Предыдущая публикация
В 44 года из зеркала на нее смотрела старуха...
Отшатнувшись от зеркала, она дотронулась до своего лица. После пятнадцати лет лагерей Мария Капнист беззвучно плакала над своим отражением. О, какие морщины… Ей никогда не вернуть былой красоты. В 44 года из зеркала на нее смотрела старуха.В доме на Английской набережной с утра царила суета. 22 марта 1913 года на свет появилась младшая дочь графа Капниста, которую решили назвать Мариэттой. Необычное имя для необычайно хорошенькой девочки: из колыбели смотрела большеглазая малышка.
«Поздравления, наши поздравления!» - шептали усталой матери.
Анастасия Дмитриевна, мать Мариэтты, была потомком запорожского атамана Серко. Отец принадлежал к дворянскому греческому роду и управлял обширными земельными угодьями в Крыму. Там, на юге, семья проводила каждое лето. А зимние вечера скрашивало присутствие многочисленных гостей: Федор Шаляпин помог организовать домашний театр и даже сам пел в нем. Несколько раз на сцене Капнистов танцевала сама Айседора Дункан.
В памяти Мариэтты эти чудесные картины практически не оставили следа – она была слишком маленькой. Помнила ароматы духов, витавшие в доме. Шелест шелковых платьев и густой бас Шаляпина… Но все это осталось в ее памяти смутными расплывчатыми пятнами… В 1917-м, после революции, Капнисты уехали на юг.
Поначалу Крым казался семье самым надежным и спокойным местом. Однако скоро пламя революции обожгло и полуостров. Граф Капнист воспринял это как должное – он даже воодушевился. Когда остальная родня умоляла его эмигрировать, отказался наотрез. «Я приму революцию, - говорил он. – Будем жить по-новому».
«Поздравления, наши поздравления!» - шептали усталой матери.
Анастасия Дмитриевна, мать Мариэтты, была потомком запорожского атамана Серко. Отец принадлежал к дворянскому греческому роду и управлял обширными земельными угодьями в Крыму. Там, на юге, семья проводила каждое лето. А зимние вечера скрашивало присутствие многочисленных гостей: Федор Шаляпин помог организовать домашний театр и даже сам пел в нем. Несколько раз на сцене Капнистов танцевала сама Айседора Дункан.
В памяти Мариэтты эти чудесные картины практически не оставили следа – она была слишком маленькой. Помнила ароматы духов, витавшие в доме. Шелест шелковых платьев и густой бас Шаляпина… Но все это осталось в ее памяти смутными расплывчатыми пятнами… В 1917-м, после революции, Капнисты уехали на юг.
Поначалу Крым казался семье самым надежным и спокойным местом. Однако скоро пламя революции обожгло и полуостров. Граф Капнист воспринял это как должное – он даже воодушевился. Когда остальная родня умоляла его эмигрировать, отказался наотрез. «Я приму революцию, - говорил он. – Будем жить по-новому».
Однажды всем дворянам велели явиться на сборный пункт, и отец Мариэтты не стал прятаться. Девочка помнила, как испугалась мать, когда на столе вдруг пошел трещинами и лопнул хрустальный бокал. А потом стало ясно, что отца больше нет… Через два дня умерла сестра Мариэтты, Лиза. Говорили, что с ней случился нервный припадок и остановилось сердце. Потом умер брат, Василий, а еще одного, Андрея сумели вывезти в эмиграцию. Никто не знал, что с ним стало.... От большой семьи остались только мать и двое детей – Гриша и Мариэтта.
Им пришлось бежать из собственного дома, который вскоре был разграблен и разрушен. Анастасия Дмитриевна пряталась у знакомых и у своей бывшей прислуги. Позже Мариэтта рассказывала, что им приходилось молоть виноградные косточки, чтобы получить подобие муки. А какое счастье было, когда кто-то поделился выловленной рыбой!
«Надо затаиться, - повторяла мать, - выждать».
