Предыдущая публикация
Не плюй - 11
После того, как врач скорой помощи сделал укол Нюре и ушёл, Люба села с мужчиной в кухне и завела серьёзный разговор.
— Значит, вы утверждаете, что приходитесь мне отцом… — налила чай в чашки и поставила на стол.
— Я же показал фотографию Нюрочки, — гость говорил взволнованно и сбивчиво. — Неужели она не сохранила общих фотографий?
— Нет, таких у нас нет, — Люба внимательно рассматривала собеседника. — Как Вас зовут?
— Максим Львович…
— Ошибка, — сказала Люба. — Моего отца зовут Игорь.
— Ты понимаешь… Извините… Вы понимаете? Люба… Это всё так сложно… — запинался Максим, опустив глаза.
— Не смей ничего говорить! — выдавила из себя Нюра, лёжа на диване. — Это не твоё дело! Уходи!
Люба встала и подошла к матери.
— Может, я хочу послушать этого человека, — наклонилась над Нюрой. — Чего ты лезешь?
— Я сказала, пусть он уходит, — тяжело дыша, лепетала хозяйка квартиры. — Его никто не ждал, не звал…
— Вообще, тебе нужно было в больницу. Почему ты отказалась? — сердилась дочь. — А если хуже станет?
— Не хочу, ничего не хочу… Выгони его… Он меня обманул… Выгони, Христом Богом прошу…
Люба стояла возле матери и не понимала, почему она так хочет избавиться от непрошенного гостя. Взглянув на часы, Люба вернулась в кухню.
— Вы извините, но мне пора в садик.
— Да-да, я Вас задерживаю… — мужчина встал, не допив чай, и вышел в прихожую. — Нюрочка, я ещё зайду.
— Только попробуй, — прошептала Нюра, повернувшись на бок.
Выходя на улицу, Максим остановился и закурил.
— Люба, в садик? У Вас есть ребёнок?
— Да, сын, — женщина поправила воротник пальто.
— О боже, — Максим вытер тыльной стороной ладони глаза. — У меня внук… Можно я с Вами прогуляюсь? Я хочу поговорить…
— Ну, что ж, пойдёмте… — Любе хотелось услышать всю правду.
Максим Львович медленно зашагал рядом с молодой женщиной, разглядывая здания.
— Надо же, а недавно этого здесь не было, — затянулся едким дымом.
— Магазин открылся два года назад, — Люба нахмурила брови и посмотрела на мужчину. — Недавно? Вы уже сюда приезжали?
— Приезжал три года назад к Нюре. Она на порог меня не пустила… И месяц назад не пустила…
— Не поняла.
— Я хотел поговорить, а она скандал устроила. Даже в квартиру не впустила. Так кричала…
— Чуть больше месяца назад у неё случился инсульт. Не по Вашей ли вине?
— Что? Да как же? Ой, Любонька, я же не знал…
— Рассказывайте Вашу историю, — торопила Люба. — Садик недалеко, скоро придём.
— Много лет назад познакомился я с твоей мамой. Вернее, нас познакомили общие друзья. Любовь закрутилась. Я в то время по командировкам мотался… — Максим замолчал.
Люба понимала, как ему тяжело откровенничать.
— Приехал сюда на неделю…
— Командировка здесь, в нашем городе? — уточнила женщина.
— Да, — вздохнул Максим и выбросил окурок на дорогу. — Каждые три месяца сюда направляли…
— Понятно, — Люба сообразила практически сразу. — А у Вас семья, дети…
Люба вспомнила рассказ матери, что она встречалась с кем-то до знакомства с отцом.
— Я не знал, что так получится. Влюбился, как мальчик… А потом Нюра узнала, что у меня жена… Когда… Когда заглянула в мой паспорт.
— Хм, бывает, — Любе захотелось рассмеяться, но она сдержалась.
— Глупый я был. Молодой и глупый. Через месяц после очередной поездки моя жена получила письмо от Нюры, где она писала о своей беременности. Пришлось выбирать. Конечно, я выбрал жену и сыновей. Ох… Недавно одного сына похоронил…
— Ничего не понимаю, мама мне об этом ничего не говорила. Получается так, что я ношу отчество неродного отца?
— Всё правильно, Любонька.
— В этом надо разобраться, не верится мне что-то, — Люба остановилась у одноэтажного здания. — Мы пришли.
