В Рождество все немного волхвы. В продовольственных слякоть и давка. Из-за банки кофейной халвы производит осаду прилавка грудой свертков навьюченный люд: каждый сам себе царь и верблюд.
Сетки, сумки, авоськи, кульки, шапки, галстуки, сбитые набок. Запах водки, хвои и трески, мандаринов, корицы и яблок. Хаос лиц, и не видно тропы в Вифлеем из-за снежной крупы.
И разносчики скромных даров в транспорт прыгают, ломятся в двери, исчезают в провалах дворов, даже зная, что пусто в пещере: ни животных, ни яслей, ни Той, над Которою — нимб золотой.
Пустота. Но при мысли о ней видишь вдруг как бы свет ниоткуда. Знал бы Ирод, что чем он сильней, тем верней, неизбежнее чудо. Постоянство такого родства — основной механизм Рождества.
То и празднуют нынче везде, что Его приближенье, сдвигая все столы. Не потребность в звезде пусть еще, но уж воля благая в человеках видна издали, и костры пастухи разожгли.
Валит снег; не дымят, но трубят трубы кровель. Все лица как п...Ещё24 декабря 1971 года
V.S.
В Рождество все немного волхвы. В продовольственных слякоть и давка. Из-за банки кофейной халвы производит осаду прилавка грудой свертков навьюченный люд: каждый сам себе царь и верблюд.
Сетки, сумки, авоськи, кульки, шапки, галстуки, сбитые набок. Запах водки, хвои и трески, мандаринов, корицы и яблок. Хаос лиц, и не видно тропы в Вифлеем из-за снежной крупы.
И разносчики скромных даров в транспорт прыгают, ломятся в двери, исчезают в провалах дворов, даже зная, что пусто в пещере: ни животных, ни яслей, ни Той, над Которою — нимб золотой.
Пустота. Но при мысли о ней видишь вдруг как бы свет ниоткуда. Знал бы Ирод, что чем он сильней, тем верней, неизбежнее чудо. Постоянство такого родства — основной механизм Рождества.
То и празднуют нынче везде, что Его приближенье, сдвигая все столы. Не потребность в звезде пусть еще, но уж воля благая в человеках видна издали, и костры пастухи разожгли.
Валит снег; не дымят, но трубят трубы кровель. Все лица как пятна. Ирод пьет. Бабы прячут ребят. Кто грядет — никому непонятно: мы не знаем примет, и сердца могут вдруг не признать пришлеца.
Но, когда на дверном сквозняке из тумана ночного густого возникает фигура в платке, и Младенца, и Духа Святого ощущаешь в себе без стыда; смотришь в небо и видишь — звезда
Стоял обычный зимний день, обычней хрусталя в серванте, стоял фонарь, лежала тень от фонаря. (В то время Данте спускался в Ад, с Эдгаром По калякал Ворон, Маяковский взлетал на небо…), за толпой сутулый силуэт Свердловска лежал и, будто бы в подушку, сон продолжая сладкой ленью, лежал подъезд, в сугроб уткнувшись бугристой лысиной ступеней… — так мой заканчивался век, так несуетно… Что же дальше? Я грыз окаменевший снег, сто лет назад в ладонь упавший. Борис Рыжий 1992 г
В холодную пору в местности, привычной скорее к жаре, чем к холоду, к плоской поверхности более, чем к горе, младенец родился в пещере,чтоб мир спасти; мело, как только в пустыне может зимой мести.
Ему всё кругом казалось огромным: грудь матери, жёлтый пар из воловьих ноздрей,волхвы — Балтазар, Гаспар, Мельхиор; их подарки, втащенные сюда. Он был всего лишь точкой. И точкой была звезда.
Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака, на лежащего в яслях ребёнка издалека, из глубины Вселенной, с другого её конца, звезда смотрела в пещеру. И это был взгляд Отца.
