Предыдущая публикация
44 года после смерти мужа Маша писала ему письма
Она повторяла этот ритуал каждый раз: аккуратно укладывала волосы, надевала красивое платье, легко брызгала духами на запястья и шею. И в этом ароматном облаке Маша садилась за стол, чтобы написать нежное послание своему любимому мужу. Нюанс заключался в том, что Ильи давно уже не было в живых...Маша Тарасенко родилась в Одессе, в 1904 году. Крепкая семья, хороший достаток: отец держал пекарню, где трудилась дюжина человек. Не было и мысли, чтобы очаровательная девочка помогала месить тесто. Для этого имелась прислуга. Все, о чем просили родители, чтобы дочь хорошо училась в женской гимназии.
Она обожала литературу и историю, а еще рисовать. Живопись стала для Маши настоящим наваждением: вся её комната была уставлена мольбертами, баночками с краской, повсюду были разложены кисточки и открыты художественные альбомы. Окончив гимназию, Маша решила посещать творческое объединение художников, где она с упоением брала уроки у приятного молодого педагога.
Оправа его очков ярко блестела и в этом было нечто завораживающее. А Маше семнадцать лет... Как она влюбилась!
Но Михаил Файнзильберг к чувствам этой девушки оказался равнодушен. У него был грандиозный план на свой дальнейший творческий путь, он рвался прочь из Одессы в Петроград. И, когда заметил, что его младший брат смотрит на ученицу влюблённым взглядом, бросил что-то вроде: "Вот и отлично! Будет кому присмотреть за Машей".
Она обожала литературу и историю, а еще рисовать. Живопись стала для Маши настоящим наваждением: вся её комната была уставлена мольбертами, баночками с краской, повсюду были разложены кисточки и открыты художественные альбомы. Окончив гимназию, Маша решила посещать творческое объединение художников, где она с упоением брала уроки у приятного молодого педагога.
Оправа его очков ярко блестела и в этом было нечто завораживающее. А Маше семнадцать лет... Как она влюбилась!
Но Михаил Файнзильберг к чувствам этой девушки оказался равнодушен. У него был грандиозный план на свой дальнейший творческий путь, он рвался прочь из Одессы в Петроград. И, когда заметил, что его младший брат смотрит на ученицу влюблённым взглядом, бросил что-то вроде: "Вот и отлично! Будет кому присмотреть за Машей".
Илья увидел Машу в тот момент, когда она воодушевленно рисовала пейзаж. Казалось, это дело целиком поглотило её, глаза горели, каштановые завитки выбились из причёски... Он стоял и смотрел, словно громом поражённый. А потом пригласил Машу на поэтический вечер. Там читали стихи его друзья, а потом и сам Илья... Ильф. Этот псевдоним он взял себе, когда стал заниматься творческой деятельностью.
Маша слушала и молчала.
- Нехороши? - робко спросил Илья о своих произведениях.
А она, подняв на него свои огромные глаза, обиженно воскликнула:
- Что вы! Что вы! Прочтите что-нибудь ещё!
С той поры они виделись почти каждый день. Это была чистая светлая дружба, но Илья втайне надеялся, что ему удастся вытеснить своего брата из сердца этой пленительной девушки. Однажды он взял её за руку, и она не возразила. Потом заглянул в её глаза...
... Маша призналась в любви первой. Вспыхнула вся, заалела... Илья не верил, что это происходит наяву - прежде ему только снилось, что Маша отвечает на его любовью. Но теперь они были вместе. Теперь их ждало только одно огромное, настоящее, ничем не омраченное счастье!
Маша слушала и молчала.
- Нехороши? - робко спросил Илья о своих произведениях.
А она, подняв на него свои огромные глаза, обиженно воскликнула:
- Что вы! Что вы! Прочтите что-нибудь ещё!
С той поры они виделись почти каждый день. Это была чистая светлая дружба, но Илья втайне надеялся, что ему удастся вытеснить своего брата из сердца этой пленительной девушки. Однажды он взял её за руку, и она не возразила. Потом заглянул в её глаза...
