Татьяна Андреевна нагнулась, подняла повизгивающую от нетерпения собачонку на руки, засюсюкала:
— Сейчас-сейчас, Улечка, сейчас, моя красотулечка! Сейчас мама кашки сварит! Покушаешь! И гулять пойдем!
В десять сегодня собрание-то! Святослав сказал, кто пропустит, тот завтра в двойном размере отрабатывать будет.
А у нас завтра в обед чаепитие! Раиса Витальевна с Матильдой и пирогами прийти обещались! Ты и представить себе не можешь, какая женщина замечательная!
Стихи вот пишет, светлая душа! Тридцать лет, ведь, в одном доме живем, а познакомились только сейчас… Вот же чудеса! Так что нам с тобой, Улечка, сегодняшнюю встречу пропускать никак нельзя!
Татьяна Андреевна опустила на пол довольно виляющую хвостом Ульку, сняла с огня и поставила на окно остывать маленькую кастрюльку с мясной кашей и бодрым шагом направилась вглубь квартиры доставать из шифоньера новый, нарядный, в россыпи вышитых цветов, платок.
Оно, конечно, в шапке-то обычной удобнее – но ведь может же она хоть пять минут покрасоваться. В конце концов, на шею потом повяжет, а шапка, вон, итак с ней – в кармане куртки лежит.
На улицу довольная женщина вместе с подпрыгивающей на тоненьком поводке маленькой собачонкой вышли через час.
Татьяна Андреевна про себя даже отметила, что с четвертого-то своего этажа, как в молодости, почти сбежала. И из подъезда родного не вышла – выпорхнула.
Таким вот легким шагом до места сбора сегодняшнего за пятнадцать минут справится – дойдет. Главное, чтоб у Улечки лапки не устали, слабенькие еще после приюта-то, не окрепшие, но ее Татьяна Андреевна, если что, и на руки возьмет!
А воздух на улице сырой. Терпкий такой, запахом пожухлой листвы и скорыми заморозками приправленный. Таким не дышать - пить большими глотками хочется.
И вроде конец октября только, а деревья почти голые уже стоят-чернеют. Шелестят ветками стыдливо, всю желтизну осеннюю на землю посбрасывали. И дожди со снегом на следующей неделе передают…
Хотя, подумаешь – дожди со снегом! Чего это ей воды бояться, не сахарная, не растает. А уж если замерзнет чуток, так у нее термос с собой есть с липовым чаем. Сделает глоточек – и снова хорошо!
Правда, липы-то сушеной у нее совсем чуть осталось. Но Святослав сказал, у него мешок заготовленный, отсыпет, кому надо. А в июне в подлесок липовый весь отряд свой выведет, свежей, цветущей наберут, от медового запаха которой кругом голова...
— Ох, осень еще не кончилась, а мы с тобой, Улька, в душе-то вон уже аж на весну планы строим!
Татьяна Андреевна не заметила, как за раздумьями и разговорами с бегущей рядом собачонкой до знакомой поляны в городском парке дошла.
А там гомону, болтовни…
Как в школе на перемене, Бог знает, сколько лет назад, по кучкам все собрались – гудят, гогочут. У каждой кучки свои дела.
И только собаки и собачонки разных мастей: кто сам по себе, кто на поводках длинных вокруг носится. Со стороны посмотришь – не собрание, а сплошная куча-мала. Но это пока…
Не успела женщина додумать мысль, как, перекрикивая разномастные женские голоса, раздалось зычное:
— Привет, красавицы! Как у нас сегодня дела?
А следом и «Вваф!» от Сычика Святикова по поляне прокатилось – тоже на своем, собачьем, значится, поздоровался.
Ох, сколько слов и лаю радостного в ответ разом высыпалось!
Татьяна Андреевна рассмеялась тихонько:
— Эх, хорошо-то как, Улечка, когда интересны кому-то эти наши такие обыденные дела… Но это я так, в ностальгию чего-то ударилась, ты не обращай внимания, милая, становись давай рядышком, — женщина чуть натянула поводок, — Видишь, строятся уже! Значит сейчас начнем! Ох, и дышится-то как сегодня! Красота!
Через минуту и правда начали. Зазвенел по парку из-за выстроившихся в колонну женщин с собаками бодрый, командный голос Святослава:
— Вперед, дамы! Шагом! Раз, два! Раз, два…
*****
К материнскому дому Кирилл подъехал к вечеру. С детства знакомая улица, дом старый, кирпичный, в четыре этажа.
