Предыдущая публикация
Поговорив с пожилой незнакомкой пару минут, доктор понял, что женщина больна и нуждается в госпитализации.
В отделении пациентку обследовали. Ничего особенно серьезного не нашли, кроме того, что она… потеряла память.
Рассказать о себе старушка ничего не могла. Говорила, что ее папа и мама на фронте, а бабушку расстреляли немцы. Она вела себя как ребенок, особенно первое время: отказывалась от нормальной еды, горстями поглощала сладкое, обиженно всхлипывала на процедурах, капризничала.
Через недельку успокоилась, будто приняла новые правила игры. Старалась со всеми подружиться, стала послушной и ласковой.
Окружающие охотно с ней общались. Любопытно было видеть перед собой старушку, которая называла себя Клавой, ковыряла в носу и пыталась влезть на табуретку, чтобы прочитать стихотворение.
А стихов она помнила очень много! В основном про дедушку Ленина, про Родину и про войну.
Тем временем милиция во всю занималась поисками родственников бабушки Клавы или хотя бы ее знакомых.
Месяц поисков ничего не дал: кроме имени старушки зацепиться было не за что, а город большой – миллионник.
Дали объявление по местному телевидению.
После нескольких дней молчания раздался долгожданный звонок:
– Я по телевизору видела мою соседку Клавдию Петровну.
– Это точно, вы не ошиблись? – уточнил дежурный.
– Нет, это точно она!
– Она одна проживает?
– С дочерью и внуками.
– Они уже в курсе, что бабушка нашлась?
– Ой, не знаю я ничего. Сами разбирайтесь, – почему-то засуетилась женщина на другом конце провода и бросила трубку.
Новый участковый пришел к родным бабушки Клавы. Рассказал, где она находится, как там оказалась. Говорил и ловил себя на мысли: дочь совсем не рада, что мать нашлась. Уходя, сообщил:
– Можете забрать ее в любое время.
В больнице готовились к встрече Клавы со своей дочерью. Интересно: узнает или нет. Однако прошла неделя, другая. Клаву так никто и не навестил.
А спустя еще неделю приехала женщина, представилась и сказала, что хочет оформить Клавдию Петровну на социальную койку.
– Увидеть маму не хотите? – поинтересовался завотделением, изучая привезенные документы.
– Нет, – отрезала та.
– И все-таки. В порядке эксперимента.
– Какого еще эксперимента?
– Ваша мать ничего не помнит. Ведет себя как ребенок.
– Неужели с ума сошла? – усмехнулась дочь.
– Нет. Она потеряла память. Это возрастное. Кстати, сколько маме полных лет?
Женщина задумалась, прикинула в уме, но так и не посчитала:
– Кажется, она с 1939…
– Понятно. Ребенок войны. Неудивительно, что она именно войну и помнит.
– Может, она просто не хочет помнить ничего другого? Очень удобно! – со злостью бросила женщина.
– В каком смысле? – удивился врач.
– Вы уверены, что она не прикидывается?
– Уверен. Нет, ну, конечно, всякое бывает… Если так, то ваша мама – великая актриса. Вот и давайте проверим…
– Не хочу. Пусть живет здесь. А мы подождем…
– Подождете, пока умрет? – в лоб спросил врач.
– Да. И не спешите меня осуждать.
– Тогда поясните. Если можете, конечно…
Женщина задумалась. Помолчала. Потом, с трудом подбирая слова, рассказала:
– Она попала в детский дом сразу после войны. Не знаю, как она там жила, как их там воспитывали, но выросла она настоящим чудовищем.
Замуж выходила три раза. Сожителей имела гораздо больше. У нас с братом разные отцы. Мы ничего о них не знаем. Нас совсем маленькими отдала в детский дом. Чем мотивировала – сказать не могу. Она никогда не говорила.
Нашла нас сама, когда постарела. Плакала, просила прощения. Мы простили: мать все-таки.
Сначала напросилась жить к брату. У него был пусть не шикарный, но свой дом в пригороде, семья, двое чудесных сыновей-погодков.
Приехала эта так называемая бабушка и все разрушила. Настроила сына против жены. Обманывала, плела интриги, наконец, оговорила невестку, обвинила в измене. Тот в бешенстве подскочил к жене, толкнул. Она упала, ударилась виском об угол стола. Брата забрали. Он до сих пор срок отбывает.
После похорон невестки мать заявила, что не будет воспитывать «этих убл@юдков» (это она про внуков!) и нужно сдать их куда следует.
