"Разорви её!"

От вида этой прекрасной женщины у неё словно помутился рассудок. Пятнадцатилетняя герцогиня прокричала на весь дворец: «Разорви её! Отправь в монастырь! Или я сделаю это сама!». Задыхаясь от ненависти, она бросилась к Чечилии и замахнулась. Но люди герцога успели остановить разъярённую девушку... Зимой 1491 года в Милане разыгралась на редкость некрасивая сцена. А герцог Бари призадумался: его юная жена определенно представляла угрозу.

"У нас отобрали все", - рассказывала княжна

Шубку с нее срывали прямо на лютом морозе. Княжне оставили чепчик, зеленую нижнюю юбку и накидку. «Папенька, папенька!» - рыдая, повторяла Саша. Но Меншиков хмуро велел дочери успокоиться. Для них все закончилось. Больше не будет бриллиантов и царской милости. И мужа, которого фаворит готовил для дочери как дорогой подарок, у Саши отныне не будет. "У нас отобрали все", - позже рассказывала княжна.

"Я была девочкой и ничего не понимала"

Юбки вздымались, а каблучки бешено стучали. Две испуганные девочки бежали со всех ног. Они буквально ворвались в маленькое кафе и наперебой закричали: «Она упала! Ради бога!». В тот момент никто ничего не понимал. Это на следующий день новозеландские газеты напугали своих читателей, потому что поверить в произошедшее было очень трудно. «Я была девочкой и ничего не понимала», - позже станет рассказывать одна из беглянок.

Бунт Кармелиты

Женщин выстроили в ряд и приказали им скинуть одежду. Это происходило каждый день, и все спокойно подчинялись заведенному распорядку. Но утром 28 января 1917 года семнадцатилетняя Кармелита Торрес взбунтовалась. «Это унизительно! – прокричала она. – Мы что – вещи?». На нее уставились десятки недоуменных глаз. Конечно, они не вещи… Но обращались с молодыми мексиканками именно так.

Дочь на продажу

- Сколько за нее возьмут? – спросил князь
- Мать говорит, что дешево не отдаст, - пропыхтел денщик, садясь в сани.
Лошади весело побежали вперед, а великий князь Николай Константинович все не мог отделаться от мысли: ему нужна эта девушка. Даже если она обойдется ему слишком дорого.

Игра в любовь для Стефана Цвейга

Он писал ей, как счастлив с другой. Фици была готова кричать от боли, но затем взяла себя в руки. Это была типичная игра в любовь, и Стефан Цвейг мастерски ее вел. Если бы она поступила как мещанка, он порвал бы с ней… Брызнув духами на запястья, чтобы от аромата остался шлейф на бумаге, Фици принялась за ответное письмо. Разочаровать писателя она не имела права.