Предыдущая публикация
"Там, в замшелом селенье...
"
Там, в замшелом селенье, где годы считают по зимам,
От "Покрова" до "Вербного"люд, как в берлоге, живёт;
Где не держат скота, нет "сельпошных" уже магазинов –
Раз в неделю им автоларёк хлеб и соль завезёт.
Пять домишек осталось живых здесь на самом отшибе,
Старики лишь выходят на двор, чтобы псов покормить.
А в заброшенных избах там бродит крестьянская гибель,
И рыдает с метелью на пару грудными детьми.
В каждой хате пылится своя родословная тайна:
Кто-то помер от водки, а кто-то от старости пал.
И был дом за мостом, где погибла семья неслучайно –
Смерть за смертью прошлась в отражении темных зеркал.
Жуть истории злой началась далеко в «бородатых»
И постылых годах после нашей Великой Войны:
Молодая семья проживала в той низенькой хате.
Было всё, как у всех на селе обедневшей страны.
И трудились на благо родного, как батя, колхоза,
И надежды имели на сытое время Руси.
Жили простенько, сына растили без всякой угрозы
На расколы, как ваза о кафель, семейной оси.
Эх, семейная жизнь… Что ни день, то несчастье, то счастье.
Всё бывает: обида и злоба – взрывная волна!
И однажды супруг погубил ту любовь в одночасье:
Руку поднял на жёнку, и в вечность упала она.
Миновал его суд. В экспертизе –«несчастный был случай...».
Только слухи в деревне живучи, как наглая вошь.
Сын спивался бичом, да отцу обещал ту же участь:
Со скандалами в пьяном бреду всё хватался за нож.
И, допившись до чёртиков, всё же сдержал обещанье –
Он по «лавочке пьяной» отца своего порешил.
Отомстил, мол, за мать, выбрав это ему наказаньем,
И отправился гордо в тюрьму с упоеньем души.
Годы шли. Срок отбыв, он приехал в родную деревню –
В обветшалый свой дом, где и дверь уже сняли с петель.
Новостей никаких. В дровнике догнивают поленья,
А в крапиве испуганно совести прячется тень.
Пару лет пронеслось. Юрка так же был выпить не промах,
Но казалось, что бед вереницы простыл уже след
В этом гиблом селе, где попрятались даже вороны.
Он, увы, не узрел свой последний, похмельный рассвет.
Обжигало морозное солнце лесную опушку,
На багровом снегу околевший там Юрка лежал:
После буйной попойки ночной остывала избушка,
Где за рюмку ему в пьяной драке вонзили кинжал.
...Так вот жизнь cхоронила заблудшие, грешные души,
Божий суд был таков, – невозможно его миновать.
Нам от Господа эта история притчей послужит:
И не важно уже, кто был прав, ну, а кто виноват...
(2016 г.)
Следующая публикация
Комментарии 26