Они так и сделали. Мариэтта пошла в обычную школу, неплохо училась и выступала в школьных спектаклях. «Артистичная девочка», - говорили матери, и она только тихо кивала в ответ. Но в 1929-м решила перебраться в Ленинград: кто-то донес, что они «из бывших», и Анастасия Дмитриевна страшно перепугалась.
Им пришлось бежать из собственного дома, который вскоре был разграблен и разрушен. Анастасия Дмитриевна пряталась у знакомых и у своей бывшей прислуги. Позже Мариэтта рассказывала, что им приходилось молоть виноградные косточки, чтобы получить подобие муки. А какое счастье было, когда кто-то поделился выловленной рыбой!
«Надо затаиться, - повторяла мать, - выждать».
Они так и сделали. Мариэтта пошла в обычную школу, неплохо училась и выступала в школьных спектаклях. «Артистичная девочка», - говорили матери, и она только тихо кивала в ответ. Но в 1929-м решила перебраться в Ленинград: кто-то донес, что они «из бывших», и Анастасия Дмитриевна страшно перепугалась.
Город, в котором родилась Мариэтта, всем показался незнакомым, чужим. От волнений и сырого климата графиня Капнист почти сразу слегла и через год скончалась. А ее артистическая дочь поступила в театральную студию, а потом – в Ленинградский театральный институт. Ей было двадцать лет, когда она дебютировала на сцене, пусть и в маленькой роли. Но Мариэтта была счастлива! Именно это ей нравилось больше всего! Как удивительно было перевоплощаться в кого-то еще, проживать другую жизнь… Та, что окружала ее, была наполнена слишком многими волнениями и трудностями.
Увы, но в 1934 году со сценой пришлось расстаться. Дворянское происхождение Мариэтты Капнист посчитали неприемлемым и исключили ее из института. Более того, ей запретили проживать в Ленинграде. Поэтому девушка отправилась в Киев, где еще могли оставаться родственники матери. Поступила в финансовый техникум, который предоставлял студентам общежитие. Потом попала на работу в Батуми.
Однажды в компании она неосторожно пошутила – дескать, частично она иностранка. Отец ведь из греков… Это и стало для нее приговором: в ту пору к таким словам относились серьезно. А доносчик, конечно, что-то прибавил от себя… Приговор по статье «шпионаж» означал, что следующие восемь лет Мариэтта проведет в казахстанском лагере.
«Нас этапом пригнали ночью… Косы мои отрезали… Мы делали… кирпичи. Сначала не выходило, а потом по 180 штук за день наловчилась делать».
Увы, но в 1934 году со сценой пришлось расстаться. Дворянское происхождение Мариэтты Капнист посчитали неприемлемым и исключили ее из института. Более того, ей запретили проживать в Ленинграде. Поэтому девушка отправилась в Киев, где еще могли оставаться родственники матери. Поступила в финансовый техникум, который предоставлял студентам общежитие. Потом попала на работу в Батуми.
Однажды в компании она неосторожно пошутила – дескать, частично она иностранка. Отец ведь из греков… Это и стало для нее приговором: в ту пору к таким словам относились серьезно. А доносчик, конечно, что-то прибавил от себя… Приговор по статье «шпионаж» означал, что следующие восемь лет Мариэтта проведет в казахстанском лагере.
«Нас этапом пригнали ночью… Косы мои отрезали… Мы делали… кирпичи. Сначала не выходило, а потом по 180 штук за день наловчилась делать».
Она работала и в шахте: рано утром заключенных спускали вниз, и поднимали только вечером. От этой тесноты и духоты Мариэтта навсегда заболела клаустрофобией. Тесные пространства отныне вызвали у нее только панику.
Там, в казахской глуши, она встретила женщину удивительной судьбы – Анну Тимирёву, возлюбленную адмирала Колчака. Они подружились, и Мариэтта неоднократно помогала болеющей Тимирёвой выполнить ее дневную норму. Позже, в Степлаге, графиня Капнист работала с актрисой Татьяной Окуневской, тоже осужденной по статье.
