Предыдущая публикация
Как мы кино снимали. Ревякино 1987 год.
Владимир Скороходов
Памяти Олега Годяцкого
Как мы кино снимали
Байки любительского кино
Сейчас в России старшее поколение делится на две категории. Одни говорят, что в Советское время мы жили плохо и бедно, другие говорят, что лучшего времени в их жизни не было. Я отношусь ко вторым. Да, были недочёты и промахи у Советской власти, а у кого их нет, но жили мы просто, весело и у всех была уверенность в завтрашнем дне, мы гордились, что живём в Советском Союзе. Можно было работать и заочно получать хоть 10 образований и всё бесплатно.
В те далёкие и счастливые годы я работал электромонтёром на иркутском Радиозаводе и в 1986 году заочно получил режиссёрское образование в Областном училище культуры. Меня тогда увлекло кино и я начал выбирать тему для будущего фильма. Решил остановиться на теме Гражданской войны в России, и написал по документальным рассказам киносценарий художественного фильма под названием «Иван Посталовский», о первом председателе Сибирской Чрезвычайной Комиссии, повешенном белогвардейцами в Иркутске летом 1918 года. Чекисты, прочитав сценарий дали на съёмку добро, завод закупил для нас 16- миллиметровую киноаппаратуру и летом 1987 года мы приступили к съёмкам. Снимали в кабинетах завода, во Дворце пионеров, на старых улицах города, на крышах домов, в общем, везде, где находили подходящие места.
В выходные на заводском автобусе мы уезжали в киноэкспедиции в село Ревякино под Иркутском, где через сельский райком комсомола наш заводской комитет наладил связи с комсомольской организацией села Ревякино. Мы приезжали прямо на конный двор, где конюх дядя Ваня седлал для нас разномастных скакунов, а мы в это время переодевались в автобусе, кто в белых, кто в красных, а кто и в бандитов. Местные жители с удовольствием участвовали в съёмках массовых сцен с лошадьми, так что конница была ещё та.
Помню, один весёлый парень, шофёр, ехал куда-то на грузовике по заданию председателя колхоза и, увидев, что снимается кино, решил примкнуть к нам. Мы переодели его в бандита, дали винтовку, он вскочил на коня и два-три часа провёл перед камерой. Запомнил его слова: «Прикиньте, ребята, что скажет председатель, если меня сейчас увидит в таком наряде!?»
Естественно, что всё это мы делали абсолютно бесплатно, на общественных началах. Фильм обошёлся заводу по тем деньгам 500 рублей. Деньги уходили только на покупку киноплёнки и её проявку, а это стоило копейки.
Представляете, за весь период съёмок мы получили тонны положительных эмоций, горы веселья, океаны удовольствий, массу впечатлений и всё это БЕСПЛАТНО! Для многих, кто был тогда с нами, эти незабываемые дни стали самыми яркими, светлыми, самыми счастливыми в их жизни.
С тех пор мне понравилось делать людей счастливыми и я, закончив ВСГИК, целиком окунулся в театральную деятельность.
Вот самые яркие воспоминания, о тех весёлых и незабываемых днях, которые за прошедшие десятилетия превратились уже в байки и легенды.
Как я чуть не погиб
В конце съёмочного дня, значит, гнали мы лошадей с места съёмок на конный двор. Было нас всадников человек пятнадцать, а может быть больше. Скакали мы в галопе по асфальтированной дороге, вдруг как будто пуля просвистела возле моего правого виска, я не придал этому значения, слишком захватывающие были ощущения от этой скачки. Когда прискакали на конный двор, выяснилось, что у лошади, на которой скакал парень передо мной, с правой задней ноги отломилась часть подковы, она-то и просвистела как пуля. Уберёг Господь на этот раз.
