История и Ко

ДМИТРИЙ МЕНДЕЛЕЕВ: “БЕРЕГИТЕСЬ ЖЕНЩИН-ШАЛОПАЕВ!” “Ваше императорское величество, нельзя давать аудиенцию Менделееву, — убеждали Александра III. — Женившись во второй раз при живой жене, он лишился права бывать в приличном обществе”. Император ответил: “Это верно, у Менделеева две жены, но Менделеев-то у меня один!”… В Боблове рос исполинский, раскидистый дуб с огромным дуплом метрах в двух от земли. В этом дупле свободно умещались стул и небольшой столик: их распорядился затащить сюда хозяин имения, Дмитрий Иванович Менделеев. В дупле он оборудовал летнюю лабораторию для наблюдения за движением воздуха в нижних слоях атмосферы. К дубу приходили крестьяне, и, задрав голову, спрашивали у Менделеева, какая завтра будет погода — тот смотрел на барометр и “пророчествовал”. Образ соловья-разбойника довершали дикая борода и волосы до плеч — Дмитрий Иванович стригся лишь раз в году, и этому правилу не изменил даже по случаю аудиенции у императора. Менделеев, впрочем, вообще неохотно появлялся на людях, и, дай ему волю, может¸ так и просидел бы всю жизнь в дупле, не спускаясь с “небес” на землю. Его супруга, Феозва Никитична, считала, что все это “сидение на дубу” нужно только затем, чтобы пореже видеть ее саму и ее слезы. Они еще до свадьбы оба догадывались, что из их брака не выйдет ничего хорошего. Физу смущала неуемная вспыльчивость жениха: однажды в приступе раздражения он развеял по ветру все наличные деньги из кошелька, в другой раз накинулся на лакея из-за недостаточно горячего чая… Впрочем, по вечному заблуждению женщин, Физа надеялась переделать Митю своей любовью. Сам же Митя в тот год еще не совсем оправился от романа с Агнессой Фойгтман, немецкой провинциальной актрисулькой, женщиной огненного темперамента и змеиной хитрости. Он подцепил ее в Гейдельберге, куда ездил стажироваться в лаборатории химика Бунзена. И целый год умудрялся сочетать изучение капиллярных явлений с беготней за ветреной Фойгтман по немецким городам, скандалами, сценами ревности и бурными примирениями. Немец Бунзен только головой качал: где это слыхано, чтобы подающий надежды ученый вместо того, чтобы затвориться в лаборатории, так страстно увлекался женщинами! Между тем Дмитрий ухитрился сделать даже одно серьезное научное открытие — нашел температуру абсолютного кипения, но тут Агнесса осчастливила его рождением девочки и затребовала такое содержание, что Менделееву пришлось, бросив научную работу, спешно возвращаться в Росиию и бегать там по лекциям и урокам, не щадя живота своего. После горячечных гейдельбергских месяцев тихие вечера у давних знакомых в компании анемичной, болезненной, не слишком умной и оттого доброй барышни — Феозвы Лещовой казались тихим желанным пристанищем. И Митя имел неосторожность написать старшей сестре Ольге: “Милая, право, эта Физа. Если б не деньги, которых нет, женился бы на ней!”. Ольга горячо взялась за дело — после смерти матери она, старшая, считала себя обязанной присматривать за братцем. Менделеев и опомниться не успел, как сделался женихом. И как потом не убеждал сестру, что с Физой ему скучно, что он не испытывает настоящих чувств, ничто не помогало: “Ты объявлен женихом, в каком положении будет она, если ты теперь откажешься?”. Произведя на свет троих детей (старшая — Мария — умерла в младенчестве), Феозва Никитична совсем расхворалась, рано поседела и расплылась. К тому же, она была на 6 лет старше мужа. А Дмитрий Иванович вовсе не утратил той страстности натуры, что, по мнению Бунзена, так плохо сочеталась с образом настоящего ученого. Однажды Менделеев увлекся гувернанткой собственной дочери, жившей в их доме, и даже сделал предложение — та, к великому облегчению Феозвы Никитичны, побоялась стать причиной крушения семьи, Дмитрию Ивановичу отказала и вообще взяла расчет. С тех пор характер у Менделеева совсем испортился. В Петербурге в качестве анекдота рассказывали реальную историю: как Менделеев, вызванный к генерал-губернатору вместе с другими профессорами университета из-за студенческих волнений, кричал на градоначальника, героя русско-турецкой войны: “Как вы смеете мне грозить? Вы просто солдат, и все! В своем невежестве вы не знаете, кто я такой! Что такое периодическая система? Отвечайте!”. Ясно, что домашним тоже доставалось. Дмитрий Иванович мог впасть в ярость, кричать и метать вещи в стену по самому пустяковому поводу: топот детских ног по коридору, когда он работает, не вовремя сунувшаяся в кабинет горничная с завтраком на подносе, да что угодно! В такие минуты Феозва Никитична закусывала губу, рыдала: “Мучитель!”