Периодически лагерное начальство с удовольствием приглашало к себе красивых молодых заключенных. Чтобы от нее отстали раз и навсегда, Мариэтта втирала в лицо угольную пыль. Да и тяжелая работа сказывалась – намного раньше времени ее лицо избороздили морщины.
Однажды в бараке вспыхнул пожар. Из огня Мариэтте помог выбраться поляк Ян Волконский. Позже именно его Мариэтта Капнист назовет отцом своей дочери, рожденной в 1949 году. Волконский не выжил в лагере, да и девочка, которую назвали Радиславой, чудом появилась на свет. В таких-то условиях!
Там, в казахской глуши, она встретила женщину удивительной судьбы – Анну Тимирёву, возлюбленную адмирала Колчака. Они подружились, и Мариэтта неоднократно помогала болеющей Тимирёвой выполнить ее дневную норму. Позже, в Степлаге, графиня Капнист работала с актрисой Татьяной Окуневской, тоже осужденной по статье.
Периодически лагерное начальство с удовольствием приглашало к себе красивых молодых заключенных. Чтобы от нее отстали раз и навсегда, Мариэтта втирала в лицо угольную пыль. Да и тяжелая работа сказывалась – намного раньше времени ее лицо избороздили морщины.
Однажды в бараке вспыхнул пожар. Из огня Мариэтте помог выбраться поляк Ян Волконский. Позже именно его Мариэтта Капнист назовет отцом своей дочери, рожденной в 1949 году. Волконский не выжил в лагере, да и девочка, которую назвали Радиславой, чудом появилась на свет. В таких-то условиях!
«Она была моей надеждой, - говорила Мариэтта Капнист, - я жила ради нее».
Срок подходил к концу, и мать с дочерью перевели на поселение в Красноярский край. Правда, воспитывать девочку Мариэтте не дали. Ее поместили в Есауловский детский дом, и с Радой можно было только время от времени видеться. Однажды воспитательница, на глазах у Мариэтты, сурово наказывала ребенка, и Капнист не выдержала, дала волю кулакам. А сотрудница детдома написала на нее донос. Так Мариэтту арестовали повторно.
Теперь ей грозили 10 лет за «антисоветскую агитацию». На втором суде поменяли и ее имя – отныне в документах она значилась как Мария Капнист. И все это не имело никакого значения. Главное, было выжить. Забрать Раду в конце концов…
«Даже созерцая жестокость, - позже писала она, - я научилась не терять себя и здравый смысл. Чем больше страданий, тем богаче мы становимся».
В лагере Мария познакомилась с Валентиной Базавлук, которая вскоре должна была выйти на свободу. Женщины подружились, и Мария поняла - это ее шанс не потерять Раду!
«Пожалуйста, - умоляла Мария Капнист, - найди мою дочь!»
Срок подходил к концу, и мать с дочерью перевели на поселение в Красноярский край. Правда, воспитывать девочку Мариэтте не дали. Ее поместили в Есауловский детский дом, и с Радой можно было только время от времени видеться. Однажды воспитательница, на глазах у Мариэтты, сурово наказывала ребенка, и Капнист не выдержала, дала волю кулакам. А сотрудница детдома написала на нее донос. Так Мариэтту арестовали повторно.
Теперь ей грозили 10 лет за «антисоветскую агитацию». На втором суде поменяли и ее имя – отныне в документах она значилась как Мария Капнист. И все это не имело никакого значения. Главное, было выжить. Забрать Раду в конце концов…
«Даже созерцая жестокость, - позже писала она, - я научилась не терять себя и здравый смысл. Чем больше страданий, тем богаче мы становимся».
В лагере Мария познакомилась с Валентиной Базавлук, которая вскоре должна была выйти на свободу. Женщины подружились, и Мария поняла - это ее шанс не потерять Раду!
«Пожалуйста, - умоляла Мария Капнист, - найди мою дочь!»