В окна первого стучит-скребется облетевшими ветками разросшийся куст сирени. Усыпана опавшей листвой в отгороженных декоративным заборчиком палисадниках с торчащими стеблями-костышами земля.
А на самой верхушке дома, на четвертом этаже, под покатой крышей, теплым светом в серых осенних сумерках светятся два маминых окна...
Мужчина с легкостью открыл подъездную дверь, подумав, что код от домофона не изменят, наверное, никогда. Хмыкнул и без остановки, перескакивая через три ступеньки, взлетел на последний этаж.
Нажав на торчащую из стены красной бусиной кнопку звонка, приготовился ждать. Но спустя секунду озадаченно нахмурился, услышав донесшийся из-за двери звонкий собачий лай.
Когда это мама успела, собаку что-ли завела?!
А собака, или, вернее сказать, собачонка в квартире несказанно обрадовавшейся приезду сына Татьяны Андреевны и правда поселилась основательно.
Об этом ясно говорили и разбросанные по комнатам целых три собачьих лежанки, и гора резиновых мячиков-косточек, попадающихся внимательно осматривающемуся вокруг Кириллу то тут, то там.
И даже огромный, достающий высотой почти до края стола, стоящий за холодильником мешок собачьего корма всем своим видом твердо заявлял – собака в квартире надолго, а если точнее – навсегда.
Впрочем, против животных мужчина ничего не имел, да и светящиеся при виде бегущей на голос собачонки глаза матери говорили сами за себя, как и ставшие вполне объяснимыми мамины бодрость и радость.
А вот история о том, откуда мама собаку по имени Уля взяла, мужчину насторожила, да и всплывший в разговоре, заочно признанный обманщиком и мошенником Святик хорошее настроение прогнал на раз-два.
Но расстраивать родного человека, опираясь на одни лишь подозрения, Кирилл все-таки не решился. Надо для начала точно все выяснить! Провести собственное расследование…
Он, Кирилл, обязательно до истины докопается, а там уж…
Засыпал будущий разоблачитель вновь в приподнятом настроении. И вовсе это не свернувшаяся в ногах мужчины Улечка сны хорошие хозяйскому сыну принесла…
*****
Молодого мужчину, наблюдающего за его «бабьим батальоном», как про себя называл неожиданно разросшийся до размеров хорошей команды, организованный им совершенно случайно кружок по интересам, Святослав Игоревич заприметил еще несколько дней назад.
И вроде и таился тот, и прятался, но взгляд у пожилого разведчика на таких вот «вдали вроде как случайно остановившихся» был наметан.
О том, что наблюдатель этот одной из его подопечных родственником приходится, тоже быстро догадался. А вот подходить и облегчать задачу неудачливому шпиону отчего-то не спешил. Делал вид, что в упор не видит.
Ни в парке, где через день, а если погода позволяла, и каждый день собирались на удивление дисциплинированные его подопечные, ни у стен стоящего поодаль парка городского собачьего приюта, где бывал каждый вечер, неспешно выводя за тянущиеся в осеннее небо пики металлических ворот очередную радующуюся прогулке собачью душу.
Сколько он душ этих, годами из тесных клеток сквозь сетку-рабицу носы в надежде высовывающих навстречу каждому мимо идущему, в новую жизнь вызволить смог? Двадцать? Тридцать?
Святослав Игоревич порой и сам не верил, что придуманная им, большим любителем собак, затея на удивление быстро дала свои первые плоды...
Сначала среди своих, среди знакомых. А дальше свое дело слухи сделали. Сарафанное радио в маленьком-то городишке лучше любой рекламы работает.
Тут Ниночка-соседка Анне-продавщице шепнула, там Анфиса, почтовый работник, Раису с кудрявой болонкой на поводке, в сторону парка бодро шагающих, увидела…
А потом и Вениаминыч, приятель давнишний, о собаке давно мечтающий, супруге Неличке шепнул. И потек ручеек любопытных.
Из маленького, организованного вышедшим на пенсию мужчиной оздоровительного кружка получилось целое спортивное движение. Святослав Игоревич даже название для него придумал подходящее: «Долголетие».
Занявшиеся физкультурой под чутким руководством закаленного годами воинской службы разведчика женщины и взаправду молодели на глазах. А ведь и не угадаешь сразу, от чего больше?
То ли действительно от нехитрых, призванных развить в постаревшем уже теле здоровый дух, упражнений на свежем воздухе, то ли от вновь оживших эмоций, что у давно привыкших катиться по накатанной дорожке, доживающих свой век людей светились на раскрасневшихся, румяных лицах светлыми улыбками.