. Мучитель же, терзаясь совестью, потом еще битый час стоял у окна, фальшивым тенором напевая: “Заступница усердная”. Нет, не создан был Дмитрий Иванович для семейной жизни! Куда лучше забраться по приставной лестнице в дупло — и там поработать всласть, ни на что не отвлекаясь и не раздражаясь. ЧЕМОДАННАЯ СЛАВА “Что за фигура?”, — поинтересовался один купец у другого, кивнув на чудака, стремительно вышагивавшего по Гостиному двору: борода и волосы до плеч, как у попа, а в руке — сигара; пальто щегольское, а на ногах копеечные валенки. “Сам ты фигура! — ответил второй купец, издалека почтительно поклонившись странному барину. — Это же известная на весь Петербург знаменитость, чемоданных дел мастер!”. “Да нет — вмешался в разговор третий. — Это же тот барин, что весь Питер напоил горькой. Первый пьяница на всю Россию! Видишь, как одет?”… Одевался Менделеев, действительно, странно. Например, по случаю обручения старшего сына облачился во фрак, но по рассеянности забыл сменить серые домашние брюки. Всем на свете нарядам Дмитрий Иванович предпочитал какую-то немыслимую блузу, каких никто не носил. Раз в год портной вызывался в Боблово, чтобы, потратив миллион слов на описание новых фасонов, выслушать от Менделеева неизменное: “Лучше сшейте-ка, батенька, как раньше!”. Что же касается остального, то в некоторой степени правы были оба купца. Дмитрий Иванович, почетный член доброй полсотни академий, на досуге любил мастерить чемоданы, которые, действительно, выходили на славу — прочные, легкие, ладные. И, хоть сам пил мало, бывало, угощал жителей Петербурга водкой. В смысле, печатал объявления в газетах: требуются добровольцы для дегустации хлебного вина. У дверей его лаборатории выстроились толпы! (тогда-то по городу и поползли дикие слухи — начиная с того, что Менделеев спился в своей лаборатории, кончая тем, что он заработал миллионы на подделке французских вин для Елисеева). Просто Дмитрий Иванович исполнял заказ правительства, задумавшего ввести водочную монополию. До этого водку, чаще именуемую хлебным вином, производил, кто хотел и как придется: чаще всего, просто настаивая спирт на травах да ягодах. Иногда спирт смешивали с водой, но ни вкусом, ни пользой для здоровья доменделеевская водка не отличалась. И вот, получив на казенном складе 15 ведер спирта и сконструировав куб для перегонки, Дмитрий Иванович принялся экспериментировать. Для начала добился девяностошестиградусной чистоты спирта. Затем принялся смешивать его с водой в разных пропорциях. В результате самой мягкой по вкусу вышла смесь, в которой на молекулу спирта приходится по три молекулы воды. Она же оказалась и самой щадящей для желудка. И, к тому же, обладала наименьшим объемом. Так на свет появилась сорокоградусная водка — дешевая в производстве, бодрящая тело и душу — в точности такая, какую пьют и поныне. Менделееву вообще с блеском давалось все, кроме трех областей человеческой деятельности: семейной жизни, шахмат и публичных выступлений. Он невероятно гордился, что однажды выиграл у самого Чигорина — величайшего из великих шахматистов! Но, по мнению знатоков, Менделеев играл не сильно: нервничал, горячился, брал назад ходы. Что же касается выступлений на публике, то тут на Дмитрия Ивановича, напротив, находила какая-то необъяснимая робость. Перед каждой фразой плачущим голосом он тянул “э-э-э”, потом переходил на скороговорку, обрывистую, спутанную. “Корявые, как сам” — говорил он сам о своих лекциях. В остальном Менделеев мог все. Буквально все! Судебные экспертизы, сыроварение, разоблачение спиритизма, разработка таможенного тарифа, изобретение пульсирующего насоса, усовершенствование керосиновых ламп, проектирование ледокола, модернизация русской метрической системы и даже промышленный шпионаж (путешествуя по Америке, Менделеев по заказу русских нефтяников вызнавал секреты местной перегонки нефти). Одним из первых в России он поднимался на водородом шаре в августе 1887 года, в день полного солнечного затмения, какие случаются лишь раз в несколько столетий. Вопреки ожиданиям, затмение Менделеева не увлекло. Зато на высоте двух верст Дмитрий Иванович обнаружил удивительное явление: там слышно людские разговоры, коров, лошадей, петухов, будто не летишь под облаками, а идешь по земле. Это позволило ученому сделать вывод об особенностях движения воздуха в средних слоях атмосферы. Больше к воздухоплаванию Менделеев не возвращался. Зато увлекся аграрными исследованиями: у себя в Боблове на опытном поле пробовал разные удобрения. Крестьяне поражались, какой там вырастал хороший хлеб. “Талан у тебя, барин, али случай?” — “Конечно, братцы, талан!”