Предыдущая публикация
7 причин чтобы жить
2 часть. Попытка не пытка
Неделя пролетела словно один день. Джефф снова не спал, дрожащей рукой мешая сахар в чае и нервно кусая губы, подпирал разрезанную щеку, смотря куда-то сквозь предметы. Голова была забита различными мыслями. Джефф, уже в который раз, проматывал все события прошлого, пытаясь вспомнить самые приятные моменты с Лью, дабы понять, как вернуть его к нормальной жизни.
— Джефф?.. — внезапно вырвал его из мыслей Маски, смотря равнодушным пронзительным взглядом на психа.
— Что?! — резко отвлёкся парень, переводя взгляд на убийцу.
— Ты уже полчаса мешаешь чай и сводишь меня с ума своими мыслями. Мне, конечно, не особо это интересно, но всё же, что с тобой происходит?
— Что со мной происходит? Тим Маски шарится у меня в голове и доёбывает тупыми вопросами. Я в порядке! В полном! — сорвался маньяк, но стараясь не провоцировать ссор, отвернулся и сделал глоток уже остывшего чая. — Тц…
— О? Маски? Джефф? Я не ожидал вас тут увидеть, — вываливаясь из холодильника в обнимку с цепочкой сосисок, выдал Тоби, падая колбаской на пол. Поджимая ноги, младший прокси, переодевшийся в пижаму, улыбнувшись и забавно гыгыкнув, протянул одну из сарделек Джеффу. — Будешь? Сосиски снимают стресс. — вновь глупая улыбка Роджерса, лежащего около стула. Он так похож на большого ребенка в пижаме с пандами, которому в любое время суток хорошо и весело.
— Обойдусь… — сдержанно ответил маньяк, поднимаясь с места и выплёскивая холодный чай в раковину. Он бросил чашку, и пряча руки в карманы, несколько сутулой походкой, свойственной ему, покинул кухню.
Через полчаса Джефф стоит под дождём, также смотря в никуда и раздумывая над ситуацией. Эта неделя просто сводила его с ума. Кажется, такого задания он в жизни не выполнит, и с каждым днём времени становилось всё меньше.
— Самонадеянное дерьмо, не способное ни черта сделать. Вот ты кто, Джефф… — пиная ногой камень, маньяк шмыгнул носом и подошёл к дереву. Удар кулаком, и рука медленно оттягивается от мокрой коры, а Джефф улавливает тень безликого, после чего, медленно отворачивается, упираясь спиной в ствол. — Блять, я кажется теперь сам хочу сдохнуть. Причём сильнее, чем Лью…
Под проливным дождем оказался не только Джеффри, но и хозяин дома. Тощий и высокий мужчина сидел на ветке дерева и беззаботно качал своими длинными ногами. Кажется, из них можно сделать даже качели для малышки Салли, но та уже сидит на его руке, подобно птичке, и тоже, в такт ему, молчаливо дергает ножками.
Слендермен в промокшем костюме терпеливо выполняет прихоти девочки, которую считает себе дочерью, и «смотрит» на Джеффри своим белым лицом. В один момент, голос мужчины звучит в голове парнишки довольно мягким и спокойным тоном:
«Ты хочешь поговорить?», — спрашивает вытянутый белый монстр в темноте.
— Нет! — заявил маньяк, складывая руки на груди и отводя взгляд. Всё же, внутренний голос его давно пожирает изнутри. Возможно, это совесть, что точит Джеффа, подталкивая к действиям, потому, недолго думая, убийца добавил. — Да! Да… Мне… срочно нужно с кем-то поговорить.
Подавленность обрушилась на плечи Улыбаки. Парень сжимается в комочек от холода и спускается по стволу дерева вниз, шмыгая носом. Кажется, даже Слендермен сейчас не такой уж и страшный монстр, с которым нужно всегда держать ухо в остро. Внутри всё очень трудно носить, потому общение сейчас было единственным способом избавиться от груза всей недосказанности, страхов и переживаний.
— Тебя беспокоит брат? Я заметил, что вы как-то странно общаетесь. Ведь раньше вы вообще не разговаривали друг с другом. Я слышал, что твой брат ждет от тебя чуда, такого, которого он и сам не знает, какого хочет. А ты хочешь это сделать, но слишком вдаешься в подробности. — отвечает мысленно Слендер, ведь, как оказалось, он, как отец сего безумного семейства, тоже умеет поддержать разговоры и чем-то помочь, держа нейтралитет по отношению к каждому, и даже Тоби, который многих раздражал.