Как Олег Т. жеребёнка объезжал
Несколько, значит, наших актёров были студентами театрального училища. И когда мы ехали на съёмки в Ревякино, то от завода автобус шёл сначала к зданию училища, там мы забирали студентов, кое-какой реквизит и костюмы, а потом уже ехали к месту съёмок. На этот раз всё было так же, но нас ждал сюрприз в виде двух миловидных девиц, однокурсниц Олега, исполнителя главной роли, которых он упросил меня взять с собой. Ладно, взяли. Приехали в Ревякино на конный двор, переоделись в автобусе, всё как всегда, дядя Ваня лошадей седлает. А дело-то было после дождя, у конного двора грязь вперемежку с навозом. Олег переоделся в форму, перетянулся ремнями, на поясном ремне кобура с наганом, сапоги хромовые блестят, на голове кубанка со звездой. Девчонки его в автобусе сидят, а он вышел, прошёлся перед ними, туда, сюда, видно, что выдрючивается. Рядом жеребёнок ходил. А у Олега было в ходу выражение: «Делаю на раз!» Подходит, значит, он к жеребёнку и говорит: «Девчонки, делаю на раз!» Ну, и как в фильмах про индейцев прыгает на него сверху. Жеребёнок, испугавшись, в сторону шарахается, а Олег со всего маху лицом в навозную жижу, только брызги в разные стороны. Встаёт, всё это с него бежит. Девушки от смеха по салону катаются. Ну, я девушек не стесняясь, в народных
выражениях объяснил ему, что он не прав и сказал, что я, в конечном счёте, о нём думаю. Не далеко коровник находился, там доярки ходили, и я его к этим женщинам отправил. Он им всё объяснил, они форму постирали, его отмыли, но съёмки пришлось на два часа отложить. Больше мы посторонних с собой не брали.
Как я верхом автобус обгонял
Поехали мы, значит, с конного двора к месту съёмок. Впереди автобус едет, в нём парень местный – проводник наш, и съёмочная группа с аппаратурой, а мы верхами за автобусом по просёлочной дороге. Справа от дороги лесистый склон, гора, одним словом, слева поле. И захотелось мне по полю автобус обогнать. Бросил я коняку в галоп и по полю с автобусом сравнялся. На мне форма белогвардейская, на боку наган, в руке плеть. Наши из автобуса меня увидели, в окна винтовки выставили, и давай по мне пулять. Ах, думаю, так, в режиссёра стрелять, ну, ладно! Из кобуры наган выхватываю и по ним луплю. Азарт, надо сказать, великое дело. Обогнал я, значит, автобус, на дорогу выскочил, но так же в галопе лечу. А дорога направо в гору сворачивает на просеку, я завернуть-то завернул и резко коняку осадил, тот как вкопанный встал, да ещё голову, паразит, пригнул. Ну, я через его голову и перелетел, хорошо руки успел подставить. Стою на руках, ноги в стременах завязли, ногами дёргаю – результата ноль. Ну, думаю, напасть, вот-вот автобус должен появиться, а режиссёр в таком неприглядном виде застрял. Барахтался, барахтался, насилу освободился, только коня под уздцы успел взять, тут и автобус нарисовался. Больше я коня резко не тормозил.
Как я выбирал место для съёмок
Переоделся я, значит, в своего поручика Дубиневича, и отправился верхом, место для съёмок выбирать. Еду так шагом не спеша, окрестности осматриваю, леса, поля, глядь, поле картофельное, а на поле наши городские, иркутские тяпками машут, жигуль рядом стоит. Я лошадку в галоп, и через поле к ним, только ботва из под копыт. Подскочил, наган выхватил, кричу: «Красные в деревне есть?». Те тяпки побросали, ротики открыли и стоят на меня глазеют, головками мотают. Я наганом погрозил: « Ну, смотрите, если соврали!» и так же полем в галопе обратно. Весёлое было время.
Как мы бомбочки испытывали
Приехали, значит, на конный двор, ребята переодеваются, а Алексей Васильевич, мой ассистент и пиротехник говорит: «Володь, я тут вчера взрывпакетов понаделал, только испытать было негде. Давай испытаем?» Надо сказать, что Васильич был военным, служил в то время в звании прапорщика, и что-то такое изготовить, для него было плёвым делом. Я согласился: «Давай, испытаем». У конного двора, были собраны кучки навоза для вывоза и Васильич, не долго думая, проколупал
палочкой в кучке навоза дырку, поджёг бикфордов шнур и сунул туда своё изделие. Ухнуло оно, конечно, хорошо, но весь оставшийся день от нас разило навозом как от конного двора. Очень стойкий запах.
