Предыдущая публикация
ЦЕСАРЕВИЧ ИЗ ПСИХЛЕЧЕБНИЦЫ.
История самого известного самозванца, объявившего себя спасшимся сыном Николая II.
Зимой 1949 года в Карельскую республиканскую психиатрическую больницу из колонии близлежащего городка Медвежьегорска доставили заключённого, которому был поставлен диагноз «маниакально-депрессивный психоз». В сопроводительных бумагах отмечалось, что после перенесённого недавно инсульта этот человек проявлял неадекватное поведение: перестал узнавать окружающих, отказывался принимать пищу, порывался куда-то бежать, проклинал некоего Белобородова и боялся мнимого преследования. Наверное, этот больной так и остался бы неизвестным широкой публике, если бы не его откровения, которыми он поделился с ухаживающими за ним врачами. Со временем, пойдя на поправку, заключённый признался, что на самом деле он… Алексей Романов — цесаревич, которому удалось выжить после большевистского расстрела царской семьи! Так или иначе, но пациентом заинтересовалась профессура...
Сразу после расстрела царской семьи в 1918 году в России, но чаще - за её пределами, начали появляться самозванцы - якобы спасшиеся от расстрела дети последнего российского императора. Потомки некоторых из них до сих пор продолжают добиваться возвращения себе «законного имени» или даже императорской короны. По разным подсчётам, всего таких самозванцев, пользовавшихся бо́льшим или меньшим успехом, во всём мире насчитывалось около 230 человек.
⠀
Гипотезы о невероятном спасении сына Николая II довольно многочисленны - они стали появляться уже через несколько месяцев после расстрела, в сентябре 1918-го. Мужчин, утверждавших, что они являются наследниками российского престола, историки насчитали более 80-ти человек. Несколько самозванцев, объявлявших себя выжившим цесаревичем Алексеем, даже страдали тем же редким заболеванием, которое было и у сына последнего императора – гемофилией. Но особняком в этом ряду самозванцев стоит Филипп Семёнов, личность которого до сих пор не даёт покоя отдельным исследователям. Некоторые из них так и утверждают - Филипп Семёнов, умерший в Ленинграде в 1979 году, действительно был чудесно спасшимся сыном российского царя…
Когда в январе 1949 года заключённого колонии под Медвежьегорском доставили в психиатрическую клинику, его сразу поместили в стационар. В сохранившейся до сих пор истории болезни указаны его ФИО (Семёнов Филипп Григорьевич), год рождения (1904), национальность (русский), профессия (экономист-финансист), а также данные обследования, которые ничем не выделяли его среди сотен других психически нездоровых пациентов.
⠀
Несколько дней Семёнов находился под наблюдением врачей, а когда наступило улучшение, и пациент пришёл в ясное сознание, он решил поведать врачам свою «необыкновенную» историю, которых они за годы работы с такой категорией больных наслышались предостаточно. Семёнов сообщил, что он является не кем иным, как наследником российской короны, и изложил историю своего «чудесного спасения».
⠀
Якобы за несколько минут до расстрела его, больного и не могущего ходить мальчика, отец-император усадил на стул, и когда началась стрельба, он отвернул сына от пуль, закрыв его собой. В связи с этим одна единственная пуля угодила ребёнку в ягодицу (при этом Семёнов охотно демонстрировал врачам место ранения, где на самом деле был шрам). Затем же он потерял сознание, а очнулся в каком-то другом подвале, где за ним ухаживал незнакомый человек. Вскоре после этого мальчика забрали незнакомые ему люди, входившие в некую организацию, противостоящую советской власти. Они поселили его в доме известного архитектора Александра Померанцева и объявили, что отныне Алексей будет носить имя Владимир. Фамилию ему дали Ирин (по одной из версий, она является аббревиатурой, означающей «имя Романова - имя народа»). Семёнов рассказывал, что однажды он случайно услышал разговор о том, что его собираются использовать как символ борьбы с большевизмом, после чего он сбежал.
⠀
Идти ему было некуда, поэтому юноша пошёл по адресу, указанному на плакате, призывавшем записываться в ряды Красной Армии. Так Владимир Ирин оказался сначала в Балаклаве в школе красных командиров, а потом - в 1-й Конной армии Будённого. Воевал с Деникиным, в Крыму, под Варшавой... Грамоту за проявленную храбрость капитану Ирину подписал сам Ворошилов.
Семёнов рассказывал, что успешно отслужив, он поступил в Институт имени Плеханова, отучился, устроился на работу экономистом, женился, воспитывал троих сыновей. И всё было бы хорошо и дальше, если бы через какое-то время «Алексея» не стал преследовать некий Александр Белобородов (этот человек существовал на самом деле, в 1918 году он был председателем президиума Уральского областного совета), который, зная о его происхождении, требовал с него деньги за молчание. Чтобы сохранить свою тайну, «Алексей» якобы дважды указывал шантажисту местонахождения тайных кладов царской семьи, но тот продолжал его преследовать.
