Предыдущая публикация
Жена фронтового друга.
автор Мария Скиба
От мужа Зоя не получала писем уже больше месяца, она очень переживала за него, но и сама ему не писала. Рука у нее не поднималась написать Ивану, который еще в ноябре сорок первого ушел на фронт, о том, что нет больше Гришеньки, умер их четырехлетний малыш от воспаления легких. Не уследила старенькая соседка баба Феня, которая присматривала за ним, пока он ангиной болел и в садик не ходил. Хотела его днем спать уложить, да сама и приснула. А Гришенька выбрался из-под одеяла и выбежал из ее дома, накинув только шубку. По морозу до своего дома добежал и на крыльце уселся маму ждать. А она-то с фермы уже по темну возвращалась, в это тяжелое время все женщины трудились с самого рассвета и допоздна, к тому же почти без выходных. И дверь Зоя на замок заперла, потому как не в один дом уж воры лазили в то время, как хозяева на работе были. Пока баба Феня спохватилась мальчика, пока сообразила, куда он подевался да за ним побежала, он уж промерз весь. Март сорок четвертого выдался не таким морозным, но ветер дул сильный, а Гриша, и так еще больной, просидел на крыльце почти раздетый около трех часов. К вечеру у малыша поднялась очень высокая температура, кашель страшный начался. Его забрали в больницу, но помочь не смогли, и Гришенька за неделю сгорел. Баба Феня так себя винила, что вскоре вслед за мальчиком ушла, сердце не выдержало. А Зоя вот живет, днем сквозь слезы работает, а по ночам спать не может, все будто плач сына слышит, кашель его надрывный. Так что даже лучше было, что Иван не пишет, не могла она ему ответ написать. Надеялась только, что у мужа все хорошо, что он жив, здоров, а писем нет, потому что почта плохо работает.
Но вскоре почтальонка принесла ей письмо, где обратным адресом был госпиталь под Одессой. Врач этого госпиталя доводил до сведения Зои, что уже неделю у них с контузией находится Барсуков Иван. Привезли его почти в бессознательном состоянии и до сих пор он не может разговаривать, не говоря уж о том, чтоб писать. Только иногда кивает, если его о чем-то спрашивают. Состояние Ивана очень тяжелое и выживет ли он неизвестно. При нем был конверт с ее адресом, поэтому доктор и написал Зое.
Женщина была в ужасе. Неужели она потеряет еще и мужа вслед за сыном. Нет, такое она точно не переживет. Ведь, кроме Вани у нее никого уже не осталось: ни родителей, ни других родных уж нет, кто помер, кто погиб, а кто потерялся в этой страшной войне. Зоя целую ночь без сна просидела на лавке, качаясь и глядя в темноту за окном, а утром пошла к председателю колхоза писать заявление на увольнение по причине отъезда в госпиталь. Через несколько дней женщина заколотила в своем доме окна, двери и уехала.
Добиралась она до места больше недели и все это время молила Бога только о том, чтобы муж дожил до ее приезда. Зоя была уверена, что стоит ей только оказаться рядом, как Ваня найдет силы и выкарабкается из контузии, а там и выздоровеет. Зоя ни на шаг от него не отойдет, все сделает, чтобы он встал на ноги. Но, когда женщина, наконец, добралась, и в госпитале ей показали койку, на которой лежал Иван, она возмутилась:
- Зачем вы мне показываете чужого человека? Где мой Ваня? Мне написали, что он в вашем госпитале с контузией! Покажите мне моего мужа, пожалуйста, он же здесь? Он живой? - уже умоляюще спросила она, предчувствуя страшное.
Не дожидаясь ответа, она побежала по всем палатам, заглянула в лица всех раненых, но ее Ивана там не было. Главврач госпиталя, Михаил Степанович, завел плачущую Зою в свой кабинет и налил ей горячего чая.
- Понимаете, Зоя Васильевна, этого раненого мужчину посчитали за Вашего мужа, потому что у него в руке было зажато письмо от Вас. Больше никаких документов у него не было, возможно потому, что одежда на нем почти вся обгорела. Чудом он сам не превратился в головешку. На то место, где его нашли, фашистские самолеты сбросили множество бомб и выжило очень мало солдат. Этому вот повезло, у него даже руки и ноги целы, только ожоги и контузия. Сильная, конечно, но жить он скорее всего будет. Когда его привезли в госпиталь, он ненадолго пришел в сознание и на мой вопрос: зовут ли его Иваном кивнул утвердительно. Так мы и записали его Иваном Барсуковым. Скоро он подлечится и сможет говорить, тогда, возможно, он и расскажет о судьбе Вашего мужа. Если Вы дождетесь, конечно. Я могу предложить Вам остаться у нас работать, хотя бы временно, если вас дома никто не ждет. Санитарок у нас не хватает, даже старушек местных просим помочь, иной раз и перевязать раны некому, не то, что бинты постирать. А нам солдат поднимать нужно, чтоб немцев бить, чтоб до самого Берлина этих гадов пинками гнать.