Как конь белогвардейца невзлюбил
Ребята, значит, в автобусе переоделись, кто в кого должен, дядя Ваня лошадей оседлал и давай нам их раздавать. Женька был переодет в белогвардейца и ему дядя Ваня дал статного красивого вороного коня, мы все о таком мечтали. Естественно, что дядя Ваня всех новеньких учил, как обращаться с лошадьми, как познакомиться, покормить, погладить, в седло сесть, как себя держать в седле. Женька подошёл к своему скакуну как учили, левую ногу в стремя вставил, а скакун его задней левой ногой в пах копытом ударил. Я думал, что они только назад лягают, а этот вперёд. Женька схватился за причинное место присел, а потом упал, мы ахнули, подбежали к нему, но вроде всё нормально было, и минут через десять Женька уже хохотал сам над собой. Кто-то сказал: «Сразу видно, красноармейский конь, не любит золотопогонников». Дядя Ваня потом подобрал Женьке такую клячу, что все ухали, а он в хвосте плёлся.
Как я второй раз чуть не погиб
Гнали, значит, так же лошадей на конный двор. Я был в мундире поручика и без очков. А коняки, как только отчий дом завидят, летят к нему сломя голову, не удержать, и прямо в ворота залетают. Конь летит подо мной, а я как назло повод потерял и без очков никак не могу его подобрать. Свесился с седла вправо, пытаюсь повод подобрать, и буквально в трёх сантиметрах от моей головы столб промелькнул, на котором створка ворот держалась. И на этот раз, Господь спас. Нужен, значит, я ему здесь.
Как я от своих отстал
Поехали, значит, с конного двора на место съёмок. Автобус с группой по дороге поехал, а мы верхом по тропе, местный парень сказал, проведёт. Ехали по лесу шагом, я замыкающий. Чувствую, что как-то мне неудобно - стремена слишком низко. Я остановился стремена подтянуть, тем временем наши вперёд ушли. Стремена подтянул, бросился своих догонять, подстегнул лошадку побыстрее бежать. Кругом лес, кусты, она по тропе шпарит, вдруг река, и тропа вдоль неё поворачивает, я налево свернул, а хода не сбросил, и у самой реки над тропой раскидистая ива. Меня на всём скаку мордой по ивовым ветвям… Очки с лица испарились. Остановил я лошадку, привязал к дереву, чтоб на очки не наступила. А зрение было минус восемь, так что без очков я, сами понимаете… Никого нет, трава по пояс, я на карачки опустился и ползаю, думаю, хоть бы кто из наших сообразил за мной вернуться. Ползал, ползал,
нашёл свои бинокли. Радость была неописуемая. Вскочил я в седло и поскакал на дорогу выбиваться, своих разыскивать.
Как двое горе - наездников на лошадях реку форсировали
Снимали, значит, эпизод «Бой в тайге». Намаялись с лошадьми, они взрывов и выстрелов бояться, необученные, на то место где взрывы не идут. Ну, вроде сняли всё, осталась пара сцен, но как выяснилось, двое из группы, которые в этих сценах должны сниматься, потерялись вместе со своими лошадьми. Искали их, кричали, бесполезно, а время уже в город возвращаться. Приехали в Ревякино, на конный двор, сидим в автобусе, ждём, волнуемся. Вдруг, один из пропавших, Игорь, походит к автобусу: «Ребята, девчонок в автобусе нету?». Нету, говорим, а он: «Помогите в автобус залезть». Затащили его в салон, штаны снимает, внутренние поверхности бёдер, все под коросту снесены. Оказывается, они, пока не их сцену снимали, поехали прогуляться. Подъехали к реке, вспомнили, что в кино, герои реку на лошадях переплывали. Ну, и поплыли на тот берег на лошадях. Чуть сами не потонули, да ладно сами, чуть лошадей не утопили, на силу на берег выбрались. Ну, и пока до села скакали в мокрых галифе, Игорь себе, о седло все ноги и снёс, неделю потом на раскоряку ходил. Второму-то больше повезло.