⠀
Далее Семёнов рассказал, что спасаясь от Белобородова, он переехал с семьёй в Самарканд и в целях конспирации сменил имя и фамилию. Однако шантажист и тут нашёл его. Именно из-за его вымогательств, как утверждал Семёнов, он начал воровать. Это привело к тому, что он был осужден и приговорён к трём годам заключения, но бежал из тюрьмы.
⠀
Позже «Алексей», женившись во второй раз, поселился в Тбилиси, но не прошло и года, как Белобородов снова нашёл его. Романовских ценностей больше не было, а разоблачение и расстрел грозили не только ему, но и его жене и детям. Пришлось откупаться казёнными деньгами. Так Семёнов снова решился на воровство, снова был осуждён и позже попал в психиатрическую лечебницу.
⠀
Первыми, кто услышал эту историю, стали врачи больницы, Юлия Сологуб и Далила Кауфман. Конечно, поначалу они не поверили в рассказ заключённого с психиатрическим диагнозом, однако кое-что их насторожило. Позже они отмечали, что поведение Семёнова, манера его повествования и многие другие детали свидетельствовали о том, что этот человек был знаком с жизнью дореволюционного высшего общества. Кроме того, Семёнов владел несколькими иностранными языками, мог писать на древнегреческом, много читал и особенно - классику. И что примечательно, свою необычную историю никогда никому не навязывал, его «мания» никоим образом не отражалась на поведении, как это бывает с душевнобольными людьми. Именно это обстоятельство заводило специалистов в тупик...
Когда врачи стали детально изучать историю болезни Семёнова, выяснилось, что у него наблюдается стойкая гематурия (наличие в моче эритроцитов), которая является симптомом гемофилии. Это было документально зафиксировано в его медицинских документах. Кроме того, у больного была выявлена физиологическая патология, свидетельствовавшая в пользу правдивости его слов. Так, у Семёнова, как и у цесаревича Алексея, отмечался явно выраженный крипторхизм (неопущение одного яичка). Уже двух таких совпадений было явно достаточно, чтобы врачи со всей серьёзностью обратили внимание на загадочного пациента.
⠀
Вскоре в лечебницу был приглашён известный психиатр, профессор Самуил Генделевич, который до революционных событий бывал в Зимнем Дворце и общался с представителями царской семьи. Он мог легко уличить Семёнова во лжи, но ему не удалось этого сделать. На все каверзные вопросы, касающиеся расположения и назначения разных покоев Зимнего дворца, о тонкостях придворных церемоний, а также касательно имён и титулов членов императорской семьи, Семёнов отвечал охотно, без запинки и со многими подробностями. Вместе с тем пациент, понимая, что его никак не могут признать царевичем Алексеем, не настаивал на своём «царственном происхождении». И, тем не менее, профессор Генделевич поставил Семёнову свой диагноз: парафрения (психопатологический симптомокомплекс, в котором преобладает бред фантастического содержания). «Но зачем бы мне понадобилось присваивать себе чужое имя? Разве я на что-либо претендую, или ищу для себя каких-либо выгод, привилегий?..» — горько вопрошал Семёнов у врача.
⠀
Одним из исследователей личности Филиппа Семёнова являлся и Эдвард Радзинский, изложивший известные ему факты в своей книге о последнем российском императоре. В частности, он опубликовал письмо от врача-психиатра Далилы Кауфман, лечившей самопровозглашённого цесаревича. Психиатр писала, что недуги Семёнова полностью совпадали с известными заболеваниями сына Николая II. Да и внешне пациент напоминал медперсоналу лица с портретов Николая - только не Второго, а Первого.
Так же Кауфман поведала в письме и о том, почему именитый профессор Генделевич после проверок Семёнова не принял его слова всерьёз и поставил ему известный диагноз. «Консультант разъяснил нам ситуацию: существует дилемма, и нужно принять общее решение - либо поставить диагноз (в стадии хорошей ремиссии) с возможностью использовать больного на прежних работах по месту заключения, либо признать случай неясным, требующим дополнительного обследования в больнице. Но в этом случае мы обязаны тщательно мотивировать своё решение в органах прокурорского надзора, который непременно пришлёт следователя по особо важным делам из Москвы... Взвесив эти возможности, мы сочли за благо для больного выставить ему окончательный диагноз - парафрения, в котором совсем не были уверены, и вернуть его в лагерь... Больной был согласен с нашим решением (разумеется, диагноз ему не сообщили), - писала Кауфман.
