Всё ломается, всё разрушается, многое утрачивается. Это не мои слова, а одного из археологов начала 20 века. Кого именно, я не вспомню, но его цитировал мой преподаватель мировой истории в университете. На мой взгляд, лучше и не скажешь. По крайней мере, по отношению к попыткам восстановить картину древнего мира. Просто представьте, за тысячу лет некоторые города в Европе полностью уничтожались и перестраивались по 5-6 раз. Жил один народ оседло. Решили построить поселение. Варвары накинулись, всё разломали, на этом месте возвели что-то своё. И всё. Культурный слой стёрт в пыль. А если при этом ещё и переписать историю, заменить её на свою культуру, то и восстановить уже ничего не получится без соответствующих находок. Но чтобы их отыскать, они должны были «пережить» огонь войны и столетия забвения после гибели своих создателей. К чему я это? В начале 19 века на территории Тибета находились руины неизвестного сооружения. Единицы путешественников, историков, исследователей того времени

- Сейчас ты напишешь письмо, что она больше тебя не увидит. – твердо произнес король. – На этом все, Харальд. Принца трясло от ярости. Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. И наотрез отказался писать Соне. В двадцать два года наследник норвежского трона встретил свою любовь и не собирался идти на поводу у отца. Его матерью была шведская принцесса, изящная красавица Марта. Брак родителей был династическим, но оказался очень счастливым. Принцессу Марту в Норвегии обожали и называли «матерью нации». Скромная, веселая, добрая, в отличие от многих аристократок она сама занималась с детьми, которых у королевской пары было трое. Харальд – младший – очень горевал, когда в 1954-м Марта умерла от рака. Наследник норвежского трона учился в университете Осло, а затем в военной академии. И вышло так, что зимой 1959-го, на званом ужине у друга, Йохана Стеренса, Харальд встретил Соню. «Это была любовь с первого взгляда», - позже признавался Харальд. Соня Харальдсен не была аристократкой. Ее оте