НЕ СТАВЬ ТОЧКУ ТАМ, ГДЕ СЕРДЦЕ ПРОСИТ ЗАПЯТУЮ,,,,,

Мне не близки просроченные чувства, с которыми зачем-то спешат к тем, кто стал вдруг ценным лишь по факту ухода в отдельную историю, или окончательного своего земного исчезновения. Да, случаются порой прозрения, случаются раскаянья, случается мучительное желание отыграть всё в обратную сторону, но ведь чаще всего и это - лишь сожаление о собственных упущенных возможностях, а не о том, сколько боли было принесено тем людям, что очень долго были рядом и делали всё, что могли. Делали, но не встретились ни со взаимной потребностью одарить, ни с благодарностью, ни даже с тем обыкновенным вниманием, которое не даёт чувствовать себя само собой разумеющейся пылинкой... Люди-функции, люди-заменители невозможных, люди-лататели чужих прорех в несозревших душах, люди-галочки в социальном табеле боящихся его не получить, люди-избавители от одиночества, да и просто нелюбимые, которых приблизили в малодушном отсутствии иного выбора - сколько их, побившихся о чужое равнодушие и не появившихся на чужих радарах любви, но на том же и обретших свою грустную силу? Силу встать и уйти. Или силу остаться и простить не в последней надежде, а в окончательной её утрате. Что могут дать им суетящиеся и спохватившиеся тогда, когда слишком поздно? Чем загладят они своё отсутствие? Присутствием? Запоздавшим награждением собой? Едва ли. Нет, мне всё-таки очень сложно поверить в то, будто можно годами не любить человека, а потом вдруг кАк полюбить... Верю в тщеславие, убеждающее, будто единожды завоёванное должно пожизненно остаться твоим. И верю в неумение примириться с тем решением, в котором тебя вычёркивают оттуда, где ты считал себя главным. Просроченной любви не бывает. Бывает просроченное понимание её отсутствия. Лиля Град

Ж е н щ и н е ... Она умела просто брать душой, Ни телом, ни открытою одеждой, Слова её имели смысл большой, Они дарили каждому надежду. Она всегда краснела невпопад, Когда шли разговоры о разврате, И кто-то её видеть был бы рад, Лежащей рядом, ночью, на кровати. Она всегда старалась сохранить, В себе лик чистоты и здравый смысл, Она могла обиды боль простить, Уйти, исчезнув тихо в закулисье… И выйти вмиг под свет прожекторов, Собою затмевая все софиты, Она несла, как истину - любовь, Собрав мечты, что вдребезги разбиты. Она умела просто брать душой, В ней женственность пылала от природы, В гармонии с незримой чистотой, Что пронесла с собою через годы. Но многим - это просто не понять! А как же всем хотелось докопаться! Что б важной для кого-то очень стать, Поверьте, ей не нужно раздеваться… — Ксения Газиева —————————