... Маша призналась в любви первой. Вспыхнула вся, заалела... Илья не верил, что это происходит наяву - прежде ему только снилось, что Маша отвечает на его любовью. Но теперь они были вместе. Теперь их ждало только одно огромное, настоящее, ничем не омраченное счастье!
Порой эмоции так переполняли их, что они просто не могли выразить, что испытывают друг к другу. И вот в тот самый момент зародилась эта традиция - писать письма, обмениваться друг с другом при встрече.
"До утра далеко, но я думаю только о тебе, - читала Маша, - поэтому и пишу..."
Илья писал Маше пронзительно и тонко, она ему - сначала робко, потом всё смелее. А когда в 1923 году Ильф собрался переезжать в Москву, Маша скорбно подняла брови:
- Теперь письма будут долго идти.
Илья умолял понять его: перед ним открывались прекрасные перспективы! Он устроился в газету "Гудок", где поначалу проявил себя как корреспондент, а потом мастер фельетона. Письма, как и говорила Маша, и правда шли долго, но иначе не было возможности поддерживать связь. А без этого - никак. Души влюбленных рвались друг к другу, поэтому в 1924-м они поженились. Правда, даже после этого пришлось жить на два города. Лишь 5 лет спустя Ильфу удалось получить комнату в коммуналке, куда он перевез свою Машу.
Это было странное соседство. Соседи-татары умудрились поселить на своих квадратных метрах…настоящую лошадь! Маша пугалась ее, особенно, когда лошадь принималась ржать среди ночи. Но со временем привыкла. Она вообще очень легко приспосабливалась к трудностям, которые выпадали ей. Ведь главное было что? Илья. Его любовь. Его теплое и очень надежное плечо… Позже они переезжали несколько раз, пока не оказались в Лаврушинском переулке, в доме номер семнадцать.
"До утра далеко, но я думаю только о тебе, - читала Маша, - поэтому и пишу..."
Илья писал Маше пронзительно и тонко, она ему - сначала робко, потом всё смелее. А когда в 1923 году Ильф собрался переезжать в Москву, Маша скорбно подняла брови:
- Теперь письма будут долго идти.
Илья умолял понять его: перед ним открывались прекрасные перспективы! Он устроился в газету "Гудок", где поначалу проявил себя как корреспондент, а потом мастер фельетона. Письма, как и говорила Маша, и правда шли долго, но иначе не было возможности поддерживать связь. А без этого - никак. Души влюбленных рвались друг к другу, поэтому в 1924-м они поженились. Правда, даже после этого пришлось жить на два города. Лишь 5 лет спустя Ильфу удалось получить комнату в коммуналке, куда он перевез свою Машу.
Это было странное соседство. Соседи-татары умудрились поселить на своих квадратных метрах…настоящую лошадь! Маша пугалась ее, особенно, когда лошадь принималась ржать среди ночи. Но со временем привыкла. Она вообще очень легко приспосабливалась к трудностям, которые выпадали ей. Ведь главное было что? Илья. Его любовь. Его теплое и очень надежное плечо… Позже они переезжали несколько раз, пока не оказались в Лаврушинском переулке, в доме номер семнадцать.
Маша пыталась зарабатывать на жизнь рисунками. Печаталась в журналах и газетах, но все равно Ильфы жили крайне бедно. В той же самой коммунальной квартире жил Юрий Олеша, друг Ильи Ильфа. У них на двоих была только одна пара приличных брюк, для похода «в редакцию». Вот и обменивались, когда требовалось.
Даже самые тяжелые годы Ильф переносил стоически. Он обожал свою Машу, а когда увлекся фотографией, то запечатлевал ее повсюду. Вот Маша у рояля. Вот Маша в пальто. А вот она смотрит на него укоризненно у распахнутого окна… Маруся – так звал ее Илья – с 1931 года носила его главный подарок, гранатовый крест. Он купил его на все свои заработанные деньги. Крест в ту пору носили немногие, прятали от посторонних глаз. Но Маруся с гордостью показывала всем подарок Ильи.
