Предыдущая публикация
Содержать неработающую собаку я не собираюсь. Нахлебники мне не нужны — заявил охотник
— Сергей Петрович, да как же так можно?! Он же вам девять лет верой и правдой.
— А теперь толку от него — ноль! — старый охотник раздраженно махнул рукой. — Только место занимает да корм переводит. На охоту не берешь — артрит у него, видите ли. В сторожа не годится — глухой стал как пень. Так на кой он мне сдался?
Галина Ивановна, грузная женщина в растянутой кофте, возмущенно всплеснула руками. У её ног жался серый пёс с проседью на морде — тот самый Рой, чья судьба решалась сейчас во дворе небольшого деревенского дома.
— Да разве ж можно так? Столько лет вместе.
— Вот именно что было вместе, — Сергей поправил кепку, избегая смотреть на собаку. — А теперь всё, отработал своё. Нечего тут нахлебников плодить.
Рой, словно понимая, что речь о нём, тихонько заскулил и попытался приблизиться к хозяину. Тот отступил на шаг:
— Куда? К ноге! Я сказал, к ноге!
Собака замерла, склонив голову набок. В карих глазах застыло непонимание — за что? Почему любимый голос теперь полон злости?
— Господи, — Галина Ивановна покачала головой, — да у вас сердце-то есть вообще? Как можно старого пса на улицу.
— А я его на улицу и не выгоняю, — огрызнулся Сергей. — Вон, возьмите себе, раз такая добрая. У вас там целый зоопарк — одним больше, одним меньше.
Он развернулся и пошёл к дому, стараясь не слышать, как скулит вслед Рой. Но у самого крыльца всё же обернулся:
— И если завтра к утру не заберете - сам отвезу в приют. Или в лес.
Хлопнула дверь. Галина Ивановна присела на корточки, погладила пса по седеющей морде:
— Ну что, горемыка? Пойдём ко мне? Авось и обойдётся всё.
В доме было тихо и пусто. Сергей прошёл на кухню, грохнул чайником об плиту. Руки подрагивали — от злости, конечно. От чего ж ещё? С улицы доносился лай молодых собак из вольера — этих он оставит, эти ещё послужат. А Рой, ну что Рой? Старый стал, больной. Куда с таким на охоту?
Память некстати подкинула картинку: вот маленький серый щенок, неуклюжий, смешной, тычется мокрым носом в ладонь. "Этот, — сказал тогда заводчик, — этот далеко пойдёт. Чутьё — зверь, характер — золото."
И ведь не соврал. Рой действительно оказался лучшим из всех собак, что были у Сергея за тридцать лет охоты. Чуткий, умный, преданный... На медведя с ним ходили — не струсил. В буран попадали — два дня к дому выводил. И ни разу, ни разочка не подвёл.
— Ну и что? — буркнул Сергей сам себе. — Было да сплыло. Теперь-то что толку вспоминать?
Чайник свистнул так пронзительно, что старый охотник вздрогнул. С улицы донёсся лай — молодые псы что-то не поделили в вольере. Надо бы выйти, проверить. Но за дверью мог быть Рой. А видеть его почему-то не хотелось.
Ночь выдалась беспокойной. Сергей ворочался, прислушивался к шорохам за окном. Несколько раз казалось, что слышит знакомое поскуливание — но нет, просто ветер игрался со старой калиткой. Под утро всё же задремал, и приснился ему тот самый буран.
Метель выла как оголодавшая волчица. Небо и земля слились в одну белую круговерть. Сергей, проваливаясь по колено в снег, брёл вперёд, уже не понимая, где север, где юг. Только верил, что Рой знает путь — он то появлялся впереди тёмным силуэтом, то пропадал в белой мгле.
Сергей проснулся резко, словно от толчка. За окном занимался хмурый осенний рассвет. Часы показывали пять утра — самое время собираться на охоту. В прихожей висел старый брезентовый комбинезон, весь в заплатах. Сколько с ним было пройдено.
— Размяк ты, старый, — проворчал охотник, натягивая сапоги. — Сантименты развёл. Собака — это инструмент. Сломался — меняй.
Он вышел во двор. В вольере загавкали молодые кобели — два крепких годовалых пса, прошедших натаску этим летом. Красавцы, умницы. Но почему-то сердце не радовалось.
Рой лежал у крыльца. Видно, Галина Ивановна не смогла его увести — вернулся, всю ночь тут провёл. Увидев хозяина, пёс с трудом поднялся на лапы. Хвост дрогнул было, но тут же опустился — Рой уже научился читать настроение Сергея.
— А ну брысь отсюда! — рыкнул охотник. — Кому сказал?
Собака отошла на несколько шагов, но не ушла. Так и стояла, глядя на хозяина своими карими глазами, мудрыми и печальными.
Сергей отвернулся, направился к вольеру. Молодые псы радостно закрутились, предвкушая прогулку. Клацнул карабин поводка. И вдруг в этой привычной суете охотник почувствовал на себе взгляд — тяжёлый, укоряющий.
У калитки стояла Галина Ивановна. Стояла молча, просто смотрела. И почему-то от этого взгляда стало не по себе.