Как Олег Олега избивал
Снимали в Ревякино,значит, эпизод «Допрос Посталовского. Олега Т. привязали там, где лошадей подковывают, на конном дворе, сняли, как белые с бандитами его бьют, пытают, уехали в город. Плёнку проявили на телецентре, смотрим. Полная лажа, удары какие-то кукольные, постановочные, короче, всё неправда. Решаем, надо ехать переснимать. Поехали переснимать. Олега опять привязали, репетиций не было, снимать решили через мой золотой погон, за моим плечом камеру поставили. Командую: «Мотор, начали!». Олег Г. , исполнитель роли Малыша спрашивает: «Как его бить?». Камера уже стрекочет, я кричу: «Бей, как можешь!». Ну, Олег и постарался на славу. Если внимательно эти кадры смотреть, то видно хороший хуг слева в челюсть. После него Олег Т. уже ничего не помнил. Едем мы после съёмочного дня в город, Олег Т. несчастный такой, избитый, лежит на заднем сидении ЛАЗа. Я подошёл, присел рядом. Что,- говорю,- Олег, плохо тебе? Тот кивает. Подхожу к водиле и говорю, чтобы тормознул у ближайшего магазина. Тот тормознул, мы с Васиьичем выскочили, я в белогвардейском кителе и в фуражке. Возвращаемся с тремя бутылками коньяка, Олег сразу повеселел, зачирикал. На заводе шмутки выгрузили, взяли плёнку, недавно полученную из проявки, и поехали в одно место (нельзя говорить в какое) материал смотреть и коньяк пить. Олег Г. Олега Т. на своём горбу через всю площадь Кирова нёс, сами догадываетесь почему.
Как чёрная «Волга» нам «тюрьму» подарила.
Снимать надо было, значит, эпизод «Допрос Посталовского в тюремной камере». Естественно, что в настоящую тюрьму нас никто не пустит, я даже и пытаться не стал разрешения просить. Но вариант был. Около центрального парка, который в своё время был кладбищем, стояла старая кирпичная часовенка, где до революции покойников отпевали. Сейчас-то эту часовню снова церкви отдали, а в восьмидесятых там был филиал училища культуры, а на первом этаже размещалось управление парка. И была у них там комнатушка с окованной железом дверью и зарешёченным окном, которая использовалась ими как кладовка, и хранилось там всякое старьё и мусор. Ни дать, ни взять, тюремная камера. Я к заведующей подошёл, говорю, так и так, снять надо тюремную камеру. Мы, говорю, с ребятами весь ваш бутор аккуратно вынесем на крыльцо, снимем, а потом всё на место положим. Тётка ни в какую, нет и всё тут. А в Обкоме комсомола у меня знакомый работал, ответственный пост занимал, как раз по делам молодёжи, наш проект курировал, как сейчас говорят. Ну, я ему всё это дело-то и обсказал. На другой день подкатывает к управлению парка чёрная правительственная «Волга»… О чём они там говорили, я не знаю, только Слава мне сказал: «Всё в порядке, тогда-то, тогда-то она вас будет ждать». Мы приехали, весь хлам на крыльцо вытащили, притащили туда охапку сена, эпизод сняли, хотели всё обратно закидать, да заведующая сказала: «Не надо. Я завтра грузовик подгоню, увезём всё это на помойку». Вот так женщине доброе дело сделали.
