Предыдущая публикация
ИСТОРИЯ НАСТАВНИКА ДЛЯ ПОДРОСТКА ИЗ ДЕТСКОГО ДОМА
О выпускниках детских домов и интернатов в Сети можно без труда найти пугающую статистику, например, что каждый третий станет бездомным, каждый пятый совершит преступление, а каждый десятый — сопьется. Поэтому многие думают, что молодые люди не справляются с собственной жизнью вне стен учреждений, в которых долгие годы у них был распорядок, готовая еда, им не приходилось самим рассчитывать бюджет и закупать продукты. Во многом это так. После жизни в системе им сложно стать самостоятельными. Но уже несколько лет в России развивается программа наставничества, где шефство над воспитанниками интернатов берут взрослые и помогают приспособиться, получить профессию и навыки. Этот материал об одной из них. О Валерии.
Валерия рассказала о том, как решила стать наставником для подростка из детского дома.
"О детях-сиротах я думала с того момента, когда стала мамой. Новорожденных отказников я увидела сразу же после того, как родила сына, это было в роддоме, маленьких грудничков держала на руках медсестра. Их палата была напротив нашей. Они плакали, а успокоить их было некому.
Увиденное меня шокировало своей обыденностью. Потому что две палаты разделял буквально один коридор, превратившийся в пропасть. Наша палата, где лежали несколько мамочек, была полна всепоглощающей любовью и счастьем, а соседняя… Эти малыши были такие же трогательные и нежные, беззащитные и беспомощные, как и мой сыночек, но я чувствовала, что каждый из них в тот момент уже остался один на один со своим горем в отсутствие тепла, утешения, любви и заботы.
И дальше по жизни я неоднократно сталкивалась с такими детьми, например в больницах. А потом мы переехали и у нас во дворе оказался дом ребенка. Я не знаю, что это за совпадения, но так случилось. И мне всегда хотелось поддержать тех, кто остался без родителей. Я часто помогала точечно: передавала вещи, игрушки, канцтовары, вместе с другими волонтерами красила заборы или приводила в порядок территорию детского дома.
Но помогать еще больше я не могла. Думала об усыновлении, но понимала, что это большая ответственность и одного только сострадания и желания помочь недостаточно. В тот момент я уже воспитывала сына одна и очень много работала.
Примерно полтора года назад я узнала о программе наставничества для подростков из детских домов. Мне сразу же стало понятно, что это как раз то, что я искала, тем более что я чувствовала в себе нужный ресурс. Мой ребенок был в самом расцвете переходного возраста, мне были интересны подростки и у меня получалось с ними хорошо ладить, наш дом всегда был полон одноклассников и друзей моего сына. Они все говорят ему, что у него классная мама. В итоге я позвонила и меня пригласили на обучение.
Обучение
Психологи и терапевты, специализирующиеся именно на работе с детьми из детдомов, рассказывали нам об особенностях их поведения и о правилах взаимодействия с ними.
Нас учили тому, как лучше взаимодействовать с подростком, как помочь ему раскрыться. Мы составляли «таблицу ресурсов», чтобы не было эмоционального выгорания. Нам объясняли, как правильно оценивать и распределять свои силы, заранее планировать способы и время на их восстановление.
Очень много говорили о психологических травмах, о нарушениях привязанности, о том, что ребенок иногда вообще теряет способность привязываться, доверять.
Потому некоторым из них не на кого было опереться в жизни, а кроме того, для большинства привязанность (по их опыту) — это потенциальная опасность, постоянный страх, что близкий может причинить боль, и поэтому близости они избегают.
На обучении нам подробно рассказали о типах расстройств привязанности, которые могут появиться у детей-сирот, таких как тревожно-амбивалентный, дезорганизованный, избегающий типы привязанности. Рассказали о том, как эти особенности проявляются, например, из-за отсутствия опыта отношений с надежным взрослым ребенок научается, что доверять нельзя, или, наоборот, готов довериться первому встречному.
Часто у этих детей неправильное восприятие личных границ: и своих, и чужих. Психологи рассказывали, что из-за постоянного длительного стресса в организме у ребенка начинает вырабатываться гормон стресса — кортизол. И потом это становится его нормой жизни, если ничего не происходит, ничего не меняется в его окружении.
Оказавшись в в социально-реабилитационном центре, мальчики и девочки не имеют возможности проработать свои травмы, осознать их, отгоревать как следует. Потому что, во-первых, все их силы и ресурсы направлены на то, чтобы научиться жить в новых обстоятельствах, а, во-вторых, системное учреждение не всегда имеет возможность организовать индивидуальный подход для каждого из них.
В детских домах на каждого ребенка в Новый год в среднем приходится пятнадцать сладких подарков. Что это, если не попытка общества откупиться от этих детей?