. Однажды кто-то подсчитал: только 9 процентов трудов Менделеева посвящено чистой химии. Не удивительно, что современники долго не признавали Дмитрия Ивановича серьезным ученым, а лишь талантливым самородком, погубленным собственным неусидчивым темпераментом. Менделеев и правда не любил заниматься чем-либо дольше нескольких лет. И когда ему предложили место в лаборатории по исследованию пороха с окладом в 30 тысяч годовых, Дмитрий Иванович отказался: “Буду работать, если станете платить две тысячи! Тридцать тысяч — это кабала, а две тысячи — тьфу! Захочу, и уйду”. Он ушел через четыре года, и за этот срок изобрел бездымный порох. Что же качается самого великого достижения — периодического закона и таблицы элементов, как известно, приснившейся Менделееву во сне ранним утром 17 февраля 1869 года, то шесть лет серьезные химики считали все это белибердой. И даже бывший учитель Бунзен писал в письме к Менделееву: “Да оставьте вы меня в покое с этими догадками! Такие правильности вы найдете и между числами биржевого листка!”. А потом француз Лекок де Буабодран открыл новое вещество — галлий, предсказанное Менделеевым исходя из периодического закона. “Все оправдалось. Это мне имя!” — ликовал Дмитрий Иванович. И жалел лишь об одном — что мать никогда не узнает о его триумфе. ПИРОГОВ СТАВИТ ДИАГНОЗ “Ну, эти двое уже не встанут”, — сказал во время ночного обхода доктор Кребель, кивая на двух доходяг-студентов — Менделеева и Бетлинга. Дмитрий не спал, но виду не подал, что слышит. Ему девятнадцать лет, он болезненно худ и бледен, и вот уже два года, как харкает кровью. От чахотки уже умерли его отец и три сестры. По всему видно — теперь его очередь. Мать последние силы отдала, чтобы пристроить младшего сына учиться в Петербурге. Двужильная, отважная женщина! Лет до сорока она ничего не знала и не умела, кроме ведения домашнего хозяйства, вынашивания и выкармливания детей — а их у нее было четырнадцать, не считая троих мертворожденных. Вскоре после рождения Митеньки в 1834 голу кормилец семьи, Иван Павлович Менделеев, ослеп и лишился места попечителя народных училищ Тобольской губернии. На что могло хватить его пенсии — 275 рублей серебром в год? И тогда Мария Дмитриевна подрядилась управлять стеклянным заводом, принадлежавшим ее брату. Это было неслыханно: женщина-управляющий! Сверять счета, браниться с подрядчиками, инспектировать производство, возделывать огород, обшивать, кормить и воспитывать детей — чего ей только не довелось делать! И все напрасно: завод сгорел в одночасье, одни дети умирали, другие просто отбивались от рук — Апполинария ушла в секту и изнуряла себя постами, Ваня закутил и ушел в запой. Младший, Митенька, которого с грехом пополам удалось пристроить в петербургскую Медико-хирургическую академию, сбежал оттуда через месяц — не вынес испытания анатомическим театром. Особых талантов юноша не проявлял, связей у семьи не было, денег тоже. Последняя надежда оставалась на Главный педагогический институт — мобилизовав последние свои знакомства, Мария Дмитриевна определила туда сына, и на этом силы ее иссякли и она умерла. И вот Митя доучился до четвертого курса — не блестяще, но вполне сносно. До выпуска остался всего год, только вот доктор считает, что для студента Менделеева никакого выпуска не предвидится. Так, выходит, что все старания многотерпеливой матери были напрасными? Ну уж нет, не бывать этому — решил любящий сын! Тот, второй бедолага по фамилии Бетлинг, действительно, умер, как и предсказывал доктор. А Митя, стиснув зубы, стал готовиться к очередным экзаменам. Он чувствовал, что стоит хоть на день остановиться, и болезнь победит его. Это невозможно объяснить, это можно лишь констатировать: вместе с жаждой жизни в Мите вдруг проснулись любознательность, трудолюбие, талант. И вот в назначенный день он облачился в парадный мундир и кое-как добрел до института. Когда шел обратно в лазарет, товарищи устроили ему овацию. Экзамен был сдан блестяще! А потом случилось еще одно чудо. Прославленный хирург Пирогов, осмотрев Менделеева, нашел, что никакой чахотки нет, а есть небольшая сердечная недостаточность: “До ста лет доживете, батенька! Успеете раз пять жениться!” Вот тут гениальный медик не угадал: Дмитрий Иванович женился лишь дважды… ТЕМА ДЛЯ РОМАНА “Играй, матушка, играй. Дмитрий будет добрей к студентам”, — подбадривала весной 