Предыдущая публикация
Святость составляется из двух начал: из дара Божия и из мужества, из верности человеческой.
И поэтому святость не может измериться достижениями, а может измеряться только великодушием человека и безграничной милостью Божией.
Нет больших и малых святых; есть только люди, которые сумели себя без остатка отдать в руку Божию. Одним было дано совершить много; другим, как будто, меньше. Имена одних известны везде, имена некоторых почитаются поместно; одни сияют на весь мир, а другие, как лампада, как скромная свеча горят перед лицом Божиим и освещают немногих. Святость одних понятна всем; святость других таинственна, порой непонятна, порой непостижима.
И все эти люди, которые выросли в полную меру того, что задумал о них Господь, когда державным словом Он их вызвал из небытия, все они были люди, как мы: хрупкие, порой колеблющиеся, часто грешные; и единственная разница, по слову Серафима Саровского, между святым, вырастающим в полную меру человеческого роста и призвания, и грешником, который гибнет — в решимости. В решимости стоять в себе самом за все самое благородное, самое высокое, самое чистое и прекрасное, в решимости, когда какое-либо слово Божие тронет наше сердце, отозваться на него не только чувством, но жизнью, всем…
Казалось бы, так это легко. У каждого из нас есть какая-то светлая, прекрасная сторона. В каждом из нас есть порывы благородства, красоты, величия: если бы только мы нашли решимость изо дня в день жить для этих прекрасных свойств нашей души, то мы выросли бы в меру такого величия и красоты, о которых мы не имеем понятия!
Если бы каждый из нас, которого коснулось слово Божие, в какой-то момент, отозвался бы, сказав: Боже! Как это прекрасно! И в этом простом, незатейливом я могу быть заодно с Тобой, одной душой, одной жизнью? Боже, как это легко!…
Если бы только могли мы так отозваться и продолжать так жить, то мы были бы Богу свои, родные, не только по Его любви, но по нашему ответу…
Задумаемся над этим, потому что путь этот прост, и полон радости, полон света, хотя требует он и мужества, и отречения от себя, и жертвы порой… Но как это всё прекрасно, и как это всё просто, и как это достижимо; и какой мир был бы вокруг нас, если бы один из нас сумел так отозваться и сиять в нашей среде, сиять благодатью, сиять любовью, сиять радостью и милосердием, сиять строгостью подвига, который делает человека подобным Богу.
Аминь.
Митрополит Антоний Сурожский*
Следующая публикация
Комментарии 1