Зоя поплакала, подумала и решила остаться работать в госпитале санитаркой. Дома ее, действительно, никто не ждал, а тот человек мог что-то знать об Иване. Женщина взяла себя в руки и стала учиться ухаживать за ранеными. За мужчиной, которого нашли почему-то с ее письмом в руке, она присматривала особенно пристально. Зоя не могла позволить ему умереть пока не будет раскрыта эта тайна и пока он не расскажет, где сейчас Иван Барсуков.
Еще несколько дней солдат безмолвно, лишь со слезами и болью в глазах смотрел на ухаживающую за ним чужую жену, но потом он начал понемногу разговаривать. Сначала он с трудом, через стоны шептал, медленно и тихо, всего по несколько слов. Но вскоре все стало понятно. Мужчину действительно тоже звали Иваном, но фамилия у него была Горохов. Два года он служил вместе с мужем Зои и дружил с ним. В том бою Ивана Барсукова сильно ранило разорвавшимся рядом с ним снарядом, сброшенным с немецкого самолета. У Ивана оторвало ногу и разорвало живот. Было понятно, что солдат не выживет. Но Горохов, который подбежал к другу, все же решил попробовать спасти его, оттащить в санчасть. Он перетянул кровоточащую ногу Барсукова и взялся за его шинель, чтобы тянуть Ивана по снегу, но тот поднял руку, останавливая товарища. Потом дрожащей окровавленной рукой достал из-за пазухи конверт и с трудом проговорил:
- Это адрес моих жены и сына. Пообещай, что поможешь им после войны. Не справятся они сами. Я старался выжить, чтоб вернуться к ним, я им слово дал, да видно не судьба. Ваня, как друга тебя прошу, присмотри за ними, – и он вложил в руку Горохова измазанный кровью конверт.
Горохов хотел сказать, что глупости это, что Барсуков сам будет за своей семьей присматривать, что его вылечат и вернется он домой, как и обещал, но не успел, налетели опять вражеские самолеты и началась жуткая бомбардировка, еще страшнее первой. Последнее, что помнит Иван, это то, как прямо за спиной его раненого друга раздался грохот и вздыбилась земля, брызнувшая огромными комьями черной земли вперемешку с уродливыми металлическими кусками. Потом еще один взрыв, удар и темнота, звенящая мрачной тишиной...
- Я жив только благодаря ему, он, даже умирая, спас меня, укрыл своим телом от осколков бомб. Поэтому я обязан ему жизнью. Твой муж перед смертью просил меня помочь тебе, и я помню его просьбу, - уверенно сказал Зое Иван Горохов и тут же виновато добавил: - но пока все иначе, пока ты за мной присматриваешь. Без тебя я бы точно не выжил. Спасибо тебе, Зоя. Хорошая ты, и Иван твой был настоящий солдат, смелый и правильный. Он мне про тебя и сына вашего постоянно рассказывал, письма твои про него читал. Как он там, ваш Гриша, большой уж, наверно?
Зоя с силой прикрыла веки, пытаясь удержать слезы, но потом собралась с духом и рассказала Горохову о смерти малыша. Иван даже зубами заскрипел, словно от боли, когда узнал обо всем. Он долго молчал, а потом тоже рассказал, что, когда уходил в сорок первом, и у него дома, на Кубани, оставалась семья: жена и девятилетний сын Коля. Сначала все было хорошо, они писали письма, подбадривали его, а потом пропали. И только почти через год Ивану Горохову пришло письмо от сына, в котором он сообщил отцу, что мама погибла при бомбежке, когда они ехали в эвакуацию. Коля остался цел и его отправили в приют в Воронежской области, а написать отцу мальчик не мог, потому что не помнил номера полевой почты, после бомбежки ни вещей, ни документов, ни писем не осталось. Мальчик был в отчаянии, думая, что навсегда потерял и отца, но одна из воспитательниц решила помочь ребенку. Она писала во все инстанции и все же смогла узнать адрес, на который нужно писать Ивану.
- Вовка у меня сильный парень. Нелегко ему, но он меня дождется. Ты как думаешь? – Иван осторожно дотронулся обожженной рукой до руки Зои, и женщина кивнула:
- Обязательно дождется, ты только верь в это. И сам держись, ты ему очень нужен. Да ты и сам это знаешь. А я... я молиться за вас обоих буду.
Зоя и Иван еще много раз обо всем разговаривали. Он рассказывал ей о ее муже, как тот воевал, как жил на фронте, о своей родной солнечной Кубани, она о том, что происходило в тылу, как люди там работают, почти без отдыха, без лекарств и нормальной еды, как стараются сделать все, даже невероятное, чтобы помочь солдатам победить фашистов.