— Чего пришли в такую рань? — буркнул Сергей, возясь с замком вольера.
— Да вот, — она кивнула на Роя, — думала, может, одумались?
— Нечего тут думать, — отрезал Сергей. — Сказал вчера — забирайте. Или в приют поедет.
— И не стыдно? — Галина Ивановна покачала головой. — Это ж не машина какая, чтоб списывать за ненадобностью. Живая душа.
— Вот только не надо мне тут, — начал было охотник, но осёкся.
Рой, прихрамывая, подошёл к вольеру. Молодые псы притихли — они уважали старого вожака. Даже сейчас, когда тот уже не мог бегать с ними наравне, что-то в его осанке, в уверенном взгляде заставляло их признавать его главенство.
— Душа, говорите? — Сергей усмехнулся, но как-то невесело. — А что душа? Законы природы никто не отменял. Старый — значит, уступи дорогу молодым. В лесу бы его давно...
— В лесу? — перебила соседка. — Так вы теперь по законам леса живёте? Ну-ну, — она помолчала, потом добавила тихо: — Знаете, что я вам скажу, Сергей Петрович? Зверь в лесу — он честнее нас будет. Волк старую волчицу не бросит.
— Ой, да что вы мне тут зоологию разводите! — взорвался вдруг охотник. — Нет у меня времени на эти разговоры. Мне в лес пора.
Он рывком вывел из вольера молодых псов. Те рвались вперёд, путая поводки, толкаясь и повизгивая от нетерпения. Рой смотрел им вслед, и что-то такое было в его взгляде, что Сергей поспешил отвернуться.
— Значит, так, — бросил он через плечо. — Вернусь к вечеру. Чтоб к тому времени его здесь не было. Ясно?
Галина Ивановна не ответила. Да он и не ждал ответа — быстро зашагал к лесу, волоча за собой упирающихся псов. Сзади доносилось тихое поскуливание Роя, но он не оглядывался. Только шаг прибавил.
Лес встретил их хмурым осенним безмолвием. Моросил дождь, под ногами чавкала раскисшая земля. Молодые псы, почуяв свободу, унеслись вперёд, ломая кусты и радостно взлаивая. Сергей поморщился — не любил он такой суеты на охоте. Рой никогда...
"Да что ж такое! — одёрнул он сам себя. — Вот привязался!"
Но мысли о старом псе не отпускали. Вспомнилось вдруг, как Рой, едва заметив дичь, замирал струной. Как красиво работал в поле — словно танцевал. Как умел замереть по команде "Жди!", хоть на час, хоть на два.
Молодые тем временем и вовсе разошлись. Лай звучал то справа, то слева — гоняют какую-то живность, балбесы. Никакого толку.
— А ну к ноге! — рявкнул Сергей. — Кому сказал?!
В ответ — только эхо меж деревьев. И дальний лай, всё дальше и дальше.
— Чтоб вас! — выругался охотник и зашагал в ту сторону, где последний раз мелькнул чёрный хвост младшего пса.
Дождь усилился. Низкие тучи, казалось, цеплялись за верхушки елей, превращая лес в серый лабиринт. Сергей шёл уже час, но молодых псов и след простыл. Изредка доносился лай — всё дальше, всё глуше.
— Бестолочи! — процедил он сквозь зубы, перелезая через поваленную берёзу.
Нога соскользнула с мокрой коры, и он неловко рухнул в месиво из палых листьев и грязи. Острая боль прострелила колено.
— А чтоб вас, — охотник попытался встать, но нога подвернулась, и он снова осел на землю.
Сверху, словно в насмешку, капало за шиворот. А самое поганое — Сергей вдруг понял, что не узнаёт места. Вроде сто раз тут хаживал, а сейчас. Будто лес чужой стал, незнакомый.
"Спокойно, — приказал он себе. — Сейчас передохну маленько и..."
Молодые псы уже не отзывались — видно, убежали далеко. Или просто не слышно за шумом начинающейся грозы.
"Рой бы такого не допустил", — мелькнула непрошеная мысль.
Он снова попробовал встать. Получилось, но колено противно заныло. Какое там "передохну маленько" — до дома ещё дойти надо. А как? И куда идти?
Дождь превратился в ливень. Ветер швырял в лицо холодные брызги, выл в вершинах деревьев. Сергей, прихрамывая, побрёл в ту сторону, где, как ему казалось, должна была быть просека. Но лес обступал его всё плотнее, путал, морочил.
Час? Два? Он потерял счёт времени. Колено распухло, каждый шаг давался с трудом. А главное — накатил какой-то детский, совсем не стариковский страх: вдруг не найдёт дорогу? Вдруг так и будет плутать, пока совсем не стемнеет?
И тут...
Сквозь шум дождя и ветра донёсся лай.
Не звонкий, молодой, каким заливались сбежавшие кобели. Низкий, хриплый, знакомый до боли.
— Не может быть, — прошептал Сергей, замерев на месте.
Лай повторился — ближе, увереннее. А потом в мокрых кустах мелькнула серая тень.
— Рой?!
