Брошенная невеста-6...

Петр приехал домой с работы, но не находил себе места. Сегодня днем он увидел Олесю. Он проехал мимо неё на машине и не смог отвести глаза. Как будто мощный разряд электричества пропустили через всё его тело. Парень не понял, как доехал до работы, все его мысли были там, на пыльной проселочной дороге, где стояла Олеся.

Брошенная невеста-5...

Поздней ночью Евдокия укачивала на руках внучку. С любовью смотря, как на маленьком личике сонно закрываются глазки, как сомкнулись пушистые реснички. Олеся спала рядом. Когда внучка - Ксюша заворочалась и закряхтела в своей кроватке, Евдокия услышала это первой и поспешила подойти к ребёнку, чтобы дать Олесе поспать немного подольше.

Брошенная невеста-4...

Олеся уже несколько месяцев не выходила из дома. Первое время, после случившегося, она пыталась ходить с гордо поднятой головой, и несколько раз даже хотела выловить Петю возле его дома, в отчаянной попытке поговорить. Но ей это так и не удалось, Петра она не встретила.

Брошенная невеста-3...

Петр второй день сидел в своей комнате, и ни с кем не хотел разговаривать. Время от времени мать стучалась к нему, чтобы просто услышать его голос, так как родители начали опасаться, как бы сын не удумал чего дурного.
А вот Олесю, пришедшую на следующий день после случившегося, объясниться с женихом, его мама не пустила даже на порог.

Брошенная невеста-2...

Олеся с пакетом продуктов шла из поселкового магазина, когда рядом, практически перегородив ей дорогу, тормознула десятка. За рулем сидел незнакомый парень, а вот на пассажирском сиденье была Света - Петина соседка, с которой её жених дружил с детства. Света приветливо поздоровалась, потом сказала:

Брошенная невеста.

Поселковая дискотека была в самом разгаре. В клубе был полумрак, разбавляемый яркой светомузыкой, и громко звучали современные треки. Молодёжь веселилась. Кто-то танцевал, кто-то исподтишка, сбившись в кучки, дегустировал ядрёный домашний самогон.

-Ты для меня умер, папа!

Кафе «Голубая волна» располагалось на набережной, и из его огромного, во всю стену окна, открывался великолепный вид на море. Столики внутри были расставлены таким образом, чтобы всем сидевшим за ними море было видно. В кафе специально создавалась атмосфера романтичного полумрака, из замаскированных динамиков лилась тихая и ненавязчивая музыка. В этом кафе всегда был ажиотаж, а на столики была очередь. По набережной прогуливались молодые люди ожидающие, пока кто-то из посетителей выйдет.

Невесты для сына...

-Иди скорее сюда. Смотри, наш Эдик с девушкой приехал, - коренастый мужчина среднего возраста, стоял возле окна и подзывал жену.
Рыжеволосая женщина, с подвижными карими глазами встрепенулась, отбросила на стол лимон, который собиралась нарезать и живо подошла к мужу. Зинаида с Сергеем жили в частном доме, окна которого выходили на улицу. Там, на заасфальтированном пятачке, их сын Эдик часто оставлял свой видавший виды отечественный автомобиль, ленясь загонять его во двор. Сейчас он подъехал к дому непонятно зачем, скорее всего что-то забыл. Захлопнув дверцу ,пошел к воротам, а следом за ним из машины выпорхнула девушка. Стройная, с распущенными черными волосами и в коро

-Ребёнок не мой!

В уютной спальне за зашторенными окнами царил полумрак. Дневной свет пытался пробиться сквозь щели возле пола, но эти тоненькие полоски света абсолютно не мешали спать молодой женщине, раскинувшейся на кровати в позе звездочки.
Она спала так красиво, так умиротворенно, что Игорь, прежде чем сдернуть с нее одеяло, невольно залюбовался лицом жены. Он любил ее, эту молодую, нежную, такую домашнюю женщину. Софа у него вторая жена, на десять лет моложе, ей еще и тридцати нет. Игорь сам не ожидал, что она ответит на его ухаживания три года назад.

Муж любой ценой...

Тонкая струя воды из крана наполняла стеклянный стакан, что держала немолодая женская рука. Стакан наполнился и начал перетекать через край, а женщина так и стояла, глубоко задумавшись. Клавдии недавно исполнилось шестьдесят, но выглядела женщина гораздо старше. Жизнь была непростая. Когда муж ушел, ей тридцати не было, и дочка совсем маленькая была. Пришлось девочку одной поднимать. Замуж Клавдия так больше и не вышла. Да и, честно говоря, желающих взять ее с ребенком не было. Клавдия красотой не блистала. Внешность, что называется, среднестатическая. Обычная женщина, упахивающаяся на двух работах, чтобы у дочки было все необходимое. Это уже чуть позже, когда Алла подросл

-Давай не сегодня... Голова болит.

