Предыдущая публикация
10 февраля 1837 года умер Александр Сергеевич Пушкин.
Я думаю, каждому знакомы обстоятельства его гибели - дуэль на Черной Речке, роковой выстрел Дантеса... А потом долгие часы, когда еще теплилась надежда...
До наших дней дошли воспоминания очевидцев, где описаны последние часы жизни поэта. Автором одного является Иван Тимофеевич Спасский – домашний доктор семьи А.С. Пушкина.
«…В 7 часов вечера 27 числа минувшего месяца приехал за мною человек Пушкина. Александр Сергеевич очень болен, приказано просить как можно поскорее. Я не медля отправился. В доме больного я нашел доктора Арендта и Сатлера. С изумлением я узнал об опасном положении Пушкина.
– Что, плохо? – сказал мне Пушкин, подавая руку. Я старался его успокоить...
– Пожалуйста, не давайте больших надежд жене, не скрывайте от нее, в чем дело. Впрочем, делайте со мною, что вам угодно, я на все согласен и на все готов.
По желанию родных и друзей Пушкина я сказал ему об исполнении христианского долга. Он тот же час на то согласился.
– За кем прикажете послать? – спросил я.
– Возьмите первого, ближайшего священника, – отвечал Пушкин. Послали за отцом Петром, что в Конюшенной.
...Больной исповедался и причастился... Когда я к нему вошел, он спросил, что делает жена. Я отвечал, что она несколько спокойнее.
– Она, бедная, безвинно терпит и может еще потерпеть во мнении людском, – возразил он.
В лечении не последовало перемен. Я спросил Пушкина, не угодно ли ему сделать какие-либо распоряжения.
– Все жене и детям, – отвечал он.
Незадолго до смерти ему захотелось морошки. Наскоро послали за этой ягодой.
– Позовите жену, – сказал Пушкин, – пусть она меня кормит.
Он съел 2–3 ягодки. Лицо его выражало спокойствие.
– Теснит дыхание.
То были последние его слова. И – вдруг его не стало».
«…В 7 часов вечера 27 числа минувшего месяца приехал за мною человек Пушкина. Александр Сергеевич очень болен, приказано просить как можно поскорее. Я не медля отправился. В доме больного я нашел доктора Арендта и Сатлера. С изумлением я узнал об опасном положении Пушкина.
– Что, плохо? – сказал мне Пушкин, подавая руку. Я старался его успокоить...
– Пожалуйста, не давайте больших надежд жене, не скрывайте от нее, в чем дело. Впрочем, делайте со мною, что вам угодно, я на все согласен и на все готов.
По желанию родных и друзей Пушкина я сказал ему об исполнении христианского долга. Он тот же час на то согласился.
– За кем прикажете послать? – спросил я.
– Возьмите первого, ближайшего священника, – отвечал Пушкин. Послали за отцом Петром, что в Конюшенной.
...Больной исповедался и причастился... Когда я к нему вошел, он спросил, что делает жена. Я отвечал, что она несколько спокойнее.
– Она, бедная, безвинно терпит и может еще потерпеть во мнении людском, – возразил он.
В лечении не последовало перемен. Я спросил Пушкина, не угодно ли ему сделать какие-либо распоряжения.
– Все жене и детям, – отвечал он.
Незадолго до смерти ему захотелось морошки. Наскоро послали за этой ягодой.
– Позовите жену, – сказал Пушкин, – пусть она меня кормит.
Он съел 2–3 ягодки. Лицо его выражало спокойствие.
– Теснит дыхание.
То были последние его слова. И – вдруг его не стало».
Следующая публикация
Комментарии 466
Вечная слава великому Поэту Русскому!
Поклон человеку чести!
Поэтому Углов и его помощники хорошо изучили вопрос и пришли к выводу, что и в наше время у Пушкина шансов было немного.
Падаль дантес использовал какую-то особым образом сеченую пулю, которая разворачивалась, как цветок, наткнувшись на кость в теле жертвы, разрывая сосуды. А сшить их и в наше время далеко не всегда возможно.
Увы!