28 декабря - День памяти Сергея Есенина. Снежная замять дробится и колется, Сверху озябшая светит луна. Снова я вижу родную околицу, Через метель огонек у окна.
Все мы бездомники, много ли нужно нам. То, что далось мне, про то и пою. Вот я опять за родительским ужином, Снова я вижу старушку мою.
Смотрит, а очи слезятся, слезятся, Тихо, безмолвно, как будто без мук. Хочет за чайную чашку взяться — Чайная чашка скользит из рук.
Милая, добрая, старая, нежная, С думами грустными ты не дружись, Слушай, под эту гармонику снежную Я расскажу про свою тебе жизнь.
Много я видел и много я странствовал, Много любил я и много страдал, И оттого хулиганил и пьянствовал, Что лучше тебя никого не видал.
Вот и опять у лежанки я греюсь, Сбросил ботинки, пиджак свой раздел. Снова я ожил и снова надеюсь Так же, как в детстве, на лучший удел.
А за окном под метельные всхлипы, В диком и шумном метельном чаду, Кажется мне — осыпаются липы, Белые липы в нашем саду. С.Есенин.
Новый Год к нам приближается, И несет подарков разных всем, Но при этом удивляется - Что не слышит шум и гам совсем. Да и снег свалился лишь местами…. А на юге вовсе не зима, То фиалки нежно, лепестками - Шлют привет, ну словно там весна. Новый Год не может задержаться, График свой он выполнить готов, На погоду не станет обижаться, Он услышит много добрых слов. Пожеланья из мешков достанет, И мечты развесит, как огни - Весело и радостно всем станет, В новый год с причудами вошли. И дома украсили, как прежде, И шары на елочках блестя
...Ещё
Новый Год к нам приближается, И несет подарков разных всем, Но при этом удивляется - Что не слышит шум и гам совсем. Да и снег свалился лишь местами…. А на юге вовсе не зима, То фиалки нежно, лепестками - Шлют привет, ну словно там весна. Новый Год не может задержаться, График свой он выполнить готов, На погоду не станет обижаться, Он услышит много добрых слов. Пожеланья из мешков достанет, И мечты развесит, как огни - Весело и радостно всем станет, В новый год с причудами вошли. И дома украсили, как прежде, И шары на елочках блестят…. С НОВЫМ ГОДОМ! С новыми надеждами! И бокалы празднично звенят. автор Людмила Купаева
А я сегодня детство вспоминала... Как в доме ёлка в Новый год стояла... И запах пирогов по всей квартире... И нет меня счастливей в целом мире... Как из коробок я игрушки доставала... И вместе с мамой ёлку наряжала... А дедушка лишь хитро улыбался, Куда подарки дел, не признавался... Бабуля пирожками угощала И на мои вопросы отвечала: Про дедушку Мороза и Снегурку, Про Золушку, конька и Сивку-бурку... И пусть тогда и тяжело мы жили, Огонь своих сердец не берегли... Соседи все кругом друзьями были... Друг друга угощали, чем могли... А мы с утра до вечера на горке... Домой придёшь, как снежный человек, И от сосулек разболится горло... Ох, не забыть мне этого вовек....
Иосиф Бродский * * * ...Зима качает светофоры пустыми крылышками вьюг, с Преображенского собора сдувая колокольный звук. И торопливые фигурки бормочут - Господи, прости, и в занесенном переулке стоит блестящее такси, но в том же самом переулке среди сугробов и морен легко зимою в Петербурге прожить себе без перемен, пока рисует подоконник на желтых краешках газет непопулярный треугольник любви, обыденности, бед, и лишь Нева неугомонно к заливу гонит облака, дворцы, прохожих и колонны и горький
Ты укрой меня снегом, зима, Так о многом хочу позабыть я, И отринуть работу ума. Умоляю тебя об укрытии.
Одолжи мне, зима, одолжи Чистоты и отдохновения, Бело-синих снегов безо лжи. Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу тебя об одолжении.