Зое нравился Иван, она понимала, почему ее муж подружился с ним. Горохов был искренним, открытым. Он по-настоящему, без фальши горевал об их маленьком Грише и о своем погибшем друге; вместе с Зоей переживал, что ее Ваню даже невозможно было по-человечески похоронить. После той страшной бомбежки многих солдат не смогли опознать, и документы у многих сгорели вместе с одеждой, так и похоронили погибших безымянными в братской могиле. Зоя однажды смогла добраться до нее, поплакала там, попрощалась со своим мужем и вернулась в госпиталь, помогать спасать других солдат.
Иван Горохов уверенно шел на поправку. Уже через три недели он, даже не долечившись, уговорил врача, чтобы его выписали и отправили опять на фронт. Когда Зоя и Иван прощались, мужчина попросил разрешения писать ей письма. Зоя с радостью согласилась и дала ему еще и свой уральский адрес. Она не ждала от него помощи, уверена была, что справится и сама, просто хотела, чтоб он ей писал. Ведь он был теперь для нее самым близким человеком. Хотя признаться в этом Ивану она постеснялась. Да и он Зое ничего не сказал о том, что за это время она стала ему очень близка. Лишь очень крепко обнял ее на прощанье, словно хотел, чтобы она сама обо всем догадалась.
Прошло еще полгода. Советские войска уже стояли на границе с Германией. Иван Горохов вместе с другими солдатами мужественно воевал, отбрасывая фашистов со своей родной земли на их территорию. Он думал только о том, чтобы поскорее закончить эту страшную войну и вернуться к сыну. Ивану не терпелось забрать Колю из детдома. А еще ему хотелось увидеть Зою, которая писала ему такие добрые, но все же тревожные письма. В одном из них она сообщила Ивану, что уехала из госпиталя на фронт. Решила, что больше нужна на передовой, там, где идут сражения, где она может кого-нибудь спасти прямо на поле боя, оказать первую помощь, чтобы раненые могли живыми доехать до госпиталя. А еще она готовила солдатам еду и помогала чинить порванную одежду. В конце писем Зоя всегда просила не переживать за нее, обещала быть осторожной и умоляла Ивана беречь себя ради сына. О том, что она тоже мечтала встретиться с ним после войны, она писать стеснялась.
Благодаря ее письмам и весточкам от сына, Иван и находил силы бить врага, несмотря на боли в голове и ночные кошмары. Он собирал всю свою волю в кулак и смело шел в очередной бой. Удивительно, но он больше ни разу не был ранен, словно стал заговоренным. Иван верил, что это благодаря Зоиным молитвам. О том, что он все же хочет приехать к ней, он однажды признался в своем письме и с нетерпением ждал ее ответа. Но ответ пришел очень нескоро, почти перед самой Победой. В том коротком письме Зоя написала всего два слова: «Не приезжай». Больше писем от нее не было, хоть сам Иван и продолжал писать ей.
Демобилизовавшись после Победы, мужчина сразу поехал под Воронеж к сыну. Не передать, как радовался Коля, как горд был перед товарищами по детдому, потому что на груди у его отца висело немало медалей и даже орден.
- Пап, мы теперь домой, на Кубань? – крепко обняв Ивана, спросил мальчик. – А так то, мы можем здесь остаться. Город хороший и друзей у меня тут много. А работать на заводе можно, я там с ребятами был, нам цеха показывали. Мастер работать звал, говорил учеником токаря сначала возьмет, а там и свой станок выделит. Я бы пошел. И ты можешь слесарем или электриком. Ты как, пап? Не против?
Иван не был против. На Кубани у них остались только дальние родственники. Дом их скорее всего сгорел или развалился, или, может, занял его кто другой. А здесь, правда, можно было начать новую жизнь. Но не давало мужчине покоя последнее письмо Зои. Не такая она была. И это очень тревожило Ивана. Мужчина сходил на завод, узнал, что его с радостью возьмут на работу и даже дадут жилье в бараке. Иван обещал прийти, только попросил несколько дней, чтобы, как он сказал мастеру, проведать фронтового друга. Когда Иван рассказал сыну о Зое, мальчик внимательно выслушал отца и серьезно сказал:
- Езжай, пап, я еще немного поживу здесь, в детдоме, не страшно. Тебя фронтовой друг, умирая, просил присмотреть за этой Зоей. Ты должен выполнить его просьбу. Я бы тоже так поступил, - Коля задумался на секунду и добавил: - Ты ее сюда вези, вместе за ней и присмотрим.
Иван улыбнулся и по-взрослому пожал сыну руку. Но потом все же не выдержал и крепко его обнял.