Возле одного из подъездов современной высотки остановился автомобиль. Немолодая женщина, что шла по подъездной дорожке, начала ругаться и даже замахнулась на машину тростью.
-Понаставят тут, шагнуть некуда.
Она бы и дальше возмущалась, но тут из машины выскочил обаятельный молодой мужчина. Приветливо ей улыбнулся.
-Вы не переживайте, бабушка, я сейчас машину угоню. Жену только высажу. Она у меня беременная. Вы, как женщина должны понимать.

Мужчину надо уважать...

-Мама, давай мы его выгоним. Он плохой, он тебя обижает, - тринадцатилетняя Аня зашла в ванную комнату и бочком прижалась к матери, стоявшей возле зеркала.
Женщина не знала, что утирать, слезы, текущие из её глаз, или кр.овь из разбитой губы. Ане было маму безумно жалко. Далеко не в первый раз поднимал на Галину руку её новый муж. И непонятно было девочке, зачем матери нужен этот плюгавенький, лысый мужичонка, ничего из себя не представляющий, даже в трезвом виде. Пьяным же Григорий становился каким-то неадекватным чудовищем, возомнившим себя пупом земли. Год назад мама Ани, Галина, привела это чудо в их квартиру. Привела словно какой-то подарок, упавший на них с неб

Не надо папу спасать! Пусть он уйдет...

Немолодой мужчина стоял, прислонившись к дверному косяку распахнутой настежь двери, и ждал скорую помощь. Мужчина был неимоверно худ, его впалые щеки заросли седой, выглядевшей очень неопрятно щетиной, а в тусклых безразличных глазах проглядывала неимоверная усталость. Мужчина вызвал скорую минут пятнадцать назад, но ожидал ее не в комнате, с тем, кому вызвал, а здесь, возле двери. К врачу, что приедет на вызов, у него была одна просьба. Мужчина не был уверен, что сможет ее озвучить, но хотел попытаться.

Внучка-собака...

Ольга Валерьевна вошла в квартиру сына, стряхнув снег со своей модной шубки. Она старалась одеваться современно и считала себя продвинутой бабушкой. Внучке Соне десять, и Ольга Валерьевна пыталась быть с ней на "одной волне".
Дверь женщине открыла сноха. Не успев поздороваться услышала, как зашипело что-то на кухне. Взмахнула руками.
-Ой, опять у меня картошка "ушла".

-Я вас мамой называла...

В прихожей стояла большая дорожная сумка, и Вика, наклонившись над ней, пыталась утрамбовать туда тёплый мужской костюм. Муж наблюдал за её действиями снисходительно.
-Вик, ну я же тебе говорю, у меня достаточно тёплых вещей. Не надо класть этот костюм.
-Ничего, тёплых вещей много не бывает в такой мороз, - продолжала своё занятие женщина.

Ребенок из "нехорошей квартиры"

Темнота наползала на двор вместе с прохладой. Хотя нет, прохладно стало раньше, чем темно. Осенняя свежесть, грозящая заморозком, разогнала с детской площадки всех детей. И остался там только один мальчик в неброской серой курточке и черных джинсах. Стало темнить, и мальчик в своей одежде был почти незаметен, тем более что и двигался он редко. Повисел немного на турнике и с неприкаянным видом и съежился на лавочке, в позе нахохлившегося воробушка. Шапки на мальчике не было, он поглубже натянул капюшон куртки, а вот руки все время мерзли. Мальчик пытался спрятать их в рукавах, но рукава были слишком коротки.

Лучше бы ты умер!!!

За окном фуры проносились леса, окрашенные в осенний багрянец. Все деревья были разных оттенков, от светло-желтого до красного, и это сливалось в пестрый красивейший узор, от которого глаз невозможно было отвести. Особенно, когда картина осеннего леса быстро проносилась за окном. Фёдор любил такую осень. Время, называемое "бабьим летом". На улице сушь, теплынь и красотища. Осенние леса, как, впрочем, и летние, и зимние, Фёдор видел часто, работая дальнобойщиком. Сутками мотался по трассе, но именно в такую погоду парня всегда тянуло остановиться на обочине, спуститься к посадке, когда ноги утопают в разноцветном, шуршащем ковре из листьев, а глаз радуется ярким краскам де