⠀
Впрочем, другой тогдашний врач-ординатор той самой больницы, Юлия Сологуб, соглашаясь с мнением Кауфман об уникальности больного Семёнова, сделала оговорку, что вряд ли это мог быть цесаревич Алексей: «…слишком неправдоподобно, чтобы наследник, с его слабым здоровьем, с редкой неизлечимой болезнью, мог вынести такую жизнь. Но что человек этот был близок ко двору — это несомненно…».
⠀
Филипп Семёнов провёл в психиатрической лечебнице 4 месяца, после чего его вернули в колонию, где он и пробыл до 1951 года. Освободившись, он поселился в Ленинграде, устроился на работу, снова женился. Семёнов больше никогда не был осуждён и не попадал в психиатрические лечебницы. По воспоминаниям его приёмного сына, «отчим любил бродить по городу, а в Зимнем Дворце мог находиться часами; предпочитал старинные вещи, жил, ничем не привлекая внимания, и не пытался делать громких заявлений». Его вдова, Екатерина Михайловна, до конца жизни была убеждена, что её муж был сыном последнего российского императора.
⠀
Однако многие современные специалисты, изучавшие историю Филиппа Семёнова, не сомневаются в обратном: он никак не мог быть цесаревичем Алексеем... Странным является то, что написавшая письмо Эдварду Радзинскому дипломированный врач Далила Кауфман допустила, что «цесаревич»-Семёнов каким-то чудом дожил до своего возраста, а не умер от гемофилии, что должно было обязательно произойти, особенно если учесть ужасающие, по сравнению с царским дворцом, условия, в которые попал ребёнок после своего «спасения». Как известно, даже при дворе его заболевание постоянно обострялось и прогрессировало, вынуждая Алексея проводить большую часть времени в постели, а незадолго до расстрела болезнь проявила себя тем, что он вообще утратил способность передвигаться самостоятельно.
⠀
Более того, Семёнов, исходя из рассказа Кауфман, не просто вёл обычный для всех здоровых людей образ жизни, а активно участвовал в боевых действиях! Но гемофилия – это не то заболевание, которое может пройти самостоятельно. Больному для того, чтобы прожить хоть какое-то время, нужен покой и тщательнейший уход, а уж точно не винтовка и боевой конь.
⠀
Ну, а кроме всего прочего, удивление может вызвать и само ранение, якобы полученное Алексеем в подвале Ипатьевского дома. Вспомним, что перед тем, как чекисты открыли огонь, мальчик сидел на стуле (стоять он не мог). Стрельба началась неожиданно и велась на поражение. Иначе говоря, прицельно в сердце, в крайнем случае – в голову, но никак не в то место, на котором у Семёнова остался шрам. Да и каким образом юный наследник престола ухитрился отделаться единственным сравнительно лёгким ранением, да ещё и в ягодицу, на которой, попросту говоря, в тот момент сидел, – совершенно не понятно.
⠀
Цесаревичу, как и каждому из расстреливаемых, был выделен «личный», конкретный палач (Яков Юровский заранее распределил, кто в кого будет стрелять) и промахнуться он (беря во внимание небольшое расстояние) не мог. Если княжон защищали корсеты, то у мальчика такой защиты не было. Таким образом, спастись юный наследник престола мог только по воле того, кто руководил казнью, но, как мы знаем из показаний участников расправы, этого не было.
Некоторые исследователи, жаждущие видеть в Семёнове спасшегося цесаревича Алексея, продолжая развивать эту тему, в конце 1990-х годов стали инициаторами генетической экспертизы. Якобы у одного из трёх сыновей Филиппа Семёнова для этого была взята кровь. После чего ДНК Юрия Семёнова в одной из английских лабораторий сравнили с ДНК английского принца Филиппа, родственника Романовых. По результатам этой экспертизы, из трёх тестов якобы совпали два, а третий остался нейтрален, что говорит о большой вероятности родства Семёнова с представителями российской монаршей фамилии. Однако, скорее всего, это была очередная мистификация.
⠀
Что касается Филиппа Семёнова, то он прожил до 75 лет и умер в 1979 году, как раз в тот год, когда на Урале обнаружили останки царской семьи. Но если учитывать результаты генетической экспертизы останков двух человек, найденных в 2007 году на старой Коптяковской дороге (которая установила, что они принадлежат великой княжне Марии и цесаревичу Алексею), то можно сделать вывод, что Филипп Семёнов, скорее, был гениальным притворщиком, нежели чудесно спасшимся сыном Николая II. Но не смотря ни на что, в этой истории осталось и множество вопросов, хотя, казалось бы, в наши дни многое уже прояснилось. Откуда Семёнов мог знать многие подробности жизни царской семьи? В каких школах могли научить его стольким языкам? Откуда такие поразительные физиологические и медицинские совпадения с цесаревичем Алексеем? Ответов на эти вопросы по-прежнему нет…
Следующая публикация
Нет комментариев