Подари мне, зима, подари День беззвучный, что светит неярко, Полусон от зари до зари. Мне не надо богаче подарка.
Поднеси мне, зима, поднеси Отрешенности и смирения, Чтобы снес я, что трудно снести. Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу у тебя подношения.
Ты подай мне, зима, т
...Ещё
Ты укрой меня снегом, зима, Так о многом хочу позабыть я, И отринуть работу ума. Умоляю тебя об укрытии.
Одолжи мне, зима, одолжи Чистоты и отдохновения, Бело-синих снегов безо лжи. Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу тебя об одолжении.
Подари мне, зима, подари День беззвучный, что светит неярко, Полусон от зари до зари. Мне не надо богаче подарка.
Поднеси мне, зима, поднеси Отрешенности и смирения, Чтобы снес я, что трудно снести. Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу у тебя подношения.
Ты подай мне, зима, ты подай Тишину и печаль сострадания К моим собственным прошлым годам. Я прошу тебя, я прошу тебя, Я прошу у тебя подаяния. Э. Рязанов
Белоснежней не было зим И перистей тучек. Ты дала мне в руки Серебряный ключик, И владел я сердцем твоим.
Тихо всходил над городом дым, Умирали звуки. Белые встали сугробы, И мраки открылись. Выплыл серебряный серп. И мы уносились, Обреченные оба На ущерб.
Ветер взвихрил снега. Закатился серп луны. И пронзительным взором Ты измерила даль страны, Откуда звучали рога Снежным, метельным хором.
И мгла заломила руки, Заломила руки в высь. Ты опустила очи, И мы понеслись. И навстречу вставали новые звуки: Летели снега, Звенели рога Налетающей ночи.
Я не люблю фатального исхода, От жизни никогда не устаю. Я не люблю любое время года, Когда весёлых песен не пою.
Я не люблю холодного цинизма, В восторженность не верю, и ещё - Когда чужой мои читает письма, Заглядывая мне через плечо.
Я не люблю, когда - наполовину, Или когда прервали разговор. Я не люблю, когда стреляют в спину, Я также против выстрелов в упор.
Я ненавижу сплетни в виде версий, Червей сомненья, почестей иглу, Или - когда всё время против шерсти, Или - когда железом по стеклу.
Я не люблю уверенности сытой, - Уж лучше пусть откажут тормоза. Досадно мне, что слово «честь» забыто И что в чести наветы за глаза.
Когда я вижу сломанные крылья, Нет жалости во мне, и неспроста Я не люблю насилье и бессилье, Вот только жаль распятого Христа.
Я не люблю себя, когда я трушу, Досадно мне, когда невинных бьют. Я не люблю, когда мне лезут в душу, Тем более - когда в неё плюют.
Я не люблю манежи и арены: На них мильон меняют по рублю. Пусть впереди большие перемены, Я это ни...ЕщёЯ не люблю фатального исхода, От жизни никогда не устаю. Я не люблю любое время года, Когда весёлых песен не пою.
Я не люблю холодного цинизма, В восторженность не верю, и ещё - Когда чужой мои читает письма, Заглядывая мне через плечо.
Я не люблю, когда - наполовину, Или когда прервали разговор. Я не люблю, когда стреляют в спину, Я также против выстрелов в упор.
Я ненавижу сплетни в виде версий, Червей сомненья, почестей иглу, Или - когда всё время против шерсти, Или - когда железом по стеклу.
Я не люблю уверенности сытой, - Уж лучше пусть откажут тормоза. Досадно мне, что слово «честь» забыто И что в чести наветы за глаза.
Когда я вижу сломанные крылья, Нет жалости во мне, и неспроста Я не люблю насилье и бессилье, Вот только жаль распятого Христа.
Я не люблю себя, когда я трушу, Досадно мне, когда невинных бьют. Я не люблю, когда мне лезут в душу, Тем более - когда в неё плюют.
