе отчеканил:
- Ноги моей в этом доме больше не будет!
Будить Варвару Макаровну не стал, пристроился в сенях на лежаке и уснул на удивление скоро, по-младенчески крепко. Наутро проснулся от пения петухов, да от мяукания кота под самым ухом.
Ведунья кажется не удивилась даже, более того - обрадовалась:
- Живи, знала, что придешь. За сына будешь. Васятки-то моего уж сколь лет, как нет. Тебе - пристанище, а мне - подмога на старости лет. А там, глядишь, и домишко твой, у меня-то боле никого...
И ведь зажили, дружнехонько так зажили, будто давно искали друг друга и вот - нашли, наконец! Федор в лесничестве работал, на дом денег не жалел, не дом,- картинка стал.
Видно правильно говоряд, что добро к добру тянется. Невеста объявилась, на десяток лет моложе его, из соседнего села. За травами приезжала, да, видно, с первого взгляда ей Федор полюбился, и она ему тоже. Когда узнал, что отцом будет, не мог в счастье свое поверить. Не привык, не умел быть счастливым, этому, видно, тоже учиться надо. Хорошо, что учитель рядом - Варвара Макаровна, ведунья его, которой он бесконечно благодарен, за все, что она сделала для него. Семья у него теперь, где хорошо ему, всем хорошо, это ли не счастье!
27.10.23Г.
Фото из гр. " Каникулы в деревне."
Следующая публикация
Комментарии 4