Ты имеешь право звучать. Но другие имеют право тебя не слушать. Ты имеешь право на любую степень открытости. Но другие имеют право считать это эпатажным эксгибиционизмом, например. Ты имеешь право признавать свои победы и достоинства. Но другие имеют право думать, что ты просто хвастаешься. Ты имеешь право жёстко озвучивать "инструкцию" по обращению с тобой. Но другие имеют право "не покупать товар" с большими заморочками. Ты имеешь право любить или ненавидеть кого угодно. Но другие имеют право оставаться равнодушными и к первому, и ко второму. Эти правила работают и в обратную сторону. Их можно не признавать, но вот избежать - едва ли... И очень важно как можно раньше понять, что если ты положишь жизнь на то, чтобы кого-то заставить тебя слушать, кого-то правильно тебя понимать, кого-то - любить, кого-то - одобрять твои поступки, кого-то идти тебе навстречу, а кого-то - страдать от твоей ненависти, то жизни, твоей собственной жизни, у тебя тоже не будет. Не будет ничего, что не зависит от других. Не будет свободы. Не будет нормальной адаптации. Не будет твоей собственной ответственности за то, что ты делаешь. Только вечные жалобы на тех, кто не понял, не принял, не похвалил, не полюбил, не признал, не научил, не заметил, не сделал так, как тебе хотелось... И ты тоже не заметишь, как превратишься в дерево с гниющими корнями, которому не помогает ни одно солнце. Ты не заметишь, что живёшь без удовольствия...только на претензии, только на постоянно пополняющейся обиде...только на контроле за чужой реакцией на себя. Ты не заметишь, что пытаясь построить своё счастье на фундаменте чужого одобрения, стал хронически несчастным. Ты имеешь право продолжать. И имеешь право передумать. Мир не поменяется. И никто в нём ничего не будет делать только для того, чтобы угодить тебе. Разве что тот, кто тебя полюбит...но и это не гарантия... В этом мире хорошо взаимодействовать со своими единомышленниками, и не сочинять себе врагов из тех, кому на тебя до лампочки. И хорошо быть у себя чуть больше, чем у всех остальных. И вообще хорошо, если опираешься на свою способность соотносить мечты с реальностью, и воспринимаешь всех такими, какие они есть, включая себя. Лиля Град 2021

Старомодна моя любовь. А, быть может, она вообще вне моды. В ней отсутствует оценка и цена. Те, что любимы мною, любимы вне побед и поражений, вне достоинств и недостатков, вне учёта отданного и полученного. Любимы не легковесно, но легко. Без мучительных сомнений, без высоких градусов предъявлений, без требовательных запросов. И мне не нужны усилия для этого, напряжённая работа и розовые очки с напылением наивного самообмана. Как-то само всё... Они просто незаменимы. Это ведь неправда, что таковых нет. Есть. Никто не приходит на чьё-то место. Только на своё. Любовь - про пришедших и оставшихся. Про тех, кого ты всё время хочешь уберечь от любых невзгод, недугов, немилостей непредсказуемой жизни. Про тех, с кем последнюю крошку пополам. Про тех, кого чувствуешь на любом расстоянии...и даже сквозь те стены, что уже не поддаются надежде земной встречи. Она про неразменность того выбора, который завершён. И ещё - про неотменяемость себя. Всё, что отменяется, никогда ею не было. Лиля Град