Я не люблю манежи и арены: На них мильон меняют по рублю. Пусть впереди большие перемены, Я это никогда не полюблю!
Когда ты загнан и забит Людьми, заботой иль тоскою; Когда под гробовой доскою Все, что тебя пленяло, спит; Когда по городской пустыне, Отчаявшийся и больной, Ты возвращаешься домой, И тяжелит ресницы иней,- Тогда - остановись на миг Послушать тишину ночную: Постигнешь слухом жизнь иную, Которой днем ты не постиг; По-новому окинешь взглядом Даль снежных улиц, дым костра, Ночь, тихо ждущую утра Над белым запушенным садом, И небо - книгу между книг; Найдешь в душе опустошенной Вновь образ матери склоненный, И в этот несравненный миг - Узоры на стекле фонарном, Мороз, оледенивший кровь, Твоя холодная любовь - Все вспыхнет в сердце благодарном, Ты все благословишь тогда, Поняв, что жизнь - безмерно боле, Чем quantum satis* Бранда воли, А мир - прекрасен, как всегда.
Мы используем cookie-файлы, чтобы улучшить сервисы для вас. Если ваш возраст менее 13 лет, настроить cookie-файлы должен ваш законный представитель. Больше информации
Комментарии 103
V.S.
В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
каждый сам себе царь и верблюд.
Сетки, сумки, авоськи, кульки,
шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
в Вифлеем из-за снежной крупы.
И разносчики скромных даров
в транспорт прыгают, ломятся в двери,
исчезают в провалах дворов,
даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей, ни Той,
над Которою — нимб золотой.
Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства —
основной механизм Рождества.
То и празднуют нынче везде,
что Его приближенье, сдвигая
все столы. Не потребность в звезде
пусть еще, но уж воля благая
в человеках видна издали,
и костры пастухи разожгли.
Валит снег; не дымят, но трубят
трубы кровель. Все лица как п...Ещё24 декабря 1971 года
V.S.
В Рождество все немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
производит осаду прилавка
грудой свертков навьюченный люд:
каждый сам себе царь и верблюд.
Сетки, сумки, авоськи, кульки,
шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои и трески,
мандаринов, корицы и яблок.
Хаос лиц, и не видно тропы
в Вифлеем из-за снежной крупы.
И разносчики скромных даров
в транспорт прыгают, ломятся в двери,
исчезают в провалах дворов,
даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей, ни Той,
над Которою — нимб золотой.
Пустота. Но при мысли о ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства —
основной механизм Рождества.
То и празднуют нынче везде,
что Его приближенье, сдвигая
все столы. Не потребность в звезде
пусть еще, но уж воля благая
в человеках видна издали,
и костры пастухи разожгли.
Валит снег; не дымят, но трубят
трубы кровель. Все лица как пятна.
Ирод пьет. Бабы прячут ребят.
Кто грядет — никому непонятно:
мы не знаем примет, и сердца
могут вдруг не признать пришлеца.
Но, когда на дверном сквозняке
из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
и Младенца, и Духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
смотришь в небо и видишь — звезда
Стоял обычный зимний день,
обычней хрусталя в серванте,
стоял фонарь, лежала тень
от фонаря. (В то время Данте
спускался в Ад, с Эдгаром По
калякал Ворон, Маяковский
взлетал на небо…), за толпой
сутулый силуэт Свердловска
лежал и, будто бы в подушку,
сон продолжая сладкой ленью,
лежал подъезд, в сугроб уткнувшись
бугристой лысиной ступеней… —
так мой заканчивался век,
так несуетно… Что же дальше?
Я грыз окаменевший снег,
сто лет назад в ладонь упавший.
Борис Рыжий
1992 г
В холодную пору в местности,
привычной скорее к жаре,
чем к холоду, к плоской поверхности
более, чем к горе,
младенец родился в пещере,чтоб мир спасти;
мело, как только в пустыне
может зимой мести.
