Истории Ирины Ас

Не мужик...

Над головой раскинулось красивое звездное небо. Антон стоял, задрав голову и затаив дыхание. Он так любил бывать тут, на крыше. Абсолютно один и желательно ночью. Особенно, когда небо, как сегодня, чистое и каждая звездочка сияет ярко, как маленький фонарик, вносящий умиротворение. Да, именно за этим чувством, за умиротворением, выходил Антон на крышу своей многоэтажки. Постоит здесь полчасика, и на душе покой. Кажется, даже воздух тут другой, будто чище, чем внизу. На двери ведущей на крышу висел внушительный замочек, но почти все местные знали, что он давно сломан и висит только для видимости. Отодвинь дужку и пожалуйста, вход на крышу свободен. Сюда поднималась молодёжь по сво

Вместе или никак...

Не чувствуя от усталости рук и еле волоча ноги, Сергей шёл среди таких же, как он, одетых в промасленные спецовки мужчин. Они шли усталые, но довольные. Смена наконец-то позади и можно вернуться в теплую бытовку, согреться, поесть горячего и завалиться спать. Вот оно, счастье вахтовика - долгожданный отдых! Работать здесь тяжело, но если хочешь денежек, приходится трудиться.

Мужчины не для любви...

- Мужчинами нужно пользоваться! Они для нас - средство к существованию, - поучала Дарину Наташа. Вернее, это когда-то в школе она звалась Наташей, а сейчас требовала называть ее не иначе, как "Натали". Ну или, на крайний случай, Наталья. Имя "Наташа" было для нее слишком простым.

Стадии принятия...

В коридоре "яблоку негде было упасть". Пластиковые кресла, стоящие вдоль стены, были заняты абсолютно все. Те, кому не хватило места, стояли. Кто-то прислонившись к стене, кто-то прямо посередине коридора, мешая проходящим, но зато как можно ближе к двери нужного кабинета. Разные тут были люди. Разных возрастов, разных слоев населения. Все они стояли в очереди, чтобы попасть на консилиум. Пугающее слово и раньше Тимофей представлял себе врачебный консилиум совсем не так. В его представлении "консилиум" был чем-то из ряда вон, когда дело касалось какого-то необычного случая. В большой аудитории должны были собраться светила медицины и обсуждать сложного пациента. Одного пац

Балласт по имени Варя-23... Заключение.

Варя с Леной шли по коридору института. Шли рядышком, но вроде как и не вместе. Слишком отстранена была Лена. Варя поглядывала на подругу с недоумением. Что-то, видимо, случилось вчера вечером, после чего Лена стала такой мрачной, неразговорчивой. Думает все время о чем-то, но не говорит о чем.

Балласт по имени Варя-22...

Ранним воскресным утром общежитие еще спало. По коридору третьего этажа, стараясь идти как можно тише, чтобы не перебудить отдыхающих студенток, кралась девушка. Она и в комнату свою вошла осторожно, на цыпочках, виновато глядя на кровать, на которой обычно спала ее подруга.

Балласт по имени Варя-21...

-Бабуля, ну почему вот так? - плакала Варя, сидя возле высокого мраморного памятника. Этот памятник установили совсем недавно. Установили на деньги тети Оли и её брата. Памятник был новый, а фотография всё та же, где бабуле было лет пятьдесят и улыбалась она еще молодо и задорно. С фотографии улыбался единственный человек, перед которым Варя могла вывернуть свою душу наизнанку. Все, до самых потаенных уголков.

Балласт по имени Варя-20...

"Тик-так, тик-так", - отбивал маятник старинных часов, висящих на стене. Где-то вдалеке, приглушённо, еле слышно прокукарекал петух. Так звучат звуки родного дома. Варя сладко потянулась на мягкой перине и блаженно улыбнулась, приоткрывая глаза. Это ощущение ни с чем не сравнить. Она дома!

Балласт по имени Варя-19...

Быстрым шагом, больше похожим на бег, Родион двигался по больничному коридору. Было утро субботы, и посещение больных в это время было, конечно же, запрещено. На этот раз на посту сидела немолодая, ворчливая медсестра.
Но и она не стала останавливать Родиона. Прошептала себе под нос, что эти Стуловы совсем обнаглели, и вновь занялась заполнением медицинских карт.

Балласт по имени Варя-18...

Первый осенний заморозок потянул тоненьким ледком холодные лужи, и в воздухе пахнуло предстоящей зимой. Пар вырывался изо рта немолодой женщины, что скакала возле общежития, пытаясь согреть ноги в тонких ботиночках. В женщине все выдавало деревенскую жительницу, от натруженных, обветренных рук до цветного платка на голове. В руках у нее были две туго набитые авоськи. Женщина приплясывала, согревая ноги, и поглядывала на дверь общежития, из которого начали появляться студентки, спешащие на занятия.