И Валентина сделала это. Проехав по нескольким детским домам, нашла Раду и забрала ее к себе (удочерила только много позже). А в 1956-м, когда потихоньку начали реабилитировать бывших заключенных, напомнила о существовании Марии Капнист. Два года спустя «за отсутствием состава преступления» графиня Капнист обрела свободу. Душа её рвалась к дочери.
Поезд вёз ее к Раде, и она пыталась привести себя в порядок. Но зеркало в вагоне ужаснуло ее. В 44 года на Марию смотрела сморщенная старуха… Где ее молодость? Где ее красота? Только и остались большие яркие глаза...
Девочка не узнала ее, не потянулась к ней. У нее была «мама Валя», которая не хотела ее отпускать. Осуждать ребенка было невозможно, ведь Рада и правда не могла помнить Марию.... Роняя слезы, она побрела на вокзал. Что теперь значила ее жизнь? Имела ли она вообще какой-то смысл?
Надо было начинать все с нуля. Она поехала в Киев и устроилась на работу дворником. Как-то раз, подметая улицу возле киностудии имени Довженко, услышала голос:
- Очень фактурная старушка! Не хотите сняться в кино?
Поезд вёз ее к Раде, и она пыталась привести себя в порядок. Но зеркало в вагоне ужаснуло ее. В 44 года на Марию смотрела сморщенная старуха… Где ее молодость? Где ее красота? Только и остались большие яркие глаза...
Девочка не узнала ее, не потянулась к ней. У нее была «мама Валя», которая не хотела ее отпускать. Осуждать ребенка было невозможно, ведь Рада и правда не могла помнить Марию.... Роняя слезы, она побрела на вокзал. Что теперь значила ее жизнь? Имела ли она вообще какой-то смысл?
Надо было начинать все с нуля. Она поехала в Киев и устроилась на работу дворником. Как-то раз, подметая улицу возле киностудии имени Довженко, услышала голос:
- Очень фактурная старушка! Не хотите сняться в кино?
родители Мариэтты
Так начался еще один этап ее жизни – кинематографический. Женщина с глубокими морщинами, но с аристократической внешностью, частенько приглашалась режиссерами на роли графинь и чародеек. Все отмечали, что у нее невероятное чувство юмора и внутренний стержень. Не сломалась, несмотря ни на что.
Рада, повзрослев, позже приехала к ней. Они обнялись и долго-долго говорили. Ребенком Рада не могла понять, почему мама оставила ее в детском доме, не могла принять. Но теперь все встало на свои места. И они сумели сблизиться. Последние годы Мария Капнист могла называть вполне счастливыми для себя.
Увы, она не смогла преодолеть своего страха перед замкнутым пространством. Избегала подземных переходов, что и сыграло свою страшную роль – в октябре 1993 года графиня Капнист переходила проспект Победы. Как всегда, проигнорировав переход. Визг мотора и все закончилось.
«Водитель ни в чем не виновен», - пробормотала она.
Она успела сыграть семьдесят шесть ролей в кино. И ни одной счастливой роли в жизни.
Рада, повзрослев, позже приехала к ней. Они обнялись и долго-долго говорили. Ребенком Рада не могла понять, почему мама оставила ее в детском доме, не могла принять. Но теперь все встало на свои места. И они сумели сблизиться. Последние годы Мария Капнист могла называть вполне счастливыми для себя.
Увы, она не смогла преодолеть своего страха перед замкнутым пространством. Избегала подземных переходов, что и сыграло свою страшную роль – в октябре 1993 года графиня Капнист переходила проспект Победы. Как всегда, проигнорировав переход. Визг мотора и все закончилось.
«Водитель ни в чем не виновен», - пробормотала она.
Она успела сыграть семьдесят шесть ролей в кино. И ни одной счастливой роли в жизни.
Следующая публикация
Комментарии 1 304
На графски развалинах, Ларец Марии Медичи. Голос удивительный, запоминающийся
Очень жал, что жизнь так прошла, а могла бы стать знаменитой