А может и от каждодневных пеших прогулок, количество которых в жизни давно никуда не торопящихся людей вдруг резко возросло.
Да и как иначе, если в ставший известным на весь город свой «кружок» Святослав принимал только тех, кого в народе давно прозвали «собачниками»? А у собачников жизнь от обычных обывателей, ох, как отличается!
С собакой, как известно, на прогулки ходить минимум дважды в день надо!
Вот и получалось, что нехитрым этим своим начинанием Святослав Игоревич за раз сразу несколько хороших дел делал. И людям пожилым здоровье и настроение поправить помогал, и собакам приютским хозяев находил!
Да и сам, чего греха таить, от скуки и безделья не скучал. А если сюда еще и Танечку – Татьяну Андреевну добавить… Ох, где ж вы, годы молодые? Ну ничего – у каждого времени своя краса.
А то, что недовольные вокруг вьются, так без них разве бывает? Всем сразу все равно не угодить. Вот и пареньку, что сегодня с другой стороны парка за кустами хоронится, видать, что-то не по нраву пришлось.
Иначе как объяснишь, чего он за ним какой день как привязанный ходит? Какая перед молодым человеком у Святослава может быть вина?
Если б Святослав Игоревич действительно захотел, до истины бы, конечно, докопался. Только зачем ему это? Да и истина, как известно, у каждого своя...
А истина у почуявшего себя настоящим сыщиком Кирилла была, и правда, своя – примечательная. Все стадии, как говорят в народе, от злости и желания за родного человека отомстить, до принятия и искреннего восхищения «врагом», прошла.
Он, Кирилл, третьего дня уже как понял, что «Долголетие» – вовсе не секта. И Святослав со своим, в рот ему смотрящим огроменным псом Сычиком – не мошенники.
Заботливые наставники, помощники – это да. И для дам пожилых, что на занятие к ним бодрой походкой, несмотря на года, спешат, и для четвероногих питомцев, для которых такие вот спортивные прогулки – веселая игра.
И то, что Татьяну Андреевну, маму его, из общей толпы Святослав Игоревич выделяет по-особенному – тоже заметил. Как и румянец на щеках маминых, и глаза не хуже, чем в молодости, сияющие, и улыбку робкую, конечно, стеснительную. Но ради таких вот улыбок подвиги-то и свершаются. И берутся-завоевываются города...
А потому прозванная Кириллом про себя операция «разоблачение» была шутливо переименована в «сплочение». Осталось лишь продумать детали и в жизнь воплотить. Но это уже не сложно. Это уже ерунда!
И трех дней не прошло, как мама Кириллова, Святослав и сам Кирилл за одним столом сидели. Благо остались у Кирилла в родном городе верные со школы еще друзья.
Вот и Серега Титов, редактор газеты районной «Приволжская Правда» – не отказал, выручил. Под предлогом интервью от самых первых лиц и участников и маму со Святом вместе и собрали.
И слежка Кириллова, как наблюдение за интересующим редакцию объектом, в эту историю хорошо уложилась. Пусть бы и дернулась в доброй усмешке у раскусившего парня разведчика губа.
А то, что Кирилл с Серегой, как только ответы на все вопросы записаны были, удалились быстренько – а как иначе? Друзья же школьные, поговорить надо, миллион лет не виделись…
Да и по душам наедине людям легче разговаривается. И взгляд стеснительный прятать больше не за кого. Вот и остается, все, как на духу – глаза в глаза.
Улетал Кирилл с чистой совестью – дело сделано, мама счастлива! Да и слава после статьи в газете о Святиковом «Долголетии» по соседним городам и районам быстро пошла.
И года не прошло, как названное спортивным движением для пенсионеров Святиково начинание официально зарегистрировали. Местами переделали, расширили, довели до ума.
Поделили на направления: тут тебе и кроссы с собаками, и йога на воздухе, и спортивная ходьба….
А с ознакомительной брошюры на каждом городском стенде Татьяна Андреевна, на десяток лет лицом помолодевшая, с Улечкой на руках улыбается. И Святик ее рядом, с улегшимся в ногах Сычиком.
И в приютах местных собачьих жильцов постоянных значительно поубавилось. Да и как иначе-то? Если стольким людям сразу жить спешить захотелось?
Жизнь-то, она ведь одна...
ОЛЬГА СУСЛИНА #рассказы
Нет комментариев