Михаил Иванович уже застегивал бронежилет, собираясь на дежурство, когда в рацию поступил вызов:
- Всем патрулям в районе Речного моста. Поступило сообщение о бездомной собаке, создающей помехи пешеходам.
"И чего людям неймется?" - подумал он, но вслух произнес:
- Принял. Выдвигаюсь.
За двадцать пять лет службы чего только не повидал - от падающих с балконов кошек до забредающих в город лосей. Казалось бы, обычное дело - прогнать бродячую собаку. Но что-то в голосе диспетчера заставило его насторожиться.
Служебная машина остановилась у начала моста. Напарник, молодой сержант Дима, потянулся было за электрошокером, но Михаил Иванович остановил его:
- Погоди. Давай сначала посмотрим, что там.
Осеннее утро выдалось промозглым. В этой молочной пелене силуэт собаки казался почти призрачным - худая немецкая овчарка сидела неподвижно, устремив взгляд куда-то вдаль, словно высматривая что-то, видимое ей одной.
Собака даже не повернула головы, когда они приблизились. Только уши чуть дрогнули, показывая, что она заметила их присутствие.
- Красивая, - тихо сказал Дима. - И явно домашняя была. Смотрите, ошейник есть.
Михаил Иванович медленно подошел ближе. Овчарка наконец повернула голову, и он замер - столько тоски было в этих карих глазах, что защемило сердце.
- Эй, девочка, - мягко позвал он. - Что же ты тут делаешь?
У перил собралась небольшая толпа зевак. Откуда-то из их рядов вышла пожилая женщина в цветастом платке:
- Я знаю эту собаку! То есть, видела её тут. Каждое утро приходит, садится вот так и сидит часами. А как стемнеет - уходит. И так уже неделю.
- А раньше её тут не было? - спросил Михаил Иванович, доставая блокнот.
- Нет, что вы! - женщина покачала головой. - Я тут каждый день гуляю, всех собак знаю. Эта появилась недавно. Как раз после того случая.
- Какого случая? - насторожился полицейский.
- Миша, - вдруг севшим голосом позвал Дима. - А помните, на прошлой неделе. Тут же человек утонул.
Михаил Иванович замер. Конечно. Как он мог забыть? Пожилой мужчина, жил один в доме неподалеку. Рыбачил вечером стоя в воде, стало плохо с сердцем. Нашли только через два дня.
- Подождите-ка, - он осторожно приблизился к собаке. На потертом кожаном ошейнике болтался медальон. - "Мила". Господи.
Память услужливо подбросила деталь из протокола: "В квартире обнаружена собака породы немецкая овчарка."
Михаил Иванович прикрыл глаза, вспоминая тот вечер. Вызов поступил от соседей - в квартире одинокого пенсионера второй день горел свет, а на стук никто не отвечал. Когда взломали дверь, в прихожей их встретила овчарка - настороженная, но не агрессивная. А потом начались поиски.
- Товарищ майор? - голос Димы вернул его к реальности. - Вы чего побледнели?
- Это его собака, - тихо произнес Михаил Иванович. - Того самого Игоря Петровича, который, - он кивнул на реку.
Повисла тишина, нарушаемая только шелестом ветра и отдаленным гулом машин. Мила снова села, по-прежнему глядя на воду, и в её позе было столько человеческого горя, что у видавшего виды полицейского перехватило горло.
- Батюшки! - охнула женщина в платке. - Так она его ждет?
- Выходит, что так, - Михаил Иванович присел на корточки рядом с собакой. - Эх, Мила, Мила. А мы-то гадали, куда ты пропала. В квартире тебя не нашли, когда повторно приходили.
Он помнил, как соседи рассказывали об Игоре Петровиче - бывшем учителе математики, тихом, интеллигентном человеке. Жил один после смерти жены, всю свою любовь отдавал собаке. Гулял с ней три раза в день, кормил с рук, разговаривал как с человеком.
- И что теперь с ней делать? - растерянно спросил Дима. - В приют, что ли?
Мила, словно поняв, о чем речь, прижала уши и тихо заскулила.
- Нет, погоди, - Михаил Иванович почесал затылок. - Тут надо подумать.
К этому времени на мосту собралось уже прилично народу.
- Я бы взяла её, - вздохнула какая-то женщина. - Да муж аллергик.
- У меня дети маленькие, - покачала головой другая. - Страшновато, овчарка все-таки.
Михаил Иванович слушал эти разговоры и вспоминал своего Шарика - обычного дворнягу, который прожил с ними пятнадцать лет и умер прошлой зимой. Как тяжело было детям, как плакала жена. Он тогда сказал: "Всё, больше никаких собак". А сейчас...
- Дим, - он повернулся к напарнику. - Свяжись с центром. Скажи, мы тут задержимся. Личное дело надо уладить.
Весь день они провели на мосту. Михаил Иванович сидел рядом с Милой, тихо рассказывая ей истории из своей полицейской жизни. Собака постепенно оттаивала - сначала просто слушала, потом придвинулась ближе, а к вечеру даже позволила погладить себя по голове.
Местные бабушки, растроганные происходящим, натащили еды - кто котлетку, кто сосиску. Мила вежливо, но без особого энтузиазма съела угощение, то и дело поглядывая на реку.
- Знаешь что, девочка, - сказал наконец Михаил Иванович, когда солнце начало клониться к закату. - Твой хозяин, он бы не хотел, чтобы ты так мучилась. Поверь мне.
Мила подняла голову, внимательно посмотрела ему в глаза.
- У меня дома три оболтуса растут - Сашка, Димка и Машка. И жена Аня... Шарика нашего помнишь? Ты ведь с ним, наверное, встречалась тут на прогулках.
Собака склонила голову набок, словно припоминая.
- Одиноко нам без него. И тебе одиноко, - он запнулся, подбирая слова. - Может, попробуем? А сюда будем приходить, ну, когда захочешь. Я же тут недалеко живу.
Уже стемнело, когда служебная машина остановилась у дома Михаила Ивановича. Дима помог донести купленные в зоомагазине миску, корм и новый поводок.
- Пап, ты где пропадал? - Сашка выскочил в прихожую и замер, увидев овчарку. - Ничего себе!
- Миша? - встревоженный голос жены. - Что происходит?
- Ань, помнишь, я тебе про тот случай рассказывал? На мосту, - он замолчал, не зная, как объяснить.
Но объяснять не пришлось. Аня посмотрела на собаку, на растерянное лицо мужа, на восторженные глаза сына - и всё поняла.
- Как её зовут? - тихо спросила она.
- Мила.
- Красивое имя, - Аня присела перед собакой. - Ну что, Мила, будем знакомиться?
Прошло три месяца. Мила по-прежнему часто приходила на мост - но теперь уже не одна, а с Мишей или кем-то из детей. Садится у перил, смотрит на воду. Но тянуть стала в ту сторону всё реже и реже.
Местные жители, проходя по мосту, часто останавливаются у того места. Кто-то даже повязал на перила ленточку - в память о человеке, любившем свою собаку так сильно, что даже после смерти эта любовь осталась жить в преданном собачьем сердце.
А Михаил Иванович теперь точно знает: когда закрывается одна дверь, где-то обязательно открывается другая.
Говорят, что собаки не умеют плакать. Наверное, это правда. Но они умеют любить - так преданно и беззаветно, как порой не умеем даже мы, люди.
Котофеня #рассказы
Нет комментариев