1877 года сестра Менделеева подругу своей дочери, закрывшую, было, крышку рояля при появлении Дмитрия Ивановича. “Матушка” покраснела и, не поднимая глаз, принялась играть. Менделеев смотрел на нее со всей нежностью, на которую способен сорокатрехлетний мужчина по отношению к семнадцатилетней красавице. Анна Попова, полурусская-полушведка, приехавшая в Петербург поступать в академию художеств, поселилась в казенной квартире Дмитрия Ивановича вместе с многочисленным семейством Екатерины Ивановны Капустиной, урожденной Менделеевой. Через пару месяцев Екатерина Ивановна, уразумев, наконец, как далеко может зайти дело, переехала вместе с Анной на съемную квартиру. Но было поздно! Дмитрий Иванович пытался бороться: поехал за границу, сначала в Париж, потом в Биарицц. Скитался по свету два года, но любовь все не проходила. Вернувшись в Петербург, он первым делом послал Анне приглашение проехаться с ним вместе в гости к Куинджи, с которым был дружен. Это был верный ход! В тот месяц чудак Куинджи объявил, что не будет больше выставлять своих работ, и увидеть их могли лишь избранные. И Анна Ивановна, как начинающая художница, не могла противиться искушению считаться такой избранной… Роман вспыхнул с новой силой. И через год Феозва Никитична, узнав, что Анна беременна, дала согласие на развод. Консистория, рассматривавшая дело о разводе, наложила на Менделева епитимью, запретив вступать в брак в течение семи лет. Из-за этого Люба — будущая Прекрасная Дама серебряного века русской поэзии — появилась на свет незаконнорожденной. И тут Менделееву подвернулся заказ на книгу “О сопротивлении жидкостей”. Гонорар в 10 тысяч рублей был употреблен на подкуп священника церкви Спиридония в Адмиралтействе — обвенчав гражданских супругов в нарушении епитимьи, тот был расстрижен. Казалось, теперь ничто не должно было омрачить счастья молодоженов. Но, видно, Менделееву на роду было написано маяться с женщинами! Лет через двадцать, женившись на Любе Менделеевой, Александр Блок писал: “Тема для романа. Гениальный ученый влюбился буйно в хорошенькую женственную и пустую шведку. Она, и влюбясь в его темперамент, и не любя его — по подлой свойственной бабам двойственности — родила ему дочь Любу, упрямого сына Ивана и двух близнецов. Чухонка, которой был доставлен комфорт и средства к жизни, стала порхать в свете, связи мужа доставили ей положение и знакомства. Она и картины мажет, и с Репиным дружит. По прошествии многих лет ученый помер. Жена его (до свадьбы и в медовые месяцы влюбленная, во время замужества ненавидевшая) чтит его память “свято”… Ей оправдание, конечно, есть: она не призвана, она пустая бабенка, хотя и не без характера, ей не по силам ни гениальный муж, ни четверо детей, из которых каждый по-своему незауряден”. Разлад между супругами начался почти сразу. Просто Анна Ивановна была недовольна тем, что Менделеев слишком много сил и средств отдает прежней семье. Что построил Физе с детьми дачу на берегу Финского залива. В отместку Анна потребовала, чтобы и ей в Боблове построили новый дом — старый был ничуть не хуже, но Менелеев не стал спорить. Вот только все чаще и чаще приставлял лесенку к стволу исполинского дуба и прятался в дупле — теперь уже от Анны Ивановны. Взрослому сыну своему — Владимиру — он писал: “Женщины убеждены, что все на свете должно делаться только для них, для их радости, счастья, спокойствия. Детей сдаст нянькам и боннам, и ладно, а сама в Гостиный двор, в театр. Противны мужчины-шалопаи, противны также и женщины-шалопаи”. И еще: “Берегите мать, берегите ее, берегите. Женитесь и выходите замуж по сердцу и разуму вместе. Если сердце претит — дальше, если разум не велит — тоже бегите. Отец ваш был слаб, был уродлив в этом отношении”. ДВА ТОМА МУЧЕНИЙ Своего первого сына Дмитрий Иванович любил сильнее остальных детей. Владимир был талантлив, целеустремлен и считался надеждой русского флота. Только вот сделать успел немногое: однажды, объезжая мореходные училища, Владимир простудился и слег с воспалением легких. Анна Ивановна, перехватившая письмо с этим сообщением, решила ничего не говорить мужу. Мол, зачем тревожить пожилого человека по пустякам? 