— Я хочу посмотреть на внука, — еле слышно произнёс Максим Львович, заглядывая в глаза Любе.
— Это ни к чему. Мне нужно подтверждение от матери, — с этими словами Люба вошла в здание.
Возвращаясь домой с сыном, Люба обдумывала рассказ Максима. Даже через столько лет ей очень хотелось иметь отца. Ну и пусть, что между матерью и её любимым произошёл разрыв, а Люба здесь при чём? Мало того, что у мамы с Максимом ничего не вышло, так Нюра выгнала из дома и законного мужа Игоря, который растил Любу. Почему всё это свалилось на неё? Ничего не понятно. Один выход — вытянуть всю правду из матери.
— Мам, мы пришли! — Люба открыла дверь и завела сына. — Есть хочешь?
Нюра не ответила. Люба сняла пальто и обувь, прошла в комнату и уставилась на мать.
— Что он тебе наплёл? — прохрипела Нюра, не отрываясь от телевизора.
— Правду.
— Какую ещё правду эта сволочь могла тебе рассказать? И, конечно же, ты ему поверила!
— Не то, чтобы… — девушка присела рядом и погладила по локтю маму. — Мама, я уже не маленькая, со мной можно поговорить…
— С тобой? О чём? Ты такая же, как и они все! — злилась Нюра, косясь на дочь.
— Зачем ты так? Зачем ты сравниваешь меня с кем-то? Ты послушай, — наклонила голову. — Дай мне прожить свою жизнь так, как мне хочется. Я сама решу, считать Максима Львовича отцом или нет, но мне нужна правда. Только ты знаешь, кто мой папа. Как ты не понимаешь, что я всю жизнь хотела иметь отца, играть с ним, сидеть у него на коленях и слушать сказки, ходить в кино, гулять…
— Хватит! — Нюра перебила дочь и откинула в сторону пульт. — Правду тебе? Правду? Боюсь, что она тебе не понравится!
— Мам, ну, я прошу, — Люба говорила спокойным голосом, пытаясь вывести мать на разговор.
Нюра медленно привстала и упёрлась спиной в спинку дивана.
— Чувствую, что мой срок стал ещё короче, — вздохнула женщина и взглянула на Любу глазами, полными слёз. — Не хотела я, чтобы ты когда-нибудь узнала… Это больно… Очень…
Слезы полились ручьём, Нюра вытерла лицо краем пледа и начала жуткий рассказ о своей молодости.
— Ну, да, познакомились… Я его когда увидела, голова кругом пошла. Красивый, статный… — Нюра будто смотрела сквозь стену и вспоминала молодость. — А голос какой… Он тоже сразу обратил на меня внимание. Встречались каждый вечер в нашем парке… Он мне мороженое покупал…
Нюра взглянула на дочь и попросила воды. Люба принесла кружку. Нюра осторожно взялась за ручку и посмотрела на воду.
— Вот так и жизнь моя утекла, как эта вода…
— Мам, всегда можно начать сначала. Это такая малость — измениться. Изменить свой характер, отношение к людям…
— Я посижу здесь, а ты пока накорми Костика, — мать чувствовала необходимость перевести дух.
Люба разогрела картофельное пюре с котлетами и посадила сына за стол. Костик не умолкал, рассказывая, как он подрался в саду с одним мальчиком, который пытался отобрать у него машинку.
— А потом Людмила Палавна поставила нас в угол, — мальчик подвинул тарелку поближе.
— За что? — Любовь села напротив сына.
— Я не стал извиняться, — гордо произнёс Костя и поднял вилку вверх в знак победы над грозным воспитателем-тираном.
— Ты же был не прав, — покачала головой Люба, выключив чайник. — Надо делиться игрушками. В садике они общие.
— А я не хочу, — насупился мальчик и посмотрел на мать исподлобья.
— Я позже поговорю с тобой об этом, хорошо? А сейчас мне нужно пойти к бабушке. Доедай и посиди в комнате.
— Мама, а мы что, теперь с бабушкой будем жить? — настороженно спросил Костя.
— Сегодня переночуем здесь. Ей было очень плохо, надо её поддержать, — ответила мама, выходя из кухни.
Нюра сидела на диване всё в том же положении. Она потихоньку пила из кружки и что-то шептала.
— Мама, мы сегодня у тебя останемся, — дочь присела рядом.