В 1936 году у них родилась дочка, названная Сашей. Илья души не чаял в этом ребенке. «Она красавица, правда?» - спрашивал он у каждого, кто появлялся в их с Машей доме. Его считали безумцем. Это же маленький комочек! Где там красота? Но Ильфа невозможно было переубедить. "Пига" - так он нежно называл Сашу, стала для него главным сокровищем в жизни.
И снова письма, опять письма! Чтобы прокормить семью, Ильф уезжал в командировки и оттуда постоянно писал жене с дочкой. Он называл их «нежные мои девочки». Как он хотел быть с ними! Даже отказался от очень заманчивой поездки на Кубу. Словно чувствовал, что ему выпало немного времени... Надо было провести его со своей семьей...
Даже самые тяжелые годы Ильф переносил стоически. Он обожал свою Машу, а когда увлекся фотографией, то запечатлевал ее повсюду. Вот Маша у рояля. Вот Маша в пальто. А вот она смотрит на него укоризненно у распахнутого окна… Маруся – так звал ее Илья – с 1931 года носила его главный подарок, гранатовый крест. Он купил его на все свои заработанные деньги. Крест в ту пору носили немногие, прятали от посторонних глаз. Но Маруся с гордостью показывала всем подарок Ильи.
В 1936 году у них родилась дочка, названная Сашей. Илья души не чаял в этом ребенке. «Она красавица, правда?» - спрашивал он у каждого, кто появлялся в их с Машей доме. Его считали безумцем. Это же маленький комочек! Где там красота? Но Ильфа невозможно было переубедить. "Пига" - так он нежно называл Сашу, стала для него главным сокровищем в жизни.
И снова письма, опять письма! Чтобы прокормить семью, Ильф уезжал в командировки и оттуда постоянно писал жене с дочкой. Он называл их «нежные мои девочки». Как он хотел быть с ними! Даже отказался от очень заманчивой поездки на Кубу. Словно чувствовал, что ему выпало немного времени... Надо было провести его со своей семьей...
Туберкулез. Этот приговор Маша оплакала не единожды. Илья болел еще с голодных 20-х, но десятилетием позже это стало для него приговором. Боролся, пытался, стремился… не вышло. Маша пыталась найти какие-то средства, договаривалась с врачами, чтобы они посмотрели Илью. Но каждый раз они только горько качали головами: не спасти. Когда Маша закрыла глаза любимого, она разрыдалась. У нее была крошечная дочь на руках. И - пустота.
Она чувствовала, что не сказала ему всего. Не успела! Судьба отвела им только тринадцать лет, и то с такими перерывами... И с той поры, не реже, чем раз в неделю, Маша писала любимому письма. Наряжалась, прихорашивалась, садилась за стол. Брала перо, ручку, карандаш – все, что было в доме. Это были письма любящей жены, которая безмерно тоскует по мужу.
И так 44 года.
Она писала ему до самой смерти. Потому что любила. Потому что не могла без него.
Маша могла выйти замуж, к ней сватались и не раз, но она отказалась. Никто не мог хотя бы чуточку заменить ей Илью. Она умерла в 1981 году, успев увидеть, как дочь вышла замуж, как родился внук, названный Ильей. Говорили, что он - практически копия своего замечательного деда.
Она чувствовала, что не сказала ему всего. Не успела! Судьба отвела им только тринадцать лет, и то с такими перерывами... И с той поры, не реже, чем раз в неделю, Маша писала любимому письма. Наряжалась, прихорашивалась, садилась за стол. Брала перо, ручку, карандаш – все, что было в доме. Это были письма любящей жены, которая безмерно тоскует по мужу.
И так 44 года.
Она писала ему до самой смерти. Потому что любила. Потому что не могла без него.