Ему всё кругом казалось огромным:
грудь матери, жёлтый пар
из воловьих ноздрей,волхвы — Балтазар, Гаспар,
Мельхиор; их подарки, втащенные сюда.
Он был всего лишь точкой. И точкой была
звезда.
Внимательно, не мигая, сквозь редкие облака,
на лежащего в яслях ребёнка издалека,
из глубины Вселенной, с другого её конца,
звезда смотрела в пещеру.
И это был взгляд Отца.
Иосиф Бродский,
24 декабря 1987г
Сверху озябшая светит луна.
Снова я вижу родную околицу,
Через метель огонек у окна.
Все мы бездомники, много ли нужно нам.
То, что далось мне, про то и пою.
Вот я опять за родительским ужином,
Снова я вижу старушку мою.
Смотрит, а очи слезятся, слезятся,
Тихо, безмолвно, как будто без мук.
Хочет за чайную чашку взяться —
Чайная чашка скользит из рук.
Милая, добрая, старая, нежная,
С думами грустными ты не дружись,
Слушай, под эту гармонику снежную
Я расскажу про свою тебе жизнь.
Много я видел и много я странствовал,
Много любил я и много страдал,
И оттого хулиганил и пьянствовал,
Что лучше тебя никого не видал.
Вот и опять у лежанки я греюсь,
Сбросил ботинки, пиджак свой раздел.
Снова я ожил и снова надеюсь
Так же, как в детстве, на лучший удел.
А за окном под метельные всхлипы,
В диком и шумном метельном чаду,
Кажется мне — осыпаются липы,
Белые липы в нашем саду. С.Есенин.
Одноклассникам группы.
"Одноклассники"группы-вы как семья,
Да и все незнакомые люди.
С наступающим Новым Годом, друзья,
Пусть друг к другу терпимее будем.
Пусть исполнятся ваши мечты,
"Одноклассники" дарят подарки.
Уважительны в ленте будут посты,
В комментариях, обсуждения жарки.
А к друзьям приятно в гости зайти,
С праздником всех вас поздравить,
Пожелать удачи в житейском пути,
Ну и классов вам много поставить.
"Одноклассникам"-больше друзей,
Пусть пестрит позитивами лента,
И шампанское наливайте скорей,
Лучше нету отметить момента.
Чтобы стал удачным Новый год,
Встреча в "Одноклассниках" желанна.
Пьём до дна, за тех,...Ещё
Одноклассникам группы.
"Одноклассники"группы-вы как семья,
Да и все незнакомые люди.
С наступающим Новым Годом, друзья,
Пусть друг к другу терпимее будем.
Пусть исполнятся ваши мечты,
"Одноклассники" дарят подарки.
Уважительны в ленте будут посты,
В комментариях, обсуждения жарки.
А к друзьям приятно в гости зайти,
С праздником всех вас поздравить,
Пожелать удачи в житейском пути,
Ну и классов вам много поставить.
"Одноклассникам"-больше друзей,
Пусть пестрит позитивами лента,
И шампанское наливайте скорей,
Лучше нету отметить момента.
Чтобы стал удачным Новый год,
Встреча в "Одноклассниках" желанна.
Пьём до дна, за тех, кто ждёт,
Скорого общенья на сайте у экрана.
Новый Год к нам приближается,
...ЕщёИ несет подарков разных всем,
Но при этом удивляется -
Что не слышит шум и гам совсем.
Да и снег свалился лишь местами….
А на юге вовсе не зима,
То фиалки нежно, лепестками -
Шлют привет, ну словно там весна.
Новый Год не может задержаться,
График свой он выполнить готов,
На погоду не станет обижаться,
Он услышит много добрых слов.
Пожеланья из мешков достанет,
И мечты развесит, как огни -
Весело и радостно всем станет,
В новый год с причудами вошли.