19 декабря 1898 года в честь съезда ученых в Мариинском театре давали дневной спектакль. Менделеев во фраке, при орденах, вошел в ложу под руку с Анной Ивановной. По залу пробежал взволнованный шепоток, и сотни глаз с укором уставились на великого ученого. Просто утреннюю газету с сообщением о смерти Владимира Менделеева читали все, кроме Дмитрия Ивановича. Вот этого Менделеев уже никак не мог простить Анне: “Как не сказала сразу, разве я так слаб? Я бы застал Володю еще живым!” И с тех пор старался вообще обращаться к жене как можно реже и лишь по крайней необходимости. Все его надежды сосредоточились было на внуке — трехлетнем Дмитрие, Володином сыне. Менделеев умолял невестку: “отдайте мне Митюшу, Христа ради. Это была бы радость моя! Буду лелеять его, как сына”. Та, разумеется, не соглашалась. Пока взрослые спорили, мальчик тихо умер от аппендицита. Вот тут уж Менделеев стал стремительно дряхлеть. Читать и писать почти не мог — прогрессировала катаракта. Из доступных развлечений остались лишь чемоданы — их можно было клеить на ощупь — и романы, которые ему читали вслух. Но духом Дмитрий Иванович по-прежнему был неукротим. — Прелестная Сюзанна! Один поцелуй ваших уст вознаградит меня за все опасности, которым я подвергся, — читают ему. — Ага, ловко! Поцеловал! Я же говорил, что поцелует?! — горячится Менделеев. Толстого и Достоевского Дмитрий Иванович не жаловал: “Терпеть не могу этих психологических анализов. Убьют человека, и два тома мучений! То ли дело в пампасах индейцы снимают скальпы!”. Напоследок, без малого в семьдесят лет Менделеев сумел прозреть — осенью 1903 года ему сделали операцию на глазах. Это была одна из первых таких операций в мире, и поговаривали, что Дмитрий Иванович решился на нее не столько ради себя самого, сколько ради науки. …20 января 1908 года — в первую годовщину смерти Менделеева — вдова, Анна Ивановна, метала громы и молнии. Каменщики из-за мороза не успели выбить на гранитном памятнике никаких регалий — только имя: Дмитрий Иванович Менделеев. “Кто-нибудь, да объясните же, наконец, этой женщине, что больше ничего и не надо писать на могиле гения!”, — свирепствовал Блок. Ирина ЛЫКОВА

Районирование (в общем приближении) СССР по категориям снабжения населения продуктами питания и товарами "народного потребления". Для людей, родившихся после эпохи исторического материализма, эта карта ничего не даст в плане информации. Большинство совкодрочеров даже не в курсе существования в кефирном СССР плановой экономики, планового хозяйства и планового распределения продукции (равно как и всеобщей роли КПСС).Что это означало на практике? Например, есть у нас город республиканского подчинения, областной центр. Население - 400 000 человек. РСФСР. Это сразу четвертая зона. План по рыбе на год (например) - 20 000 тонн в год. Поскольку зона четвертая, идет поправка - уже 12 500 тонн. А поскольку город унылый (не союзного подчинения, как Севастополь, например, и не столица СССР и ССР), то реальный завоз еще ниже. Поскольку экономика плановая, то завоз продукции идет не тогда, когда на нее спрос, а когда подали транспорт, когда образуется на складах продукция, когда подошла на нее очередь и так далее. Поэтому рыбу могут завезти в город в год 2-3 партиями (март, апрель, декабрь). И усе. Естественно, часть товара сгнивает, портится, выбрасывается, что-то расхищается в товарной цепочке. В конечном итоге на жителя областного центра приходится через систему государственной торговли не 50 килограмм рыбы в год (как в формальной первой зоне снабжения) и даже не 30 (как в его четвертой зоне), а всего 10-12. Образуется перманентный дефицит. Такая же картина и с непродовольственными товарами. Например, в конце 80-х годов могучая и передовая советская промышленность то ли по немецкой, то ли по французской лицензии освоила производство телескопов двух видов - рефрактор "Алькор" (180-190 рублей) и рефлектор "Мицар" (около 250-280 рублей). Для понимания. Зарплата инженера со стажем на оборонном заводе в области электроники составляла около 200-220 рублей, рабочего-наладчика высшего разряда - 260-280 рублей (это были уникальные кадры). Так вот, купить эти телескопы даже в Москве было невозможно! Про Тверь или там Новгород не говорю (там тоже спрашивали). В Москве надо было отправлять заявку в Учшкольторг (кажется так назывался трест) и ждать. Зато в Кишиневе и Ашхабаде эти телескопы валялись совершенно открыто. Почему? Потому что советские снабженцы первым делом оттащили их в те регионы, которые снабжались в ПРИОРИТЕТНОМ порядке. И по этой карте видно, как Совдеп дорожил Прибалтикой, Закавказьем, Западной Украиной и Средней Азией. Карта вообще рекомендуется всем маленьким любителям совчинки. Заодно может до них и дойдет, почему в 70-80-е годы прошлого века советские люди озверевали от перманентного дефицита, от очередей, от постоянных квестов и т.п. "радостей".