— Да… Да, ты абсолютно прав. У нас пари. Если я не выполню свою часть… то… Ох, не важно. Короче, ну… я… я не знаю, что мне делать! Я себя так паршиво чувствую! Что мне делать?.. Я должен заставить Лью взглянуть на жизнь с другой стороны. Я… я должен дать ему смысл, но… я не знаю, что мне делать, — роняя слёзы, что смешиваются с каплями дождя, Джефф сглатывает ком, переводя взгляд на Слендермена. — У тебя… когда-нибудь бывало такое? Ну, вот хочешь помочь близкому человеку, а… не знаешь как. Мне всегда казалось, что… я его знаю достаточно хорошо. Что из любой ситуации найду выход. Боже… Как же я был слеп.
— Ты вовремя опомнился и пришел на помощь. Джефф, я не то существо, что умеет чувствовать людские сердца, но могу тебе дать лишь совет. Попробуй приглядеться к нему, почувствовать его и его желания. Только побывав в чьей-то шкуре — ты поймешь, что это такое и что нужно делать. — отвечал в мыслях спокойно и размеренно Слендер. Даже он, оказывается, умеет делать попытки помочь и что-то посоветовать. У Слендера нет чувства любви, у него есть чувство обязанности и важности по отношению к чему или кому-либо.
Высокий мужчина спустил ноги с дерева, и обнимая Салли одной рукой, на своих тонких палочках отправился бродить по лесу. Почему же он не помог тогда Джеффу? Не залез в голову брата и не сказал? Видимо, ему было в какой-то степени все равно, а может, и сам не знал, чего хочется Лью, который сейчас сидит дома и смотрит в окно на брата с усмешкой на лице.
Щелчок ручки, и старое оконце открывается, и Лью высовывает лицо под дождь, подавая тихий голос:
— Ищешь помощи у других?
Джефф переводит взгляд на брата, и прикусив губу, поднимается с места, молча направляясь к дому. Холод всё же взял верх. Мокрый и измученный вопросами Джефф покидает полянку у дома, пропадая из поля зрения Лью. Джефф ненавидел чувство беспомощности, и гордость не позволяла просить помощи, но всё же, в словах Слендермена был смысл. Возможно, стоит наверстать упущенное, сблизиться с братом и ответ придёт сам собой.
Сменив мокрую толстовку на сухую серую рубашку, убийца робко толкнул дверь комнаты Лью, сглатывая ком страха и нерешительно проходя в комнату.
— Не возражаешь?..
В ответ Лью пожал плечами, будто ему все равно, будет ли кто-то в комнате помимо него или нет. Вудс молчаливо сидел вокруг раскиданных карт и ловил неловкое молчание. Скучно, а потому, в руках вращается нож, но увечий никаких Лью на себе не делал, ведь держал свое слово. Проворачивая лезвие в ладони и прикладывая режущей стороной к руке, Лью тяжко вздохнул, смотря на отражение в пластине металла и обращаясь к брату:
— Там на столе банан, если хочешь — возьми. — снова пожимая плечами, Лью взял в руки карту, и наведя на нее нож, разрезал ее на ровные половины.
Эти слова... Это забота? Или просто слова, чтобы скрасить молчание?
— Мы… столько пережили… вместе, — Джефф сглотнул ком и присел рядом с братом, осторожно уложив руку на плечо старшего Вудса. — Как же легко жечь мосты, и как тяжело возвращать утраченное доверие. Я… давно хотел сказать тебе, Лью… Прости. Я столько боли тебе принёс. Я… разрушил твою жизнь и по сей день топлю свою боль и скорбь в крови жертв. — шмыгнув носом, брюнет упёрся лбом в плечо брата, устремляя взор в никуда.
Тихий и короткий вздох со стороны Льюиса. Он молчит, снова смотря на разрезанную карту червонного короля. Сердце тихо бьется, возможно, он хотел давно услышать эти слова, но не поздно ли они сказаны, нужны ли они сейчас? Лью сам не мог понять, что испытывает, чего сейчас хочется... Простить? Но он не может этого сделать после всего пережитого, а быть может, ему все равно уже на эти слова, и депрессия взяла его в крепкий капкан.
Лью видел, как брат рвется помочь ему, но что-то в груди засело тяжелым и черным пятном, которое хочется вычистить, но не получается. Лью жаль Джеффри, и не более. На данное время ему не удается разжечь ту любовь, которая была когда-то, а в сердце все та же пустота.
