"МОЯ СТРАНА - СССР..."

“Знаешь, почему я Егорову завидую? — произносит хозяин дома. — Он умер и не увидел, как распалась наша страна, за которую мы Гитлеру шею сломали. Я тоже не хотел бы до этого дожить. До сих пор не понимаю, что случилось...
Скажи, сынок, куда мне знамя нести, где теперь его водружать?”
Чуть более чем через год (26 декабря 1993 года) 73-летний Герой Советского Союза Мелитон Варламович Кантария умер от инфаркта в поезде — по дороге в Москву, куда он ехал получать статус беженца. Развал СССР потряс его до глубины души. “Фашисты не смогли нас свалить, мы сами себя уничтожили, — печально говорил мне Кантария за столом. — Сынок, это катастрофа. Что теперь будет?”
Он считал конфликт между грузинами и абхазами братоубийственным. “Разве я только за грузин воевал? Неправда. Мы в Красной Армии сражались и за русских, и за украинцев, и за абхазов, и за казахов — за нашу советскую Родину! Гитлер, собака, сейчас бы счастлив был — увидев, что творится”.
Старик отказывался уезжать из родных мест, но после победы абхазов в сентябре 1993 года выбора не оставалось — грузины массово бежали из Абхазии, опасаясь этнических чисток.
Мэрия Москвы предоставила Мелитону Кантарии и его семье однокомнатную квартиру на окраине. Бросив имущество, почти без денег (его накопления в сберкассе “сгорели” — как и у всего населения СССР), участник штурма Рейхстага отбыл на поезде получать статус беженца в Россию, единственную страну, согласившуюся ему хоть как-то помочь — родной Грузии он оказался не нужен.
В купе у Кантарии не выдержало сердце — слишком много испытаний выпало за последнее время. На панихиду не пришёл ни один из представителей тогдашнего правительства РФ. “Всё пошло прахом, за что я воевал, — печально сказал мне Кантария в нашей первой и последней беседе. — Я грузин, но моя страна — СССР. Сейчас кажется — мы отдельно будем жить лучше. Ничего подобного, помяни моё слово”.
Да уж, как в воду глядел...

Сотни брошенных домов, кладбище машин и тайга. Как живут последние жители деревень

Это место отрезано от остального мира рекой и бездорожьем. Здесь даже при советской власти не было дорог, а добраться сюда было проще на пароме или вертолёте. Место было полностью автономно и могло долгое время жить без связи с внешним миром. Люди были обеспечены всем необходимым. Дети ходили в школу, а взрослые работали в колхозах и вывозили лес по железной дороге. Но жизнь отсюда ушла. Десятки деревень оказались заброшены. И тут сейчас сотни брошенных домов, кладбище машин и тайга бесконечная... вокруг — только медведи, волки и пустота. Люди ушли, оставив старые фотографии, вещи и обстановку, будто вот-вот собирались вернуться. Но здесь всё ещё живут люди. Последние жители деревень, которые не сдались. Они каждый день продолжают борьбу за выживание.
Я расскажу про то, как живут последние жители деревень, тех, кто остался здесь жить, несмотря на одиночество и изоляцию от мира.