Мальчишки тогда еще в школу ходили…
Не позволила я этого сделать. Забрала ребят к себе. А у меня – свой совсем маленький. Муж против был. Не послушалась я. Ушел он. Осталась я одна с тремя детьми. Думаете, она мне помогла? Нет!
Приехала, хотя никто не приглашал, превратила нашу жизнь в ад. Настроила против меня соседей, воспитателей в детском саду. Стала письма строчить в опеку, чтобы у меня детей забрали. Мол, никудышная я мать, пьющая, поведения асоциального. А того не знает, что я капли в рот не беру: аллергия у меня на спиртосодержащие препараты, не говоря уже о спиртных напитках.
Только этот диагноз и помог от опеки отбиться. Поняли там, что меня оклеветали.
Думаете, она успокоилась? Нет! Замуж решила выйти! Начала домой стариков приводить. В подробностях рассказывать не буду. Стыдно. Да и не поверите вы.
Наконец, выбрала себе мужа. И решила выжить меня с мальчишками из квартиры. Прав у нее, конечно, никаких нет, но и совести тоже. Так прямо и сказала:
– Лучше сами убирайтесь. Можете в мою комнату поселиться – у нее есть комнатенка-подселенка. А только здесь я вам жизни не дам!
И началось!
То обед испортит, то одежду, то скандал устроит, выскочит на площадку и давай орать, что ее убивают. То голышом по квартире ходит. А деньги! Я уже не знаю, куда их прятать.
Последний случай – это вообще нечто. Я на работе была. Прихожу – младшего дома нет.
– Где Павлик? – спрашиваю у племянников.
– Так его бабушка обещала забрать…
Я к ней в комнату. Сидит со своим, сериал смотрят.
– Ты забрала Павлика? Где он?
– С чего это я должна его забирать? Не думала даже.
Я – в садик. Там давно все закрыто. Спасибо сторожу, соседу моему. Сказал, что мальчика бабушка забрала.
Прилетела я домой и снова к ней:
– Где мой сын, говори!
– Ой, и чего ты разошлась? Нашла за кого переживать…
Тут я не выдержала. Схватила ее за грудки, стала трясти. Угрожала, точно помню. Она и струхнула:
– В подвале он…
Я в подвал. Нашла мальчонку. Домой принесла.
А она сидит на кухне, лыбится и говорит:
– Не понимаю я тебя. Вроде нормальная уродилась: вся в меня. И зачем ты ребятней обвешалась?! Кто на тебя теперь посмотрит?
Вот тут я и не выдержала.
Сколько трясла ее – не помню. Потом вытолкала на лестницу и дверь закрыла.
Думала: с милицией явится. День боялась, два, три… Потом выдохнула. «Будь что будет», – решила. Надеялась, что уже не вернется.
Нашлась…
Память, говорите, потеряла? Вряд ли. Будьте осторожны. Явно что-то задумала…
А я… У меня повод есть от нее избавиться. Вот я и воспользуюсь…
Ну, поведете меня к ней?
Доктор подумал немного и предложил:
– Давайте попробуем. Мне очень интересно, как она отреагирует на ваше появление.
– Хорошо. Только учтите: забирать ее я все равно не буду.
– Договорились.
– Клава! – доктор ласково позвал старушку, которая сидела за столиком и увлеченно рисовала какие-то фигуры.
Та подняла голову. Радостно улыбнулась.
Никак не отреагировала на постороннюю женщину, которая держала доктора под руку.
– Эта тетя пришла тебя навестить, – осторожно обронил врач.
Клава посмотрела на гостью внимательнее, будто хотела что-то вспомнить…
Потом подошла и спросила:
– А ты что-нибудь вкусное принесла?
– Нет…
– Тогда какого че@рта ты приперлась?! – Клава изменилась так быстро, что никто не успел отреагировать, – убирайся!
Старушка упала на пол, забилась в истерике…
На прощанье врач сказал:
– Ваша мать больна. И, судя по вашему рассказу, больна очень давно. Потеря памяти – последняя попытка мозга защитить относительно здоровое тело от гибели. Простите ее. Вам будет легче…
– Я попробую, – прошептала дочь и медленно пошла к выходу.
Провожая ее взглядом, врач подумал:
Воистину: если Бог хочет наказать человека, то лишает его разума.
Бабушка Клава живет в отделении по сей день.
Дочь ее не навещает.
Ждет…
Автор: Сушкины истории
Если эта история понравилась Вам, нажмите Класс или оставьте свое мнение в комментариях, только так я вижу что Вам понравилось, а что нет. Спасибо за внимание 💛
Следующая публикация
Нет комментариев