Предыдущая публикация
Аркадий Аверченко.
«Крымские модники»
О, мать-провинция!
Ты дорога мне, близка моему сердцу по многим причинам: мне мил твой уют, твоя тихая сытая жизнь, сонная дрема твоих пустынных пыльных улиц, твои беззлобные сплетни и пересуды, и, наконец, твое истерическое стремление ко всему модному, столичному, ко всему тому, что издает хоть отдаленный выдохшийся аромат Петербурга и Москвы.
И всякая мода, о, провинция, не мчится к тебе на всех парах, не летит экспрессом, а мирно плетется товаро-пассажирской скоростью, подолгу останавливаясь не только на больших станциях, но и на полустанках.
Вот — скажем — получил великолепный, изысканный Петербург прежнего времени парижский модный журнал — чудесное платьице с какой-нибудь выемкой впереди и подхватом сбоку.
Надела его петербургская модница, поносила месяц-другой, а там уж парижский экспресс мчит следующую по порядку новинку.
А эта — платьице с выемкой впереди и подхватом сбоку — уже красуется на харьковской или киевской моднице, вызывая зависть и восхищение черниговской, курской, севастопольской — модниц.
Но — три-четыре месяца — и уже не увидишь этого платьица на киевской моднице — устарел фасончик, тем более что только что докатился в Киев из столицы фасон: широкая юбка и лиф с перехватом спереди, или что-нибудь подобное — не знаю, я этих платьев не носил.
А старомодное киевское уже ласкает взоры черниговцев, курян или мелитопольцев…
И уже вы слышите, как симферопольская Анна Григорьевна заискивающе клянчит у гордой мелитопольской Марьи Семеновны:
— Голубчик, что за чудный фасончик? Не дадите ли выкройки?
Пока сшила симферопольская мастерица по затрепанному журналу, пока надела Марья Семеновна в подходящем случае платьице, — глядишь, парижский журнал уже на год вперед ускакал.
Петербург уже десять фасончиков переменил, а Симферополь все еще в старомодной шляпе с птичьим крылом и в платье с буфами щеголяет на потеху заезжих столичных модников.
Следующая публикация
Нет комментариев