Сиротам не хватает уверенности и поддержки, внимания, искреннего восхищения от значимого для них взрослого, не хватает веры в себя — конечно же, откуда всему этому взяться. Я слышала, что Вы знаете, что, по данным организации «Семья детям», в детских домах на каждого ребенка в Новый год в среднем приходится пятнадцать сладких подарков. Фонд «Арифметика добра» приводит на обучении свои данные — восемь килограмм конфет на каждого ребенка.
На мой взгляд, это страшно. Может быть, я скажу очень жестко и кто-то не согласится со мной, но что это, если не попытка общества откупиться от этих детей? Поэтому очень важно разграничивать спонсоров, волонтеров и наставников. Спонсор участвует только финансами, волонтер — это часто очень важная, но фрагментарная или безадресная помощь, и чаще это помощь учреждению или группе детей.
А наставник — это личный персональный значимый взрослый человек для конкретного ребенка. Его надежный и безопасный взрослый.
Ваня
С Ваней мы познакомились сначала заочно, так нужно по правилам проекта. Я записала приветственное видео на пять минут, в котором я рассказала о себе и о том, почему я хочу общаться. Ваня «одобрил» мою кандидатуру и 3 июня 2021 года я приехала к нему в детдом знакомиться. Это был очень трепетный момент.
Я, разумеется, волновалась, заранее продумала, что буду говорить. После того как знакомство состоялось, наши встречи чем-то напоминали первую поездку по городу после сдачи на права. Страшно, волнительно, глаза боятся — а руки делают.
Первое время мы общались только на «его территории». Гуляли только недалеко от социально-реабилитационного центра для несовершеннолетних и проводили время вдвоем. Ваня категорически отказывался ехать гулять куда-то в центр или другие районы, и уж тем более речь не шла о том, чтобы поехать ко мне домой или к кому-то в гости.
Сначала трудно было принять то, что я вся такая с настроем, с желанием общаться и помогать, а у Вани в ответ больше настороженность и готовность в любой момент отказаться от моих предложений, а если бы я стала давить — то, думаю, и вообще от отношений со мной.
В первый месяц мы договорились встретиться, я спланировала неделю, время. В назначенный день я ехала к нему по пробкам через весь город, и уже буквально на подъезде — звонок от Вани. «Тетя Марина, здравствуйте! Знаете, я сегодня не смогу встретиться, у меня у друга день рождения, давайте в другой раз». Сначала был шок, а потом сразу в голове всплыли все слайды с обучения…
И я спокойно ответила: «Мне очень жаль, что мы не увидимся сегодня. Я тебе, Ваня, от всей души желаю хорошо повеселиться. И я не тетя Марина, а Лера».
Это было только один раз и больше не повторилось. И вот тогда я четко поняла, что это и есть моя главная цель на ближайшее время. Стать в ряду разных «тёть» выделяющейся, стать значимым человеком, имя которого невозможно путать. Сразу, забегая вперед, хочу сказать, что все получилось.
«У нас нет цели изменить личность ребенка, у нас есть задача изменить его судьбу»
Я знала, что мне нужно дать время нам обоим. Я своим поведением формировала его понимание, что я рядом и я его принимаю таким, какой он есть. Мне очень понравилась фраза, которую мне в трудной ситуации сказала психолог Елена Кондрашкина: «У нас нет цели изменить личность ребенка, у нас есть задача изменить его судьбу».
Я скажу так: это очень осознанные отношения. В них есть и трепет, и эмоции, и очень большая составляющая разумности и внутреннего отслеживания себя и ребенка. По большому счету нам всем было бы круто уметь так общаться с первых дней и с кровными детьми.
Но, несмотря на это, отношения развивались неравномерно. Я бы сказала так: один шаг вперед — два назад. Было ощущение, что Ваня — это как сжатый кулак, который не раскрывается и его нужно гладить, гладить и гладить, чтобы он превратился в ладонь, протянутую навстречу.
Первое время из-за этих откатов я, конечно же, и переживала, и боялась какого-то потребительского отношения, и порой думала, может быть, все это надуманный проект и ничего не получится или я не подхожу для этой роли. Но потом стали появляться первые плоды, первые разговоры по душам, первые звонки и сообщения от Вани, потом он обратился ко мне за советом в трудной ситуации, и в конце концов я поняла, что мы перешли Рубикон.
Впервые то, что мы становимся ближе, я поняла где-то через два месяца знакомства, мы гуляли по городу и случился разговор по душам о личных вещах. Ваня рассказал о маме, о семье, детстве, о том, что помнит. И главное — о чувствах. Дальше у нас появились «наши места», «наша песня». Мы ездили в Ванин двор, где он провел детство, а потом в мой двор, где прошло мое детство. А потом, как-то зимой, они вместе с другом обратились ко мне по поводу сложной и неприятной ситуации, с которой я им помогла разобраться, и я поняла, что мы стали действительно близки.