Переведя взгляд на него, Лью тихо спросил:
— А почему я раньше не слышал этого?.. Ты почувствовал, что я нужен тебе только тогда, когда мне расхотелось жить? Или ты просто не хочешь прыгать со мной?.. Я тебя не заставляю, Джефф. Я тебя никогда ничего не заставлял делать… — укладывая ладонь на его затылок, Лью прижал брата к себе и прикрыл глаза, а в горле застрял ком.
Джеффри крепко обнял брата, едва сдерживая слёзы. Прерывистый вздох, а внутри всё будто сжимается в одну точку. Действительно, почему? Почему раньше, когда ещё этот вопрос был открыт, когда ещё можно было что-то исправить и не доводить до точки кипения?
— Я… я боялся, — стискивая зубы, ответил Джефф. Какое глупое оправдание, даже самому смешно, но это первое, что пришло в голову. — Боялся, что… ты меня не простишь, боялся… что снова сорвусь и сделаю тебе больно. Всё происходит так быстро и внезапно. Безумие затмевает разум и… просыпаюсь я уже в крови близких. Потому, я и держался от тебя подальше. Я боялся, что снова сорвусь. Думал, что мне будет проще пережить эту боль в одиночестве, и сам не замечал, как теряю тебя.
— Джефф, давай без этого. Не хочу слушать все эти сопли. Хорошее оправдание, — Лью чуть оттолкнул от себя Джеффа и встал, отходя к окну. Он не принял его оправданий, считая глупой ложью, лишь бы не выглядеть в его глазах сильно виноватым. Лью не чувствовал на себе вины, ибо одна его попытка сблизиться — была отвергнута поступком, а второй он просто делать не стал, каждый раз встречаясь случайно на улице и впадая в драки. Льюису уже и убивать не хотелось, совсем ничего. Пустота и еще больше разогревающаяся из-за оправданий обида.
— Тот, кто захочет, всегда найдет способ и выход, Джефф. Тебе просто ранее это было не нужно, не стоит плакать. Твои слезы ничего не исправят. — с этими словами Вудс старший покинул комнату. Он и сам не понимал, почему Джеффри не хочется прощать, почему все время ждет от него подвоха и все время жаждал отдалиться от него. Чувства разрывают парня, хочется близости, но и с тем же — нет доверия, а разум все время твердит о подставе, и кажется, что если станет все хорошо — снова начнутся эти страдания, которых Лью боится.
Джефф сглотнул ком и сжал руку в кулак. Дрожь прокатилась по телу маньяка, и тот, медленно поднявшись, покинул комнату.
Ближе к вечеру дождь стих, а маньяк, сидя на крыше высокого жилого здания, ковыряет ножом ту самую поверхность, быстро смахнув рукавом пот со лба.
— Ну вот что ему нужно? Чтоб я выставил себя последней скотиной? Да я и так сознался во всех смертных грехах, а он… не хочет меня слушать. Понимаешь, у меня слишком мало времени! Я чувствую его, я… понимаю его, ведь это я убил наших родителей. Да я переживаю тоже самое, только виню себя и от этого становится ещё хуже, — переводя взгляд на связанного парнишку, что уже второй час рыдает и стонет, связанный сидя рядом, Джефф сорвал с него импровизированный кляп. — Ну скажи что-нибудь.
— Отпустите меня, умоляю! — завопил в слезах парень, связанный в веревках, подкатываясь к Джеффу. — Я не знаю, о чем Вы говорите! Я не понимаю, что я Вам сделал! Отпустите меня, прошу! Меня собака дома ждет!
— Собака? Блин, ну да. Собака — это святое. Зря я Смайла не взял. Он бы тебя доел, и меня копы ещё неделю бы не искали, думая, что в городе оборотень. А кроме собаки у тебя ещё кто-то есть? — переводя равнодушный взгляд на свою жертву, ответил Джефф. Настроение подавленное, даже убивать не хочется, и этими вопросами, он, кажется, добивает жертву психологически.
— З-зачем… это Вам?.. — трусливо спрашивает пленник, боясь, что маньяк придет в его дом и уничтожит всех, кто там есть. Щелкая от дрожи зубами, парень всхлипнул, и смотря на Джеффри, выдал. — Е-если я п-помогу советом, Вы… Вы отпусти-и-тите меня? — промерзая от холода, парень съежился. Когда хочется на свободу и вернуться к близким и любимым, готов на все, даже выслушать сопли какого-то психопата, что третий час пилит мозг каким-то Лью.