Как я сам о себе впечатление испортил
Снимать надо было, значит, как чекисты ловят белогвардейского эмиссара Яковлева. Место съёмок этого эпизода – крыша старинного здания в центре города на углу улиц Карла Маркса и Литвинова. Из подъезда проникнуть на крышу оказалось невозможным. Полезли со двора по пожарной лестнице. Лестница старая, кое-где железки, к которым лестница приварена, из кирпичной стены вывалились, всё шатается. Но охота, как говорится, пуще неволи. Залезли и аппаратуру с реквизитом затащили. Только Олег Г. внизу во дворе остался с дочкой дяди Сани, нашего актёра. Стали снимать перестрелку чекистов с Яковлевым. А Олег Г. девушке обо мне рассказывает, какой я замечательный режиссёр, вежливый человек, слова грубого никогда не скажу. А мы на крыше снимаем. Сбили, значит, «пулей» фуражку с головы чекиста. Камера стрекочет, а Олег Т. мне в ухо заладил: «Володя… Володя… Володя…» Камера остановилась, тут я ему в народных выражениях, сказал, что я о нём думаю, да ещё добавил, так что девушка внизу вздрогнула. Больше он во время работы не встревал.
Как чекисты «чекистов» чуть не арестовали
Сняли, значит, эпизод на крыше, спустились во двор. Яковлева в тупиковом дворе чекисты задержать должны были. Установили камеру, стали снимать, вдруг во двор двое молодых людей в костюмчиках входят. Представились, удостоверения показали - настоящие чекисты. На Литвинова Управление КГБ находится. К ним сигнал поступил – вооружённые люди на крыше. Я сказал, что прежде, чем снимать этот фильм, нас приглашали к ним в управление и с нами беседовал полковник такой – то. Все недоразумения были улажены и мы продолжили работу. Какие бдительные у нас люди.
Как Олег Олега чуть не повесил
Снимали, значит, в Центральном парке эпизод «Казнь Постоловского и его товарищей». Приговорённые себе могилку вырыли, один из них, моему герою череп лопатой раскроил. Всё это сняли, надо главного героя вешать. На толстой ветке берёзы верёвку закрепили, на конце петельку соорудили. Надо было нам с Сашкой, с оператором, посмотреть в камеру как это будет выглядеть. Но ни ящика, ни скамейки и вообще никакой подставки у нас не было. Тогда Олег Г. взял Олега Т. на руки и поднял до петли (он вообще физической силой был не обделён природой). Олег Т. надел петлю на шею и стал говорить последние слова своего героя, обращённые к жителям, а мы с Сашкой по очереди в камеру смотрели. Я посмотрел, отошёл от камеры и не глядя говорю: «Отпускай», ну, Олег Г. и отпустил, а второй Олег в петле заболтался. Подбежали, подхватили Олега, из петли вынули. Олег Г. мне: «Ну, ты же сам сказал, «отпускай», я и не видел, что он там делает!» Что тут скажешь?
Как Олег Т. режиссёра не послушал
Снимаем, значит, дальше эпизод казни. Так как никакой подставки мы не нашли, то Вовка встал на четвереньки, а на него Олег встал. Олег в настоящих кандалах, ручных и ножных, да ещё скреплённых между собой цепью, надевает себе петлю на шею, ждёт команды. По композиции кадра должно быть так: Олег говорит последние слова, камера уходит вверх на верёвку, верёвка натягивается, камера
скользит дальше вверх по дереву и в облака. Я говорю Олегу: «Когда камера уйдёт с тебя на верёвку, снимай петлю и висни на верёвке на руках». А он: «Да я так удержу, с петлёй на шее, руки-то на что. Делаю на раз!» Ну, ладно, снимаем дубль. Олег говорит текст, камера уходит на верёвку, он хватает руками петлю у горла и поджимает ноги. Вовка, думая, что уже всё, отползает в сторону. Олег понимает, что петля затягивается всё туже и туже, начинает ногами искать Вовку, а того уже след простыл. Подбежали опять, подхватили, из петли вынули. Слушать надо режиссёров, они плохого не посоветуют!
Вот такое вот, значит, получается чёрно-белое КИНО в цветах и красках.
P.S. Первый показ фильма состоялся в клубе им. Дзержинского, для полковников и генералов КГБ. Не поверите, они плакали в конце, плакали и благодарили. А в Ревякино, о нас до сих пор легенды ходят, из уст в уста передают. Я ведь только малую толику рассказал. Был бы жив Олег Годяцкий, он бы вам больше поведал, память у него была, как и сила в руках.
Иркутск – 2021 г.
Следующая публикация
Комментарии 2