— Не нужно, сама справлюсь, — вздохнула Нюра, отдала кружку и прошептала вслух. — Стакан воды…
— Что?
— Стакан воды в старости… — слегка улыбнулась, подтянула плед на груди и заплакала.
— Мамочка, ну, что же ты, — Люба захлюпала носом и потянулась к матери, чтобы обнять. — Мамочка, миленькая…
— Я столько крови тебе попортила… нервов… — захлёбывалась слезами Нюра, прижавшись к груди дочери. — Любонька, девочка моя…
— Мама, не надо, — Люба старалась сдерживаться, но, как назло, чувство жалости к матери пересилило, и слёзы полились градом, заливая спутанные волосы Нюры.
— Никогда бы не подумала, что стану такой… Такой сволочью… Собственного ребёнка… А этот… Тварина такая… Господи! Что же я наделала!
— Мама, ты расскажи, расскажи всё. Тебе легче станет. Может быть, я чем-то смогу помочь.
— Люба, стыдно-то как… Всю жизнь ношу в себе эту боль… Я из-за Максима потеряла всё! Замуж вышла, чтоб только одной не остаться с двумя детьми, а он…
— Как? Как с двумя? Что ты такое говоришь? — Люба отпрянула от матери и посмотрела в её глаза.
Нюра вытерла лицо пледом, упокоилась и заговорила прежним строгим тоном.
— У тебя была сестра, — откашлялась и поправила волосы у лба. — Близнец…
У Любы вытянулось лицо. Вот это новости! Никогда мать не упоминала о втором ребёнке. Сестра? И где она? Как же Любе хотелось иметь братика или сестричку в детстве…
— Лежала в палате с одной… У неё выкидыш за выкидышем… И лет около сорока. По каким врачам она только ни бегала — ничего не помогало. И как-то просыпаюсь, а она окно открыла и на подоконнике стоит. Я тихонько ухватилась за её халат и как заору. В общем, списали на лунатизм. Враньё, я видела её лицо…
— Какой ужас… — прошептала Люба, слушая рассказ матери.
— Оказалось, та женщина из приличной семьи… Грех на мне, Любонька… — Нюра вновь заплакала. — Она, как узнала, что я родила двойню, начала меня навещать…
— Кажется, я поняла… — Люба покачала головой. — Ты отдала ей мою сестру…
— Если бы так… — Нюра не могла остановиться, воспоминания тех лет разрывали душу. Лицо раскраснелось, глаза распухли. У Нюры начался приступ истерики.
— Хватит, не надо больше, не говори ничего, — Люба пыталась успокоить мать. — А то опять давление подскочит. Расскажешь, когда будешь готова.
— Если не сейчас, то никогда, — рыдала Нюра, вцепившись пальцами в плед. — Жить было не на что. Муж загулял, пока я по сохранениям… Я и подумала, куда мне двое? Не потяну. А бездетная хорошие деньги предлагала. Врач обещал всё устроить…
— Что ты хочешь этим сказать? — Люба поднялась с дивана, не отводя глаз от матери.
— То и хочу… Продала, продала я свою доченьку в богатую семью! — Нюра отпустила плед и вцепилась в свои волосы.
— Господи! Мама! Да как же ты смогла? — Любу затрясло от услышанного. — Собственного ребёнка!
— Глупая была, — ревела Нюра взахлёб. — Знаешь, как я жалею все эти годы. Такой тяжёлый грех… Что же я натворила! Нет мне прощения… Любонька! Прости меня, что не смогла дать материнской любви, прости, доченька! Всё жизнь свою устроить пыталась! О себе думала!
— Ты хотела вернуть мою сестру?
— Хотела, да поздно уже… Ходила в роддом через два года, чтобы узнать адрес той женщины… Врач руками развёл, говорил, что ничем помочь не может. Сказал, что по закону я никем не являюсь девочке. И лучше не стоит искать, уехали они куда-то…
— Надо её найти, — Люба успокоилась и вытерла лицо. — Я очень хочу с ней познакомиться. Обнять…
— У меня только одно желание… — Нюра смотрела на дочь опухшими от слёз глазами. — Покаяться перед доченькой. Попросить прощения…
— Я буду её искать. Мама, а ты успокойся, пожалуйста, тебе нельзя так нервничать, — Люба уложила маму и принесла ей успокоительного.
В эту ночь Нюры не стало.
Следующая публикация
Комментарии 6
А что с дочерью Нади?