Знаменитые во всем мире дамские духи «Chanel № 5» придумала вовсе не Коко Шанель. Авторами прославленного аромата были парфюмер-эмигрант по фамилии Веригин и москвич Эрнест Бо. Они работали вместе в парфюмерном отделе «Шанель». После Гражданской войны Константин Веригин перебрался в Турцию, затем в Сербию и, наконец, во Францию. Здесь начинается самый блистательный период его карьеры. В 1926 году он получил приглашение от самых модных парфюмерных домов Парижа, став сперва ассистентом, а потом и партнером Эрнеста Бо. В Bourjois Веригин создал 30 духов и еще два десятка в соавторстве для дома Chanel. После Второй мировой войны дом Chanel направил Веригина в США, где он налаживал производство в Америке французской парфюмерии. Русский парфюмер вышел на пенсию в 1977 году. В конце жизни он занял пост вице-президента Французского общества парфюмеров. Умер Веригин в возрасте 83 лет в Париже.

Одеколон "Ралли" Флакон-автомобиль “Ралли” выполнен из тёмно-синего стекла, глубокого, завораживающего цвета. Длина флакона — 14 см, высота — 5 см. Машина красивая и довольно тяжёлая. Подобный флакон выпускался на разных фабриках СССР.

ЛЮБОПЫТНЫЕ ДЕТАЛИ О ЛЮДОВИКЕ XVI. Людовик, получивший при рождении титул герцога де Берри, был вторым сыном дофина Людовика (старший брат его умер в 1761 г.). Отец и мать очень требовательно относились к воспитанию своих детей. Людовик по семь часов в день занимался латынью, историей, математикой. Два раза в неделю его успехи придирчиво проверял отец. Строгое воспитание, даваемое дофину, не нравилось его деду Людовику XV, да и многим другим казалось чрезмерным. Тем более, что Людовик вовсе не отличался ни крепким здоровьем, ни особенными способностями. Он рос хилым, болезненным подростком с большими голубыми глазами и неровными зубами, недоверчивым, робким и несчастным выражением лица, переваливающейся походкой и высоким гнусавым голосом. В 1765 г. после смерти отца он сделался наследником престола, а спустя девять лет — королем. К этому времени уже ясно выступили три отличительные черты его характера: застенчивость, скрытность и благотворительность. Насколько он был сдержан с королем, своим дедом, и особами королевского дома, настолько же он был общителен с подчиненными. Особенно бывал он доволен при встрече с рабочими во дворе дворца или в саду. Его расспросам об извести, о плотницкой работе, о мостовых не было конца. Если случалось, он охотно помогал передвигать бревна или перетаскивать камни. Особенных успехов дофин достиг в кузнечном и слесарном искусствах. Сильную страсть он имел также к охоте. Игра, шумные удовольствия и театральные представления мало занимали его. Любимыми занятиями его были черчение географических карт и точение разных изделий из железа. Обстановка его покоев очень много говорила о характере короля. В вызолоченной зале были развешены чертежи каналов, прорытых по его распоряжению, находилась модель Бургундского канала и описание работ в порту Шербурга. В соседней комнате хранилась коллекция географических карт и глобусов. Здесь же находились карты, весьма искусно сделанные самим королем или только начатые им. Рядом располагался столярный зал, в котором, кроме токарного станка, было множество разных инструментов (они достались ему по наследству от Людовика XV). В библиотеке, помещавшейся этажом выше, имелись все книги, изданные в его царствование. Дальше шла большая библиотека, где хранились издания и рукописи, принадлежавшие прежним королям со времен Франциска I. В двух отдельных смежных кабинетах находилось множество других интересных книг, собранных им самим. Между прочим, тут помещалось большое количество английских сочинений, которые Людовик всегда с удовольствием читал (в том числе и отчеты о заседаниях парламента). В отдельных шкафах хранились бумаги, относящиеся к каждому из европейских правящих домов: Габсбургскому, Ганноверскому, Романовых и другим. Над библиотекой помещалось любимое убежище короля. То была мастерская с кузницей и двумя наковальнями, множеством замков и разных железных инструментов. Еще выше был бельведер с особым свинцовым полом, где король, сидя в кресле, с помощью отличной зрительной трубы наблюдал за всем происходящим в Версале, а также за дорогой, идущей в Париж, и в самом Париже, насколько это было возможно. Дюре был почти единственным служителем, исполнявшим все личные приказания короля. Он помогал Людовику в уборке столярной комнаты, точил и чистил инструменты, мыл наковальню и склеивал географические карты. Хотя Людовик родился с довольно слабым здоровьем, но работа и движение, которым он постоянно предавался, развили в нем достаточную силу. Память у короля была замечательная. Он хранил в своей голове бесчисленное множество имен и названий местностей. Цифры запечатлевались в его памяти с удивительной четкостью. Однажды в предложенном ему отчете был помещен предмет, уже оплаченный в предыдущем году. «Это написано во второй раз, — сказал Людовик, — принесите мне прошлогодний отчет, я вам докажу». Отчет был представлен, и король без затруднений отыскал нужную строчку. Король безмерно скучал в театре, не любил балов, ложился спать в одиннадцать вечера и вставал в шесть утра. День его в основном был заполнен молитвой и работой. Выпив с утра лимонного соку и съев сухой хлебец, он совершал короткую прогулку. Константин Рыжов. Все монархи мира., 1999 г).

