Песня «Бабье лето» на стихи поэта Игоря Кохановского популярна с 1960-х. Любопытно, что на одно стихотворение написали музыку сразу три разных автора.
– Игорь Васильевич, как стихотворение «Бабье лето» стало песней?
– Я хотел с Андреем Вознесенским познакомиться – он был моим кумиром. А у меня в 1962 году был романчик с дочкой литературоведа Льва Копелева. Лена говорит как-то: «Миша Демин (у художника, двоюродного брата писателя Юрия Трифонова, на Сретенке была мастерская) пригласил в гости, приходи – будет Вознесенский. Встретились, стали читать стихи, я прочитал «Бабье лето». Вознесенский говорит: «Слушай, очень классные стихи, может, это песня? На песню смахивает». Я рассказал: «У меня дружок Высоцкий, он – актер, пишет песни и поет в компании, и по белой зависти решил написать стихи». Новый, 1967 год, мы с Высоцким праздновали у Вознесенского.
Володька говорит: «Будем Новый год встречать у Андрея. Он пригласил. Я сказал, у меня есть друг Игорь Кохановский, с которым мы всегда вместе». – «Так я его знаю, – сказал Вознесенский. – Он же «Бабье лето» написал».
– Как появились три мелодии на стихи «Бабье лето»?
– Судьба песни любопытная. Первый вариант музыки мой. В сентябре 1964 года (надо отметить, год был плодотворным) звонит какая-то дама: «Игорь, вы автор слов «Клены выкрасили город…?», наконец-то вас нашла. Я – Тамара Маркова, композитор, а также аккомпаниатор-репетитор Клавдии Шульженко. Ехала на дачу – в электричке молодежь пела эту песню, попросила переписать слова. Долго не могла найти автора. Сказали: это Евтушенко. Позвонила, он ответил: «Не знаю, кто». Кто-то вспомнил, что Окуджавы. Булат Шалвович: «Не моя». Случайно от Бориса Брунова услышала: «А, этот парень?» Отвечаю: «Мне, конечно, приятно, Шульженко – моя любимая певица, но как будет женщина петь: «Я кружу напропалую с самой ветреной из женщин»? Маркова на это: «Клавдия Ивановна исполняет так, что даже в голову не придет, что стихи мужские. Приезжайте, я вас познакомлю». Приехал на Аэропорт, там писательские дома, рядом – «музыкальные», Шульженко жила на третьем этаже, а Маркова – на четвертом, она меня познакомила и, как сейчас помню, Клавдия Ивановна говорит: «Игорь, вы, наверное, знаете, что я много пела любовной лирики, но не помню, чтобы меня так задевали стихи, как ваши». Это был второй вариант.
– А какой пел Высоцкий?
– Это моя музыка, и когда Володе стали приходить авторские запросы, он написал в письме, что выступал в Тбилиси, спел песню «Мой друг уехал в Магадан», которую посвятил мне, а потом «Бабье лето», сказав, что помог написать мелодию. «Васечек, извини, ну на сцене ради красного словца чего не скажешь!» Потом звонит: «Мне пришло из ВААПа (Сейчас Российское авторское общество. – прим. ред.) письмо, чтобы я зарегистрировал «Бабье лето». Давай поедем, я напишу, что она не моя». Мы встретились – и он написал. Кстати, мы потом в ВААПе последний раз в жизни встретились: в апреле 1980-го. Он раньше помещался, где Третьяковка – в Лаврушке все встречались в подвальном помещении. Нужно было пройти подземным коридором. Еще ледок был, подъезжаю, Володькин «Мерседес» стоит. Я заглянул туда – девочка-блондиночка сидит: это была Оксана. Хорошенькая. Подумал: «Ай да молодец». Иду, мы сталкиваемся в подземном переходе. Обнялись, поцеловались. Спрашиваю: «Как дела?» – «По-всякому».
Третий вариант появился благодаря тому, что я тогда много сотрудничал с Юрием Антоновым. И сказал: «У меня есть стихи, но моя музыка – примитивная. Еще есть песня, которую поет Шульженко. Но что это – вальсочек… При всем моем пиетете это мужская песня». Антонову понравились стихи, он написал музыку. Юра был тогда полузапрещен и отдал песню «Поющим сердцам», а потом исполнил сам очень симпатично.
У меня вышла в 1976 году пластинка «Бабье лето», но с ней отдельная история. Туда входила одна из моих любимых песен «Лицо в ладонях».
Написал ее Толя Днепров. Он эмигрировал. И мне говорят: «Нужно заменить одну песню, иначе диск снимут». – «Какую?» – «Лицо в ладонях». Я не стал менять, и диск не вышел. Зато второй «Кружатся диски» побил все рекорды, потому что это была первая пластинка в стиле диско, здорово сделана, там одна песня переходила в другую, а на второй стороне одна «врезалась» в другую – на Западе это было, а у нас это первый диск «без проворотов». Вышел как раз накануне Олимпиады. Была дискотека в Олимпийской деревне, там и продавался. Потом узнал, что пластинка так расходилась, что ее не успевали печатать: у нее был тираж 15 миллионов.
(Из интервью Игоря Кохановского для "Вечерней Москвы")
«Бабье лето»
Клены выкpасили гоpод
Колдовским каким-то цветом,
Это снова, это снова
Бабье лето,
бабье лето.
Что так быстро тают листья –
Ничего мне не понятно…
Я ловлю, как эти листья,
Наши числа –
Наши даты.
Только вот pугает мама,
Что ночами шляюсь где-то
Что я слишком часто пьяный
Бабьим летом,
бабьим летом.
Только как расскажешь маме,
Что я, как ходок отпетый,
Вновь в романе, как в дурмане,
Бабьим летом,
Бабьим летом.
А я кручу напpопалую
С самой ветpеной из женщин,
Я давно хотел такую –
И не больше,
и не меньше.
А я забыл, когда был дома,
Спутал ночи и pассветы…
Это омут,
это омут –
бабье лето,
бабье лето.
#ВладимирВысоцкий, #ИгорьКохановский
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев