ОРАКУЛ ЖАКО (продолжение)

Кстати, или, скорей, некстати, Фараончика тоже в Одессе беда подстерегала. Дело в том, что Таисия замуж вышла. Так одному клиенту, доценту, между прочим, в «Москвиче» понравилось, что захотел он навек там поселиться. Ну, насчет этого Тая была против, но против зимнего дворца- дачи на Фонтане не возражала совсем. В общем, поженились, живут, горя, пока, не знают.
А у Гарика, наоборот, горе. Ни женщины, ни, на худой конец, машины. Пришлось такси брать. А таксист – вот гад! – попугая пускать в салон отказался. Мол, испачкает и все такое. Попугай, конечно, обиделся:
- Дуррак! Аваррийщик! Оштррафуют! – нагадил таки на капот и… улетел, крикнув:
- Сам доберрусь!
Ну, таксист, пока доехал до Греческой, а там Фараон-Фараончик обитал, успел «Москвича» подбить, а это минимум стольник, потом от «Волги» пострадать и уже в самом конце, с ГАИшником не поладить. Короче, полная ж.па неприятностей за полуторарублевую поездку. Еще и Фараончик чаевых не дал.
- Я из-за тебя любимого попугая лишился!
Впрочем, горести Фараончика развеялись уже во доре. Там он застал концерт по заявкам жителей в исполнении неутомимого жако. Он, как раз, в третий раз на бис исполнял "Школу танцев..."
- Школа ташцев Соломона Блзрра
тут откррывается вам говоррят.
Два шаги налево, два шаги напрраво,
два вперрод и две назад...
Двор охотно подпевал.
Завидев Фараончика, попка раскланялся и концерт прекратил. Мол, человек до него пришел, надо, короче, побазарить.
- Откуда адрес узнал? – мрачно спросил Фараончик, еще не остывший от дорожных приключений.
- Еррунда! Как кррылом махнуть. В грражданском паспоррте есть пррописка!
- Ты что читать умеешь?
- Да, я гррамотный.
- Нифигасе! – только и молвил Фараончик.
С этого момента он начал слегка побаиваться попугая. Фараончик был жуликоват, но не глуп. Осознав, что ему каким-то образом досталась необыкновенная птица, он не стал утруждать себя выкладками типа: Зачем? Как? Почему? – а сразу призадумался над тем, чем может попугай быть ему полезен. И пришел к неутешительному выводу, что только удачной продажей птицы. Иди знай, когда и на какую тему жако откроет клюв. Наговорит лишнего, а за мягкое место возьмут хозяина. С птички какой спрос?
Но это не единственная тема, занимавшая Фараончика. Очень он страдал от того, что остался без женщины. И естество страдало, и груда непроданного товара громоздилась в углу. Через три недели снова в рейс и… что же это будет? Сам он реализацией привезенного барахла никогда не . занимался. Так что знаний что почем и где не накопил. Да и поздновато было ими овладевать. Оставалось ходить мимо груды товара и маяться дурью. Нельзя сказать, что он не пытался как-то изменить ситуацию. Собрался, было, и чесанул на Фонтан к Таисии. Мол, вернись, я все прощу и процент доли увеличу. Но та его и на порог не пустила.
- Я теперь порядочная женщина и вообще опаздываю на оперу «Арсенал»! А там, между прочим, Сергеенко играет. Народная артистка, кстати.
Пришлось Фараончику слинять. Против оперы не попрешь.
Вот такие дела… А что попугай? А он в полном кайфе. С соседями перезнакомился, в гости летает, советы ценные раздает. Уже из других дворов ходить за наукой, было, повадились, но не пустили.
- Нечего драгоценное попугайское время тратить на посторонних! Причем, бесплатно!
Те и согласиться на оплату хотели, но тут попугай воспротивился. Обиделся, перестал советы раздавать и, вообще, шахматами увлекся.
Был такой неуважаемый тип во дворе Женя Змеерзон. Он в попугая прямо вцепился:
- Сыграем, да сыграем!
Ну, правилами попугай быстро овладел, а вот игрой не очень. Проигрывать стал. А Змеерзон счастлив. До сих пор он всегда проигрывал, а тут такая удача! Честно говоря, был этот Женя человеком поганым, как метла в общественном сортире. Но попугай терпел. И жена этого Жени Змеерзона терпела. Да-да, у него и жена была. Фигуристая женщина Катерина. Она из-за квартиры за него пошла. Шикарная квартира Жене от родителей досталась. Самостоятельная! На втором этаже! Окна почти на Пушкинскую. Две комнаты, кухня… Имелась даже персональная уборная.
- Личное дристалище! – говорили во дворе. Завидовали? Нет, скорее сильно не любили. Доносчик, скандалист, склочник… В театре режиссером ошивался. Не знали, как избавиться. На каждый приказ против себя три доноса писал. И еще два анонимно. Били его, конечно. Тоже анонимно. Но не унимался. Сволочь, короче.
Но Катерина ж не знала, когда за него шла. А когда поняла, по сторонам глядеть стала. И увидела Фараончика.
А он ее. В общем, снюхались. Переехала Катя жить к Фараончику. Со второго на первый этаж. А от Змеерзона раздела имущества вместе с разводом потребовала через наш советский социалистический суд. А адвокат ей в этом помогал. За достойную советскую купюру, разумеется. Пришлось Жене свою двушку отдать. А ему однушка Фараончика досталась.