Маша могла выйти замуж, к ней сватались и не раз, но она отказалась. Никто не мог хотя бы чуточку заменить ей Илью. Она умерла в 1981 году, успев увидеть, как дочь вышла замуж, как родился внук, названный Ильей. Говорили, что он - практически копия своего замечательного деда.
Следующая публикация
Комментарии 406
Например фантаста Александра Беляева, который написал Голова Профессора Доуэля -
Он придумал, потому что не сдавался. Хотя вся жизнь его — типичное проявление того, что называют "родовым проклятием" в народе. А как на самом деле это называется — никто не знает.
В детстве Александр Беляев потерял сначала сестру — она умерла от саркомы. Потом утонул его брат. Потом умер отец, и Саше пришлось самому зарабатывать на жизнь — он ещё был подростком. А ещё в детстве он повредил глаз, что потом привело почти к утрате зрения. Но именно в детстве он сам выучился играть на скрипке и на пианино. Начал писать, сочинять, играть в театре. Потом, в юности, сам Станиславский приглашал его в свою труппу — но он отказался.
Может быть, из–за семьи отказался. Кто знает? Он как раз женился в первый раз. Через два месяца жена его оставила, ушла к другому. Прошло время, рана затянулась и он снова женился на милой девушке. И одновременно заболел костным туберкулёзом. Это был почти приговор. Беляева з...ЕщёЭто он придумал голову профессора Доуэля, летающего человека Ариэля, Ихтиандра...
Он придумал, потому что не сдавался. Хотя вся жизнь его — типичное проявление того, что называют "родовым проклятием" в народе. А как на самом деле это называется — никто не знает.
В детстве Александр Беляев потерял сначала сестру — она умерла от саркомы. Потом утонул его брат. Потом умер отец, и Саше пришлось самому зарабатывать на жизнь — он ещё был подростком. А ещё в детстве он повредил глаз, что потом привело почти к утрате зрения. Но именно в детстве он сам выучился играть на скрипке и на пианино. Начал писать, сочинять, играть в театре. Потом, в юности, сам Станиславский приглашал его в свою труппу — но он отказался.
Может быть, из–за семьи отказался. Кто знает? Он как раз женился в первый раз. Через два месяца жена его оставила, ушла к другому. Прошло время, рана затянулась и он снова женился на милой девушке. И одновременно заболел костным туберкулёзом. Это был почти приговор. Беляева заковали полностью в гипс, как мумию — на три года. Три года в гипсе надо было лежать в постели. Жена ушла, сказав, что она ухаживать за развалиной не собирается, не для этого она замуж выходила. И Беляев лежал, весь закованный в гипс. Вот тогда он и придумал голову профессора Доуэля — когда муха села ему на лицо и стала ползать. А он не мог пальцем пошевелить, чтобы её прогнать... Но этот ужасный случай побудил Беляева написать роман. Потом, когда он все же встал на ноги, стал ходить в целлулоидном корсете. Полуслепой и некрасивый. А был красавец в молодости...
Он писал и писал свои знаменитые романы Фантазия его не иссякала, добро побеждало зло, люди выходили за пределы возможностей, летали на другие планеты, изобретали спасительные технологии, любили и верили. Хотя немного грустно он писал. Совсем немного. Если вспомнить, в каком он был состоянии...
Он женился потом на хорошей женщине. И две дочери родились. Одна умерла от менингита, вторая — тоже заболела туберкулезом. А потом в Царское Село пришли фашисты — началась оккупация. Беляев не мог воевать — он почти не ходил. И уехать не смог. Он умер полупарализованный, от голода и холода. А жену и дочь фашисты угнали в Германию. Они даже не знали, где похоронен Александр Романович.
Потом жене передали всё, что осталось от её мужа — очки. Больше ничего не осталось. Романы, повести, рассказы. И очки. К дужке которых была прикреплена свёрнутая бумажка, записка. Там были слова, которые умирающий писатель написал для своей жены: "Не ищи меня на земле. Здесь от меня ничего не осталось. Твой Ариэль"...
Анна Кирьянова.