Последний бал империи 13 февраля 1903 года в Зимнем дворце произошло грандиозное событие - костюмированный бал. Поводом послужила очередная годовщина правления дома Романовых. И хотя дата не была круглой, подготовка к нему шла несколько месяцев и к организации этого мероприятия были привлечены лучшие специалисты - костюмеры, художники, ювелиры, сценографы, певцы, танцовщики, хореографы. Всего гостей было около четырех сотен и это была вся знать Российской империи. Приглашенные должны были прибыть на маскарад в костюмах допетровской Руси. Это вполне соответствует модным тенденциям того времени, ведь художники зарождающейся эпохи модерна черпали вдохновение в том числе и в истории, и в фольклоре. Были произведены масштабные исторические и архивные изыскания, в создании нарядов для царской четы и придворных принимали участие консультанты из числа историков и искусствоведов. По словам современников, бал был не просто «великолепным зрелищем, но цельным произведением искусства». По желанию императрицы участники были запечатлены лучшими фотографами Санкт-Петербурга, а через год по заказу Императорского двора был выпущен подарочный «Альбом костюмированного бала в Зимнем дворце», содержавший 21 гелиогравюры и 174 фототипий. Благодаря этим фотографиям и нескольким костюмам сохранившимся в музеях мы и можем судить о красоте и роскоши этого бала. После окончания маскарада в Петербурге начался «русский бум». Интерес к национальным традициям «накрыл» высшее общество. Это было последнее мероприятие такого размаха и широты в Российской империи - через год в эти же февральские дни уже шла война с Японией (1904-1905).

Эти фотографии можно было бы принять за мифическую Атлантиду. Но это куда более реальный город - центр древнеримского туризма и пристанище разврата и всяческих пороков. Город Байи, расположенный на побережье недалеко от современного Неаполя, был известен своими термальными источниками ещё в далёкую древность. А уже во времена Республики город стал популярным местом отдыха нобилитета - возможность уехать из болотистой местности Рима и поправить здоровье на источниках, а заодно предаться разнузданным развлечениям вдали от сурового взгляда отцов-сенаторов дорогого стоит. Ко временам Империи каждый уважающий себя политик имел в городе собственную виллу, в то время как блюстители нравственности всячески распекали Байи за разнузданность нравов. Но то, что происходит в Байи - остаётся в Байи. Конец популярного курорта был затяжным, олицетворяя собой судьбу государства, которое его и породило - из-за увеличившейся вулканической активности город в III веке н.э. начал медленно сползать в море, пока большая его часть к VI веку не скрылась под водой. Но нет худа без добра - море сумело сохранить объекты римской архитектуры лучше людей.

"Внутренняя идея эсперанто такова: на нейтральной языковой основе убрать стены, разделяющие племена, и приучить людей к тому, чтобы в ближнем своём они видели только человека и брата". 3 [15] декабря 1859 года в Белостоке родился ЛАЗАРЬ МАРКОВИЧ ЗАМЕНГОФ (эсперанто - Ludoviko Lazaro Zamenhof) - врач-окулист и лингвист, создатель ЭСПЕРАНТО — наиболее успешного из сконструированных международных языков. Лазарь Маркович известен по псевдониму "Доктор Эсперанто" (то есть «Надеющийся»), под которым он опубликовал в 1887 году свою работу «Международный язык». Максим Горький: "Заменгоф — прямой потомок мифического Прометея. Тот принес на Землю огонь, украв его у божества, Заменгоф дал людям средство для разжигания душевного огня, способного согреть сердца миллионов на всех широтах Земли". В 1959 году в Одессе был установлен памятник Заменгофу. Эсперантист Ю. Давыдов писал: " Потомки ж Заменгофа не забыли — Есть памятник один на весь Союз! Так трогательно Гения любили, Что даже в глушь двора поставлен бюст! Пусть с улицы не видно — «так», мол, «надо!» (Одесса, Дерибасовская — 3) В Одессе будешь, kara kamarado На отблеск Мудрой Мысли посмотри".

