Предыдущая публикация
На днях, направляясь в магазин, увидела себя со стороны.
Уставшая сутулая женщина в бесформенной одежде, а ведь еще месяц назад озадачивалась юбкой-пачкой, как у Кэрри Брэдшоу, и все переживала, что купила неудачный тональный крем. Теперь и лица больше нет. Остались одни глаза, провалившиеся в бездну. Нос острый, как старательно заточенный карандаш, и щеки, прилипшие к зубам. Я не голодаю, но и толком есть не могу, зная о людях в Мариуполе. Не сплю в убежище, но всю ночь вскакиваю, думая о семьях, кутающих детей в три одеяла и ночующих в погребах.
Перед войной мы были обеспокоены разными «важными» вопросами. К примеру тем, что не хватает денег на кожаный плащ в стиле героев «Матрицы» или на последний айфон. Что пора бы сменить карнизы и тюль. Школу, машину, работу. Лично я нервничала из-за своего живота. Даже записалась на липолитику, чтобы парочкой уколов расщепить крепко прихватившийся жир. Теперь в процедуре нет необходимости. Сестра смотрит, как халатным поясом подвязываю джинсы и пытается шутить: «Лучше бы ты заплатила две тысячи гривен, а не худела такой ценой».
Все имеет свою цену: бензин, хлеб, нефть. Цемент, салатный лук и царские монеты. Ценник болтается на крылатой ракете, мешке с картошкой и банке щучьей икры. На каждом кубе газа, грамме золота и квадратном метре линолеума. Бесценная лишь жизнь человека. Каждого украинца. Каждого военного. Каждой женщины с ребенком. И той месячной крохи, которую мать закрыла своим телом, и той тринадцатилетней девочки, которую семья прячет за ящиками картошки от русского насильника. Хотя экономисты со страховщиками подходят к вопросу прагматичнее. К примеру, жизнь рядового русского оценивают в пятнадцать раз выше таджика, но в тринадцать раз ниже американца. У меня вопрос: как оценить жизнь долгожданного ребенка, родившегося благодаря шестому ЭКО? Во сколько раз она дороже прозябания бывшего зека по прозвищу «Кабан», прибывшего из поселка Мотыгино?
Мы платим городами, заводами, больницами и тысячами жизней только за то, чтобы оставаться на своей земле. Пить свой утренний чай, забеленный молоком, и есть свои соленые сырники. Водить детей на рисование, ужинать по пятницам с бокалом вина, писать книги, картины, музыку. Создавать экологически чистое топливо из опилок, стекло, накапливающее энергию солнца, теплые жалюзи и полиэтилен из кукурузного крахмала. Читать Оксану Забужко и Сергея Жадана. Слушать «Океан Эльзы». Смотреть в театре Франка «Наталку-Полтавку». Готовиться к Пасхе.
Мы больше никогда не будем прежними. Со временем, конечно, станем выше, полнее, возможно, задорнее. Вспомним, как смеяться, запрокидывая голову, болтать о нарядах Кэрри Брэдшоу и о капризах весны. Перестанем вздрагивать от звука упавшего табурета. Вот только жить по-прежнему не сможем никогда. Цена потерь слишком высокая.
Следующая публикация
Комментарии 9