— В чём смысл жизни? Чувак, у меня брат хочет сброситься с небоскрёба. У меня год, чтобы доказать ему, что он должен жить! — резко поворачиваясь к юнцу, произнёс Джефф. — Вот ради чего ты живёшь?
— А… Я думал, ты говоришь мне про своего парня… Будь это твой парень, я бы сказал бросить его и жить счастливо… — сглатывая ком, парень подсел ближе к маньяку, и отпихнув нож подальше, ответил. — Ради собаки… и черепашки… А вообще, о суициде люди говорят, когда хотят привлечь внимания… Может, ему просто не хватает твоего внимания? Чувак, ему лет 14-15, если это просто подростковая дурь…
— Как бы не так, — буркнул маньяк, подгребая к себе ногой нож и пряча в карман. — Думаешь, дело во внимании? Ну, даже не знаю. Я пытался дать ему внимание, но он вечно ждёт от меня подвох, и стоит мне попытаться сблизиться с ним, как он… отвергает меня, мои оправдания. Чёрт, какой же я жалкий, — откидываясь назад, Джефф лёг на холодную крышу, смотря вверх. — Самому от себя тошно. 25 лет суициднику моему.
— Оу… Большеват для глупостей… Предложи ему выпить что ли… Алкоголь прекрасно снимает стресс и развязывает язык. Ну… Ну… Или… Эм… Не знаю, погулять сходи с ним куда-нибудь. Не знаю! Все! Я сказал, теперь отпусти меня пожалуйста-а-а-а!.. — жалобно протянул пленник, скрещивая ноги. — Я хочу в туалет… Пожалуйста, хватит мне жрать мозги! — начинал уже хныкать парень. Его не особо волновали чьи-то проблемы и ему просто хотелось домой.
— В принципе, прогулка это хорошая мысль, но… Вот что меня волнует сейчас больше всего, так это твой болтливый язык. Если… я его вырежу... ты сейчас не вызовешь копов и я смогу уйти, — Джефф слабо усмехнулся и схватил советника за шею, прижимая к земле. Рука скользнула к ножу, что тотчас лёг на губы юноши. — Извини, но я не могу рисковать. Всё будет быстро и просто. Согласись, это лучше, чем умирать в таком молодом возрасте.
Джефф нажал на живот парнишки коленом, в то же время ныряя рукой в рот юноши и силой разжимая челюсти. Холодный нож скользнул к языку, и Джефф, с пугающим равнодушием, вонзил его в подвижный орган ротовой полости, одним движением отделяя его от тела и вытаскивая руки изо рта.
— Ну вот и всё пожалуй. — пожал плечами маньяк, покидая крышу и оставляя парнишку связанным. Джефф сохранил жизнь жертве, и теперь считал, что больше ничего ей не должен, отправляясь в сторону старого парка.
После проливного дождя влажная земля впитала в себя запахи улиц, разнося парфюмерию мокрого асфальта с дуновением ветра по городу. От парка ясно пахнет свежей зеленью и стриженным газончиком. Фонари, стоящие верной гвардией вдоль аллеи, облепили мушки, дразня свет. В городе в этом часу уже становится тихо, людей совсем мало, лишь парочки ходят допоздна, дразня собой Лью. Он никогда не вкушал этого прекрасного чувства любви к кому-то неродной крови, он никогда и ни с кем не гулял по городу, держась за руки и мечтая о каком-то будущем. В школьные годы парнишка думал лишь об учебе, а во взрослой жизни жил с постоянным чувством мести и угрызениями совести за свои поступки. Забитый и нелюдимый парень, сидя на влажной скамье, провожал взглядом парочки, большие семьи и тихо ненавидел их, ведь у него этого не было.
«Но как же Джефф?» — звучал голос в голове.