А Фараончик, пока, в рейсе был. Очередном. Сам, причем. Попугая соседи пригрели. Райскую жизнь жако обещали. А он и не возражал. Надо ему сильно на ржавом судне по морям в этот Египет шляться.
Но я о Фараончике. Приехал он, вернее, приплыл, а квартира ухожена, барахло продано с прибылью небывалой. А все Катя.
- Это что получается, - соображает Фараончик, - моя однушка стала двушкой, причем с женщиной. Короче, принял Катю в жены. Все бы хорошо, да Змеерзон нервы и кровь портит.
- Напишу в пароходство, как ты семьи советские разбиваешь, и крышка тебе!
Пришлось Фараончику его за горло взять и нежно спросить?
- Ты что, падла, хочешь?
- Попугая, - просипел Змеерзон, - я с ним в шахматы играть буду!
Оторопел Фараончик. Вроде и цена небольшая, тем более, что попугай его в грош не ставит, обижает и командует, но жалко расставаться, тем более, что Женя Змеерзон человек ненадежный. Попугая заберет, а потом все равно стукнет.
- Не перреживай! – попугай говорит, - все норрмально. Он дуррак и пррроигррает. А мне доррога дрругая прредстоит!
А какая дорога не сказал. Короче, расстались они.
А мы, пока, только с Фараончиком расстаемся. Автор надеется, что он еще встретятся и с нами, и и с попугаем. А пока посадил Женя Змеерзон попугая в клетку и поволок на новое место жительства. Но прожили там совсем недолго и Женя, и жако.
Дело в том, что перестал попугай проигрывать. Раз за разом ставит мат. Змеерзон и фигуру у жако крал, головой об пол бился. Не помогало!
- Я тебя на любимую жену поменял! Я тебя в свой новый дом принес! А ты, сволочь пернатая, еще хоть раз мат поставишь, шею сверну и чучело сделаю. И опять играть сел. Проиграл естественно. Разозлился, поймать попугая хочет, а тот не дается, летает себе и Змеерзону на голову гадит. Тут Женя вообще с катушек слетел. Месть и только месть! А как с этой сволочью языкатой и крылатой справиться. Гоняется, сквернословит, тяжелыми предметам в птицу швыряет…
Тут и соседи возбудились. Виданное ли дело, человек такие концерты закатывает. Опять же, птица пострадать может от этого идиота. А жако всем во дворе нравился. И приветливый, и знает, что кому доброе пожелать. Да и сбывалось всегда это доброе…
В общем, пытались Змеерзона урезонить. Сперва словом, потом, когда не помогло, делом. Короче, отлупили и связали.
- Лежи и не рыпайся, - говорят.
А тот дергается весь, пена изо рта…
Пришлось скорую звать. А те и приехали. Глянули, а дело-то знакомое. Надели на Женю рубашку модную с очень длинными рукавами и увезли в Свердловку. Был такой дурдом на улице Свердлова. А там – дело-то знакомое! –укол вкатали, ясное дело, тупой иглой и в палату.
А что попугай? А он следом полетел. Едва Женю Змеерзона в палату определили, уселся на форточке и приветствует:
- Здоррово, прридуррок!
Ну, тот и снова завелся!
- Сволочь! Попугайская морда! Выйду отсюда, поймаю и шею сверну.
- Дуррень, - попугай оппонирует, - прри вашей срраной медицине и твоей черрнорротости, тут прропадешь надолго. И то, если повезет.
Женя – дурак дураком – вместо того, чтоб заткнуться, к медицине пристегнулся.
- Мерзавец! Как ты смеешь нашу медицину советскую оскорблять!
В общем, поссорились. И узнал Змеерзон много новых и обидных выражений.
- Ваша срраная рреволюция…
- Деррьмовая власть…
- Еда – отррава!
- РРастрелять вашу гррабительскую парртию и лично товаррища Хррущева!
В общем стал Змеерзон метаться по койке и звать на помощь. Ну, пришли санитары, ну собирались методом мордобоя оказать ему эту помощь. Но услышав откровения попугая, испугались и погнали к главврачу. Выслушав сбивчивый, но искренний доклад своих держиморд, главврач навестил Змеерзона сам и в ужасе отправился звонить в некое заведение на улице Бебеля, откуда, как уверяли одесситы, отлично видно Колыму.
Органисты, то есть труженики органов, ждать себя не заставили. Узнав, что ярый антисоветчик и террорист это всего лишь серый попугай, хотели, было, удалиться, но тут попугай опять включился, назвав чекистов «сатррапами прроклятого ррежима». Это меняло дело. Чижика – любимца главврача! – буквально выкинули из клетки, впихнули туда жако и увезли, оставив у двери палаты Змеерзона надежную, вооруженную охрану, запретив кому бы то не было с ним общаться.
- Мы еще выясним, кто обучил попугая этим мерзким словам! – сообщили они напоследок.
Честно говоря, я с радостью оставляю в дурдоме Женю Змеерзона. Его дальнейшая судьба меня не интересует. Хотя, придется еще встретиться, придется…
А что же дальше? А дальше привезли попугая на улицу Бебеля в один очень суровый кабинет, снабженный очень суровым начальником. Выслушав рапорт мордоворотов, начальник их отослал, а сам приступил к допросу.
(следует,следует)
Александр Бирштейн
©️