И дома украсили, как прежде,
И шары на елочках блестя
Новый Год к нам приближается,
И несет подарков разных всем,
Но при этом удивляется -
Что не слышит шум и гам совсем.
Да и снег свалился лишь местами….
А на юге вовсе не зима,
То фиалки нежно, лепестками -
Шлют привет, ну словно там весна.
Новый Год не может задержаться,
График свой он выполнить готов,
На погоду не станет обижаться,
Он услышит много добрых слов.
Пожеланья из мешков достанет,
И мечты развесит, как огни -
Весело и радостно всем станет,
В новый год с причудами вошли.
И дома украсили, как прежде,
И шары на елочках блестят….
С НОВЫМ ГОДОМ! С новыми надеждами!
И бокалы празднично звенят.
автор Людмила Купаева
Как в доме ёлка в Новый год стояла...
И запах пирогов по всей квартире...
И нет меня счастливей в целом мире...
Как из коробок я игрушки доставала...
И вместе с мамой ёлку наряжала...
А дедушка лишь хитро улыбался,
Куда подарки дел, не признавался...
Бабуля пирожками угощала
И на мои вопросы отвечала:
Про дедушку Мороза и Снегурку,
Про Золушку, конька и Сивку-бурку...
И пусть тогда и тяжело мы жили,
Огонь своих сердец не берегли...
Соседи все кругом друзьями были...
Друг друга угощали, чем могли...
А мы с утра до вечера на горке...
Домой придёшь, как снежный человек,
И от сосулек разболится горло...
Ох, не забыть мне этого вовек...
* * *
...Зима качает светофоры
пустыми крылышками вьюг,
с Преображенского собора
сдувая колокольный звук.
И торопливые фигурки
бормочут - Господи, прости,
и в занесенном переулке
стоит блестящее такси,
но в том же самом переулке
среди сугробов и морен
легко зимою в Петербурге
прожить себе без перемен,
пока рисует подоконник
на желтых краешках газет
непопулярный треугольник
любви, обыденности, бед,
и лишь Нева неугомонно
к заливу гонит облака,
дворцы, прохожих и колонны
и горький
Ты укрой меня снегом, зима,
...ЕщёТак о многом хочу позабыть я,
И отринуть работу ума.
Умоляю тебя об укрытии.
Одолжи мне, зима, одолжи
Чистоты и отдохновения,
Бело-синих снегов безо лжи.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу тебя об одолжении.
Подари мне, зима, подари
День беззвучный, что светит неярко,
Полусон от зари до зари.
Мне не надо богаче подарка.
Поднеси мне, зима, поднеси
Отрешенности и смирения,
Чтобы снес я, что трудно снести.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу у тебя подношения.
Ты подай мне, зима, т
Ты укрой меня снегом, зима,
Так о многом хочу позабыть я,
И отринуть работу ума.
Умоляю тебя об укрытии.
Одолжи мне, зима, одолжи
Чистоты и отдохновения,
Бело-синих снегов безо лжи.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу тебя об одолжении.
Подари мне, зима, подари
День беззвучный, что светит неярко,
Полусон от зари до зари.
Мне не надо богаче подарка.
Поднеси мне, зима, поднеси
Отрешенности и смирения,
Чтобы снес я, что трудно снести.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу у тебя подношения.
Ты подай мне, зима, ты подай
Тишину и печаль сострадания
К моим собственным прошлым годам.
Я прошу тебя, я прошу тебя,
Я прошу у тебя подаяния.
Э. Рязанов
На рассвете лишь смутные контуры,
В сизой дымке чуть тлеет заря-
Солнце всходит в чахоточной одури.
А ещё впереди ждёт февраль,
У него холода - звери лютые.
Жертв своих ждут за дверью с утра,
Чтобы впиться в них пастью простудною.
Но бояться не стоит, мой друг:
Поскрипеть по снежку дело милое.