— А что Джефф? — уже озвучил вслух свои мысли Лью, продолжая говорить с самим собой. — На кой я ему сдался? Люблю, да люблю. Любил бы, так не делал бы. Да и… смысл всего того, что он делает? Почему бы ему просто не сдаться и не отпустить меня? Он ведь видит, что я морально мертв и продолжает искать выход… Скорее всего, это баранья упертость у всех Вудсов, в том числе и меня… Уперто не прощаю и испытываю…
— Да, в этом ты прав, — вполголоса выдал младший брат, упираясь локтями в спинку скамейки и пристроившись сзади брата. — Мы Вудсы, и мы не сдаёмся. Боремся до победного или… до последнего вздоха. Пока у меня есть возможность, я буду бороться. Я найду твой смысл жизни, брат. Ты можешь мне не доверять, можешь ненавидеть, но… Я не отступлюсь. Слушай, раз ты здесь, может погуляем?
— Ты следил за мной? — спокойно, но с заинтересованностью, спросил старший, поворачивая голову в его сторону. Кажется, мелькнула улыбка, но с тем же и быстро исчезла. Льюис смотрел ему в глаза, видя в них неутолимое желание помочь. Но зачем? К чему Джеффри так рвется, чтобы сохранить жизнь брату? Разве им друг на друга давным-давно не должно было стать все равно? Лью не понимал рвения братишки, но и на встречу не хотел идти, словно невольно проверял его на выносливость.
— Я не хочу гулять. — кратко и сухо отрезает Лью, снова переводя взгляд вперед.
— Как скажешь… — опуская голову, ответил маньяк, мельком откидывая рукой длинные чёрные волосы и поднимая взор выше, чтобы уловить, на что смотрит Лью. Конечно не трудно догадаться, по кому Лью скучает. Молодая семья, весёлая и счастливая. Сердце Джеффа невольно кольнуло болью, а перед глазами на секунды всплывают образы трупов, ведь Джефф уже в сознании шёл к Лью. Безумие отступило, и Джефф желал добить и брата, дабы тот не проклинал его всю жизнь. Он знал, что сломал Льюиса, и хотел уберечь от того, что он переживает сейчас.
Тяжёлый вздох, и Джефф перемахнул через скамейку и присел рядом, откидываясь на влажную поверхность спинки скамьи. Короткая улыбка, и Джефф поднимает взгляд к небу, смотря на затянутое тучами небо.
— А помнишь, как мы до переезда… спорили? Я пытался доказать тебе, что не побоюсь остаться на улице до темна. Тогда ещё ливень был. Гром страшный, молния через всё небо сверкала. Я… так испугался, но домой не шёл, чтобы выиграть спор. — слабая усмешка.
— Помню. Ты всегда был упертый, даже сейчас, — Лью вздохнул, и сам того не замечая, переключился от своих гаданий, что с Джеффом не так, к простому общению. — Я тебя тогда домой через силу затащил, и мы забили на спор… — Лью понурил голову, а подбородок поджал. Уж слишком были теплые эти воспоминания беззаботности и крепкой дружбы между братьями, которой, увы, сейчас нет, и Лью не знает, как в себе пробудить эти чувства снова. Он смотрел на Джеффа из настоящего, и сравнивая его с прошлым, находит широкую и глубокую дыру между ними. Слишком резкие отличия по сравнению с прошлым. Он тоскует по минувшему и не может перестать сравнивать, разочаровываясь в настоящем. То его берет грусть, то безразличие, и никогда не предугадать, чей следующий черед. Сейчас хочется расплакаться от хороших воспоминаний, ухватиться за настоящее и попытаться сделать все одинаковым, но ровно через минуту наступает пустота и спокойствие. Лью до сих пор не понимает, зачем брату нужно было убивать всех, и зачем даже того, с кем он был ближе всех. Пожалуй, Льюисом играло разочарование, которое теперь не получается отогнать.
— Да, я… сам того не ведая, всегда заставлял тебя волноваться. Подбивал на споры и втягивал в истории, как тогда… Лью, ты взял мою вину на себя и угодил в тюрьму. Меня никто не захотел слушать, и в итоге… мы остались по разные стороны реальности. Это… словно первый шаг к расколу. Я знаю, почему ты сердишься. Почему отводишь взгляд и не считаешь мои попытки сблизиться чем-то искренним. Я знаю, что в каждом слове ты ждёшь подвох и удар в спину. Но поверь, я не хочу всего этого. Я… будто потерялся. На пути к истине и… потерял реальный мир. Я не знаю, как это объяснить. Я… сошёл с ума? Возможно… Но я не потерял ту любовь к тебе, брат. А держался подальше, чтоб не навредить. — укладывая голову на плечо старшего брата, Джефф провожал парочку, переводя печальный взгляд на руку Лью, где был едва заметный шрамик.
Следующая публикация
Нет комментариев