Как в Рязанской земле охотились на разбойников... В ноябре 1785 года по повелению генерал-губернатора заседатель Рязанского нижнего земского суда Ралгин с пронским земским исправником и командой драгун отправились «для сыску и поимки оказавшихся в Пронской округе разбойников». Разбойничью «партию» они обнаружили в Ряжском уезде под селом Ухоловом. Пойманы были четыре человека, в том числе атаман Лебедев, дьякон села Федотьева, «да баба» Федосья Андреева, двое были убиты, а остальных не нашли, так как «были посланы для продажи отбитого ими у купцов ладану во время деланных ими разным людям разбоев». Нужно сказать, что схватка драгун с разбойниками случилась нешуточная. После неё рязанский городничий просил наместническое правление купить потерянные при стычке драгунскую амуницию и оружие, а изломанные починить. Для поимки скрывшихся, «дабы бежавшие разбойники не могли усилиться и делать разбои и прочие зловредные поступки ещё», были приняты серьёзные меры. Местным властям было предписано на всех дорогах выставить пикеты из жителей ближайших селений. Всех проходящих и проезжающих, «а особливо подающих хотя бы малое сумление», они останавливали и расспрашивали о целях и маршруте их путешествия, сличали внешность путников с приметами разбойников, которые были выявлены на допросах пойманных людей. Отличившимся пикетчикам обещалась награда. Следствие выяснило, что разбойничья «партия» Ермила Лебедева образовалась в основном из беглых заключённых рязанского острога. Один из солдат, охранявших тюрьму, по какой-то причине выпустил нескольких острожников. Поэтому одним из обвиняемых по делу Ермила Лебедева оказался и он. При поимке разбойников у них было отобрано награбленное имущество и отнятые у путников лошади. Рязанское городническое правление опубликовало объявления по всей губернии, чтобы люди, у которых было что-либо похищено, могли забрать свои вещи.

Мелюзина Мелюзина - фея из кельтских и средневековых легенд, дух свежей воды в святых источниках и реках. Часто изображалась как женщина-змея или женщина-рыба от талии и ниже, иногда с двумя хвостами. Выходит замуж за смертного, поставив ему условием, чтобы он никогда не видел её в зверином обличье. Когда он застает её в таком виде, бросает его. Средневековые тексты рассказывают о том, как Элинас, король Альбы (старинное название Шотландии), отправившись однажды на охоту, встретил в лесу прекрасную леди. Это оказалась фея по имени Прессина. Она согласилась выйти за него замуж, но при одном условии: он не будет входить в её спальню во время родов или купания её ребёнка. Прессина родила тройню. Когда Элинас нарушил запрет, она покинула королевство, забрав трёх своих дочерей, и отправилась на затерянный остров Авалон. Три девочки — Мелюзина, Мелиор и Палатина росли на Авалоне. В день своего 15-летия Мелюзина, которая была старшей, спросила, почему их увезли на остров. Услышав о том, как её отец предал мать, фея замыслила месть. С сёстрами она захватила Элинаса в плен и замкнула его вместе с его богатствами в горе. Когда же их мать узнала, что они натворили, она разъярилась на такую непочтительность дочерей к отцу и изгнала их. Мелюзина была отмечена заклятьем принимать форму змеи от талии и ниже каждую субботу. Раймондин, племянник Эймера, графа Пуатье, убив его нечаянно на охоте, скрывался в лесах, где и встретил Мелюзину у источника и предложил вступить в брак. Мелюзина обещает, что ему не будет расплаты за преступление, и он обретет счастье, богатство и многочисленное потомство, если на ней женится. Точно также, как и её мать ранее, она поставила условием, что муж никогда не должен входить в её спальню по субботам. Мудрая Мелюзина помогала мужу приобрести богатство: он получил много свободной земли, окружив её шкурой оленя, нарезанной на тонкие ремни, стал могущественным государем и основателем дома Лузиньянов. Она родила ему десять детей, из них две дочери и восемь сыновей, двое из которых, отправившись в путешествия, также стали правителями своих земель. Став женой Раймонда, с помощью своей магии Мелюзина воздвигала замки, распахивала земли и строила города. Первым замком, созданным ею, стал замок Лузиньян. Брат Раймондина наговорами возбудил в нём ревность к супруге и он решил подсмотреть, что делает его жена по субботам. Он увидел её моющейся, и узнал про её хвост. Мелюзина простила его. И лишь когда, как-то поссорившись с супругой из-за того, что один из их сыновей убил другого, он обозвал её «змеей» перед лицом своего двора, она превратилась в дракона, одарила его двумя магическими кольцами и улетела, чтобы никогда не вернуться, трижды облетев вокруг замка с раздирающим душу криком. С тех пор она была покровительницей славного дома Лузиньянов и предупреждала своих потомков, когда им угрожало несчастье.