Предыдущая публикация
Солженицын упорно гнул линию "Сталин = Гитлер", "СССР = нацистская Германия".
И обойти стороной МГБ СССР, не приравняв его к Гестапо, он, конечно, не мог. Но обратите внимание: Солженицын это делает не указанием на факты. Ведь что стоило ему сказать: вот айнзатцгруппы гестапо расстреляли десятки тысяч евреев на оккупированных территориях в первые же дни войны (о чём Солженицын, боевой разведчик, не мог не знать!), и тут же привести вам какой-нибудь такой же бесчеловечный факт из действий МГБ.
Но нет! Солженицын не приводит фактов, а запросто лишает руководителей и следователей — духовности, сравнивая их с самим монархом. Сюжет абсолютно лубочный. А лишённых всего святого и не посетивших лично заключённого Солженицына руководителей и сотрудников Министерства государственной безопасности после этого жалеть уже нельзя, и уж тем более вспоминать об их подвигах. Нельзя вспоминать об организации Берией эвакуации всей промышленности в первые же дни войны и о создании Меркуловым лучшей разведки в мире в годы военные (без чего сама победа была бы невозможна) и Абакумовым — в послевоенные.
«Известен случай, что Александр II, тот самый, обложенный революционерами, семижды искавшими его смерти, как–то посетил дом предварительного заключения на Шпалерной (дядю Большого Дома) и в одиночке 227 велел себя запереть, просидел больше часа — хотел вникнуть в состояние тех, кого он там держал.
Не отказать, что для монарха — движение нравственное, потребность и попытка взглянуть на дело духовно.
Но невозможно представить себе никого из наших следователей до Абакумова и Берии вплоть, чтоб они хоть и на час захотели влезть в арестантскую шкуру, посидеть и поразмыслить в одиночке.
Они по службе не имеют потребности быть людьми образованными, широкой культуры и взглядов — и они не таковы. Они по службе не имеют потребности мыслить логически— и они не таковы. Им по службе нужно только чёткое исполнение директив и бессердечность к страданиям — и вот это их, это есть. Мы, прошедшие через их руки, душно ощущаем их корпус, донага лишённый общечеловеческих представлений.
Кому–кому, но следователям–то было ясно видно, что дела — дуты! Они–то, исключая совещания, не могли же друг другу и себе серьёзно говорить, что разоблачают преступников? И всё–таки протоколы на наше сгноение писали за листом лист? Так это уж получается блатной принцип: «Умри ты сегодня, а я завтра!»
Они понимали, что дела — дуты, и всё же трудились за годом год. Как это?.. Либо заставляли себя не думать (а это уже разрушение человека), приняли просто: так надо! тот, кто пишет для них инструкции, ошибаться не может.
Но, помнится, и нацисты аргументировали так же?
От сравнения Гестапо — МГБ уклониться никому не дано: слишком совпадают и годы и методы. Ещё естественнее сравнивали те, кто сам прошёл и Гестапо и МГБ, как Евгений Иванович Дивнич, эмигрант. Гестапо обвиняло его в коммунистической деятельности среди русских рабочих в Германии, МГБ — в связи с мировой буржуазией. Дивнич делал вывод не в пользу МГБ: истязали и там и здесь, но Гестапо всё же добивалось истины, и когда обвинение отпало — Дивнича выпустили. МГБ же не искало истины и не имело намерения кого–либо взятого выпускать из когтей».
Архипелаг ГУЛАГ. Часть 1. Глава 4
Следующая публикация
Нет комментариев