Красота-то какая вокруг! -
То зима расщедрилась белилами.
Каждый день вьюга дом свой метёт,
Стелет чистые снова постели.
Только знаю, что время придёт,
И в окно постучатся капели…
Александр Сажин
23.01.2022
Белоснежней не было зим
И перистей тучек.
Ты дала мне в руки
Серебряный ключик,
И владел я сердцем твоим.
Тихо всходил над городом дым,
Умирали звуки.
Белые встали сугробы,
И мраки открылись.
Выплыл серебряный серп.
И мы уносились,
Обреченные оба
На ущерб.
Ветер взвихрил снега.
Закатился серп луны.
И пронзительным взором
Ты измерила даль страны,
Откуда звучали рога
Снежным, метельным хором.
И мгла заломила руки,
Заломила руки в высь.
Ты опустила очи,
И мы понеслись.
И навстречу вставали новые звуки:
Летели снега,
Звенели рога
Налетающей ночи.
А Блок
1907 г.
Я помню дни солнцеворота,
И каждый был неповторим
И повторялся вновь без счёта.
И целая их череда
Составилась мало-помалу
Тех дней единственных, когда
Нам кажется, что время стало.
Я помню их наперечёт:
Зима подходит к середине,
Дороги мокнут, с крыш течёт
И солнце греется на льдине.
И любящие, как во сне,
Друг к другу тянутся поспешней,
И на деревьях в вышине
Потеют от тепла скворешни.
И полусонным стрелкам лень
Bорочаться на циферблате,
И дольше века длится день
И не кончается объятье.
Борис Пастернак
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда весёлых песен не пою.
Я не люблю холодного цинизма,
В восторженность не верю, и ещё -
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.
Я не люблю, когда - наполовину,
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.
Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или - когда всё время против шерсти,
Или - когда железом по стеклу.
Я не люблю уверенности сытой, -
Уж лучше пусть откажут тормоза.
Досадно мне, что слово «честь» забыто
И что в чести наветы за глаза.
Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне, и неспроста
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.
Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более - когда в неё плюют.
Я не люблю манежи и арены:
На них мильон меняют по рублю.
Пусть впереди большие перемены,
Я это ни...ЕщёЯ не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда весёлых песен не пою.
Я не люблю холодного цинизма,
В восторженность не верю, и ещё -
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.
Я не люблю, когда - наполовину,
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.
Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или - когда всё время против шерсти,
Или - когда железом по стеклу.
Я не люблю уверенности сытой, -
Уж лучше пусть откажут тормоза.
Досадно мне, что слово «честь» забыто
И что в чести наветы за глаза.
Когда я вижу сломанные крылья,
Нет жалости во мне, и неспроста
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.
Я не люблю себя, когда я трушу,
Досадно мне, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более - когда в неё плюют.
Я не люблю манежи и арены:
На них мильон меняют по рублю.
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю!
В. Высоцкий,1968
Людьми, заботой иль тоскою;
Когда под гробовой доскою
Все, что тебя пленяло, спит;
Когда по городской пустыне,
Отчаявшийся и больной,
Ты возвращаешься домой,
И тяжелит ресницы иней,-
Тогда - остановись на миг
Послушать тишину ночную:
Постигнешь слухом жизнь иную,
Которой днем ты не постиг;
По-новому окинешь взглядом
Даль снежных улиц, дым костра,
Ночь, тихо ждущую утра
Над белым запушенным садом,
И небо - книгу между книг;
Найдешь в душе опустошенной
Вновь образ матери склоненный,
И в этот несравненный миг -
Узоры на стекле фонарном,
Мороз, оледенивший кровь,
Твоя холодная любовь -
Все вспыхнет в сердце благодарном,
Ты все благословишь тогда,
Поняв, что жизнь - безмерно боле,
Чем quantum satis* Бранда воли,
А мир - прекрасен, как всегда.
Александр Блок