Через три дня мужчина шел по деревенской улице, вдоль которой росли огромные старые клены и березы. Он шел к дому Зои. Не знал солдат, что его там ждет. Возможно она уже вышла замуж. Что ж, тогда он пожмет руку ее мужу и пусть с болью в сердце, но со спокойной душой уедет. Но Иван все же надеялся, что нет у Зои никакого мужа. Нравилась она ему. Все это время после госпиталя он только о ней и думал. Стыдно было ему перед самим собой и сыном, что о жене стал забывать, но ничего не мог с собой поделать. Только и представлял, как приедет и сделает ей предложение. Боялся, конечно, что она ему откажет, но ведь чувствовал он по письмам ее, по тому, как переживала она за него, что тоже ей нравится. Вот и шел по улице, приближаясь к ее дому, а сердце его так сильно колотилось, что, казалось, вот-вот, словно дикий голубь, вылетит из его груди.
Подойдя к дому, Иван решительно распахнул шаткую калитку и прошел к двери. На секунду остановился, выдохнул и громко постучал.
- Открыто, Шур, ты там что ли? Заходи уж! – раздался из-за двери знакомый голос.
Мужчина распахнул дверь и зашел в комнату. Зоя сидела за столом и чистила картошку. Когда она увидела Ивана, то ахнула, быстро спрятала зачем-то под стол руки и беспомощно оглянулась по сторонам. Он вслед за ней скользнул взглядом по комнате и похолодел, заметив рядом с Зоей прислоненные к стене костыли. Так вот почему она написала такое письмо и пропала! Не хотела быть ему обузой.
- Зачем ты здесь? - со стоном выкрикнула женщина. - Я же писала тебе, что не нужно ко мне приезжать. Я же просила тебя! Уйди, пожалуйста, и не возвращайся! Не нужна мне твоя помощь, я сама проживу, - на последних словах Зоя не выдержала и всхлипнула.
А Иван улыбнулся, подошел к ней, спокойно достал из-под стола ее покрытые шрамами руки, поцеловал их и сказал то, что давно хотел ей сказать:
- Выходи за меня замуж. Люблю я тебя, Зоя. Любую люблю. Для меня ты все равно самая прекрасная женщина на свете. Не наша вина, что мы такие: израненные, покалеченные душой и телом, не мы эту войну начали, главное, мы закончили. Вместе. Давай и дальше вместе, всегда, до самого конца. Я думаю, что Иван, если он видит нас, то не будет против, потому что я все сделаю, чтобы ты была счастлива.
Зоя опустила голову и долго молчала. Когда она, наконец, посмотрела на Ивана, он, кроме слез в ее глазах, с облегчением увидел еще и искорку надежды на счастье...
Иван увез Зою в небольшой городок в Воронежской области. Коля не ожидал, что отец привезет Зою как жену, и обиделся на него за то, что он так быстро забыл его маму. Но познакомившись с ней поближе и узнав, как она на фронте сквозь пули и бомбежки бесстрашно спасала солдат, за что даже имела награды, почувствовал к ней уважение и все же принял их брак, правда, полюбить Зою, как родную маму он так и не смог. Поэтому Коля долго с ними не жил, через два года он уже работал на заводе слесарем и получил место в общежитии. Но Иван и Зоя не скучали без него, у них тогда уже была родившаяся через год после их свадьбы голубоглазая дочка Ирочка, вот ее старший брат любил безумно. Иван и Зоя, из-за своих ранений, прожили довольно недолго, но зато в любви и уважении. После того, как их не стало, Николай взял младшую сестру под свою опеку и заботился о ней всю свою жизнь. Даже тогда, когда у нее уже появились внуки, для старшего брата она так и осталась маленькой Иришкой. Своих детей у него, к сожалению, не было, поэтому Николай иногда с ужасом думал о том, что его любимой сестренки, самого близкого и дорогого для него человечка, могло и не быть на свете, если бы не просьба фронтового друга его отца...
фото из интернета! Это не герои рассказа.
Дорогие читатели, если вы помните истории ваших родных о ВОВ, о послевоенных годах, пишите мне в сообщения, возможно именно ваша история станет сюжетом очередного рассказа о том, как наши родные смогли пережить то трудное время и остаться настоящими людьми.
автор Мария Скиба
https://ok.ru/istoriimar
Истории Марии Скибы
Жизнь удивительна и прекрасна. Любовь, счастье, горе, случайные встречи,все есть в моих историях. Но главное-хорошее настроение. Практически каждый рассказ, даже мистический, о судьбах реальных людей. Вы тоже можете помочь мне и написать о своей жизни или жизни родителей, знакомых. Это очень важно для меня. Каждый из вас- самый дорогой для меня читатель, присоединяйтесь! Здесь показаны только мои произведения. Просьба сообщить, если увидите мой рассказ под другой фамилией.
22K участников
Следующая публикация
Нет комментариев