Старый пёс выглядел измученным — шерсть слиплась от дождя, бока тяжело вздымались. Видно было, как трудно ему даётся каждое движение. Но глаза, глаза горели прежним огнём.
— Ты как здесь? — прохрипел Сергей, и голос его дрогнул. — Как нашёл-то?
Рой коротко гавкнул и сделал несколько шагов в сторону. Потом обернулся, словно говоря: "За мной!"
— Погоди, — охотник с трудом выпрямился, опираясь на корявый ствол берёзы. — Не могу я быстро.
Пёс словно понял. Вернулся, прижался к ноге — не к больной, к здоровой. Так, как делал всегда, когда нужно было идти след в след.
И они пошли. Медленно, то и дело останавливаясь — Сергею требовалось перевести дух, да и Рою нелегко давался этот путь. Но собака ни разу не сбилась. Там, где охотник видел только путаницу веток и мокрую листву, она безошибочно находила едва заметную тропу.
— А ведь это та самая, — пробормотал Сергей, когда они выбрались на небольшую прогалину. — Мы здесь весной по чернотропу ходили, помнишь?
Рой коротко махнул хвостом, словно отвечая: "Конечно, помню. Как такое забудешь?"
И вдруг накатило — разом, будто плотину прорвало. Вспомнилось всё: и тот первый выход на охоту, когда щенок-подросток удивил его своим чутьём. И долгие зимние вечера у печки, когда пёс укладывал тяжёлую голову ему на колени. И тот случай с подранком.
— Прости меня, — слова вырвались сами собой. — Слышишь? Прости старого дурака.
Рой остановился, посмотрел на хозяина своими мудрыми глазами. В них не было ни обиды, ни упрёка — только бесконечная преданность и любовь.
Где-то вдалеке послышался лай — молодые псы, видно, наконец образумились и искали дорогу домой. Но сейчас это было не важно. Важно было другое: как осторожно Рой выбирает путь, чтобы хозяину было легче идти. Как то и дело оборачивается — проверить, всё ли в порядке.
Из-за деревьев донёсся женский голос:
— Сергей Петрович! Ау!
— Галина, — узнал охотник. — Видать, волноваться начала.
Рой гавкнул, подтверждая догадку хозяина, и снова двинулся вперёд. Теперь уже уверенно — до дома оставалось совсем немного.
Галина Ивановна ждала их у калитки. Увидев хромающего Сергея и измученного Роя, всплеснула руками:
— Господи, да что ж такое! Вы где были-то? Я уж думала...
— Плутал помаленьку, — буркнул охотник, но как-то беззлобно. — А вот вытащил меня старик. Нашёл ведь, а? Нашёл.
Он наклонился погладить пса и вдруг охнул — колено напомнило о себе.
— Так, — решительно скомандовала соседка, — в дом, оба! Я сейчас.
Через полчаса они сидели на кухне. Сергей, переодетый в сухое, с перебинтованной ногой. Рой — у его ног, на старом лоскутном коврике. А Галина Ивановна колдовала над печкой, то и дело поглядывая на этих двоих с едва заметной улыбкой.
— Вот ведь как бывает, — проговорил наконец Сергей, грея руки о кружку с горячим чаем. — Я его списал, а он.
— А он просто любит вас, — просто ответила Галина Ивановна. — Это ведь не за что-то любят. Просто любят, и всё.
Охотник медленно кивнул. Потом наклонился, осторожно почесал Роя за ухом:
— Слышь, друг. Прощаешь меня?
Пёс приподнял голову и лизнул руку хозяина. Мол, да брось ты, чего там прощать-то.
В сенях вдруг раздался шум — молодые псы наконец-то вернулись. Галина Ивановна выглянула в окно:
— Явились, охотнички! Все в грязи, мокрые. Пойду, что ли, открою им вольер?
— Погодите, — Сергей с трудом поднялся. — Я сам.
Но договорить не успел — от резкого движения нога подвернулась, и он едва не упал.
— Вот что, — твёрдо сказала Галина Ивановна. — Сидите уж оба. Я справлюсь.
Она вышла, а Сергей остался сидеть на кухне, машинально поглаживая тёплую собачью голову. За окном догорал хмурый осенний день. Где-то на задах двора мычала соседская корова. Пахло травяным чаем и пирогами — Галина Ивановна успела и их напечь, пока он плутал по лесу.
"Надо будет завтра к ветеринару съездить, — думал он. — Суставы Рою подлечить. Да и коврик в сенях постелить потеплее — негоже старому псу на холодном полу. А может, и вовсе в дом его забрать? Что теперь эти условности."
Словно в ответ его мыслям, Рой тихонько вздохнул и прижался теснее к ноге хозяина. Сергей усмехнулся:
— Что, понял уже, старый пройдоха? Никуда я тебя не отдам. Где ж я ещё такого друга найду.
А за окном уже сгущались сумерки, и где-то вдалеке, за лесом, разгоралась первая звезда — такая же верная и немеркнущая, как собачья преданность. Той, что сильнее времени, боли и даже самой смерти. Той, что не имеет цены — и потому бесценна.
Котофеня
#рассказы
Следующая публикация
Нет комментариев