Но однажды все же был момент, когда появилась мысль все бросить. Это было осенью, в день рождения Вани. Мы на тот момент общались около трех с половиной месяцев. Я не буду рассказывать подробности, скажу только, что я Ваню прождала в машине почти два часа. Мы в итоге повидались, но я помню, как ехала домой и плакала, совершенно раздавленная. Такое было чувство отчаяния, что все это напрасно и весь проект — сентиментальный бред. При этом я умом-то понимала, что Ваня не виноват в том, что все так произошло. И я понимала, что такое его поведение — не его решение и не его выбор, это его беда. Но я чувствовала себя совершенно бессильной.
И мне очень помогла психолог. Она мне сказала, что мне нужно откровенно и вот именно в таких словах все то же самое сказать Ване. Что нужно дать ему эту обратную связь. Что это очень важно и что и в этом моя задача как наставника тоже, показать человеку, что своими поступками он делает больно тому, кому он небезразличен. И что кроме меня ему, может быть, будет некому сказать об этом. Я помню, как начала этот разговор, волновалась больше, чем в первый день.
Недавно у нас был год дружбы, мы его с Ваней здорово отметили, отпраздновали, вспоминали день знакомства. И он мне впервые рассказал, как тогда в тот день он сильно волновался. И рассказал, что, оказывается, он настолько боялся, что категорически не хотел наставника и только после просмотра моего видео захотел познакомиться.
Наставники
Наставник для подростков из детского дома жизненно необходим! По статистике, большее количество детей, находящихся в детских домах, — это дети старше десяти лет. Грудничков и маленьких деток забирают, на них даже «очередь» стоит, а подростки для усыновления, к сожалению, почти никому не интересны.
У подростка в детском доме практически нет возможности увидеть, как живут люди в семье, у него нет социально-бытовых навыков, например, они могут не иметь представления о том, как выглядит сыр вне бутерброда, что это не желтый ломтик, а, например, головка. Просто потому, что они никогда не готовят сами. Они не знают, как подать документы в колледж или запрос в какую-то инстанцию, как вести семейный бюджет.
А самое главное, нет никакой психологической, человеческой, моральной поддержки. Им не с кем посоветоваться, не к кому обратиться в сложной ситуации. Выпускников часто обманывают мошенники, особенно подростков с инвалидностью, которые получают пенсии и пособия на карту.
Наставник — это надежный взрослый друг, несущий с собой безопасность, опору, поддержку для подростка, помогающий почувствовать себя увереннее и спокойнее. Это, образно говоря, человек, умеющий плавать и знающий брод и готовый помочь подростку из системы, который впервые приходит к реке.
Это тот, кто всегда на стороне своего конкретного ребенка. И даже в кризисной, в какой-то некрасивой ситуации наставник должен отделить своего подшефного от его поступка как в собственном понимании, так и прежде всего в понимании самого подростка.
И это работает. Фантастика, но дети действительно меняются: становятся увереннее, добрее, ярче. Например, Ваня. Он очень своенравный, но при этом порядочный и смышленый, у него отличная память, он очень быстро перенимает навыки и успешно их применяет. Я считаю, что он по натуре лидер, как и я, только ему не хватало уверенности в себе.
Мы с ним осенью сделали к 1 сентября карту в одном банке, так после этого он самостоятельно сделал себе еще карту в другом и нашел все свои счета, куда приходит пенсия по потере кормильца. Понимаете, ему столько карт пока и не нужно, но я вижу, как он наслаждается своей самостоятельностью и умением что-то делать.
Я организовываю для Вани уроки вождения на автодроме. Это ему создает ситуацию успеха, у него хорошо получается. Это дает ему стимул учиться и работать, заработать на машину. А еще я думаю, что само ощущение управления машиной, ситуацией полезно психологически.
Ну, бытовые всякие навыки — это, само собой, развиваем: готовим, моем. Но для меня пока главное — это знания, грамотность, математика. Мы с ним занимаемся, хочется как можно больше дать ему перед колледжем. Если даст Бог, поступит.
На годовщину дружбы нам фонд подарил поход в картинг. Потом мы с Ваней сидели смотрели фотографии. Знаете, я вдруг осознала, что он меня на полголовы выше стал. А был почти на голову ниже, когда мы познакомились. Он поставил наши совместные фотографии на заставки в Whatsapp и «ВКонтакте». Это так тепло и радостно.
А перед этим, в ночь на 3 июня, я поздно, в первом часу, поставила будильник на телефоне. Вдруг вижу — уведомление: Иван отметил вас в новой публикации. И там было наше с ним фото, мы сидим на лавочке, и подпись: «Мы изменились за год в лучшую сторону, Валерия!» .
На следующий день встречаемся, я говорю, что так была тронута его постом. На что мне Ваня ответил: «Я поставил настройки так, чтобы пост в 00 часов был опубликован. Хотел, чтобы вы это с самого утра сразу увидели». Понимаете? Я снова заплакала, но уже совсем другими слезами — очень счастливыми!
Екатерина Журавлева, БФ "Арифметика добра"
Заявка в наставники и узнать подробную информацию о проектах "Наставник", можно по телефону +79997002443
Следующая публикация
Нет комментариев