"ДОЧЕНЬКА" - Иди сюда мерзавка, ты посмотри что ты натворила. Алевтина орала как потерпевшая. Маленькая, худющая, с нечёсаными волосами, девчушка забилась в будку к Бобику. Пес очень любил девочку. И наверно считал ее своей. Когда озверевшая мать пыталась вытащить ее из будки, пес смело становился на ее защиту и рычал на Алевтину. Ну и сидите оба голодные. Женщина ушла махнув на них рукой. Бобик был цепным псом. То есть сидел на цепи. Голод для него был знаком не понаслышке. Хозяйка часто забывала его покормить. И только девочка всегда делилась с ним своим скудным ужином. Они были не просто друзьями. Они были семьей. Порой мать закрывала дверь на ключ, и девочка оставалась на всю ночь на улице. Такое бывало и зимой тогда Бобик грел девочку всю ночь своим телом. Так было не всегда. Когда-то давно у девочки был папа. Да и мама была совсем другая. Папа не жил с ними, но очень часто приезжал в гости, но однажды мама долго с кем-то ругалась по телефону. После этого к дому подъехала красивая машина, из нее вышла одетая в шубу женщина. Мама долго ругалась. Потом машина уехала, увозя с собой даму в шубе. В тот вечер мама первый раз напилась, закрыла дом изнутри и Оля осталась на улице. Была поздняя осень. Девочка замерзла. Она интуитивно прижалась к собаке. Потом перебралась к ней в будку. Там и проспала до утра. На утро мать даже не вспомнила про дочь. Она открыла дверь и куда-то быстро пошла. Вернулась через пару часов пьяная и с бутылкой под мышкой. С тех пор так и повелось. Мать пила беспробудно. Сегодня девочка нечаянно перевернула бутылку с остатками какой-то мутной жидкостью. За что и была наказана. Спасаясь от пьяной матери она спряталась у Бобика в будке. После пустых угроз мать зашла в дом и как всегда замкнула дверь. Оля поняла что ей снова придется спать на улице. Оля проснулась от яркого света и внезапного тепла. Сначала девочка не поняла что происходит. Она выглянула из будки Дом был объят пламенем. Сбежались соседи, выла сирена пожарной машины вокруг суетились люди они, кричали, некоторые причитали. Соседская бабушка плакала и приговаривала. - Там же маленькая девочка, спасите ее. Ну будку до времени никто не обращал внимания. Потом кто-то сказал. - Надо собаку отвязать, а то сгорит. К Бобику потянулись чужие руки. Он предупреждающе зарычал. Ну и черт с тобой ответил спаситель, потом все таки вернулся и отцепил цепь от крюка вбитого в землю. Дом потушили. Девочку в доме не нашли. Никто даже подумать не мог что она все это время сидела в будке с собакой. Ночью Оля вылезла из будки. Попробовала войти в дом, но дверь заколотили. Окна тоже были заколочены. Она не нашла ничего лучше как залезла к соседке, тетки Дуси, в летнюю кухню. Взяла со стола сухой хлеб, который приготовили для кур и пару яиц. Этим они с Бобиком и пообедали. Тетка Дуся на утро удивилась пропаже. Подумала надо крыс потравить, совсем обнаглели. Алевтину похоронили от сельсовета. И только на третьи сутки заметили что во дворе сгоревшего дома ходит девочка. Соседка сказала что у нее есть телефон ее отца. Надо ему сообщить о случившемся. Олю к себе взяла пока тетка Дуся. Бобик сам перебрался к соседке и стал сторожить ее курятник по собственной инициативе. За это хозяйка кормила его объедками со стола, которым пес был несказанно рад. Отец девочки приехал через неделю Они долго разговаривали в опекунском совете. Да, в свидетельстве о рождении он был вписан. Но брать девочку в свою семью он не имел возможности. Жена не допустит, чтобы нагулянный ребенок стал жить с ними в одном доме. Ну что же, на том и порешили. Оля едет в детский дом. А отец будет платить алименты. А в это время, когда в кабинете решалась судьба девочки. Под дверями сидела тетка Дуся. Она была еще очень даже молодая. Ей было от силы всего 36 годков. Судьба распорядилась так что детей у нее не могло быть. И она от этого очень сильно страдала. Муж ушел от нее как только узнал что она бесплодная. Она несмело постучалась в дверь и не дожидаясь разрешения вошла в кабинет. - А можно не отдавать Оленьку в детский дом. Пусть она лучше у меня будет жить. Ведь жалко девочку. Ей и так в жизни досталось. В кабинете наступило тягостное молчание. Все посмотрели на отца девочки. - Я не против, я бы и сам ее забрал, но жена она не позволит. Вот так решилась судьба маленькой Оли. И так, Бобик и Оля нашли себе новый дом. Тетя Дуся была очень добрая. Она ласково стала звать Олю — доченька. Оля никак не могла привыкнуть к новой жизни и частенько Дуся находила ее в будке у Бобика. Но постепенно девочка привыкала к обычной жизни. Отец старался как можно чаще приезжать к ним и привозить подарки. Деньги он переводил им через почту, так как опекунский совет требовал отчетности. Время шло, Оленька подрастала. Её уже было не узнать. Из неуклюжего подростка она стала превращаться в красавицу. Но как хорошо ей не жилось с Дусей, мамой она ее, так и не стала называть. Бобик состарился и все чаще спал в своей будке, лишь изредка выходил из нее по нужде. Или размять затекшие лапы. Оля с грустью смотрела на своего друга. Она приходила к нему, гладила по голове и рассказывала ему свои самые сокровенные секреты. Однажды Бобик не проснулся. Оля долго плакала над остывшем, исхудавшим телом верного друга. Потом они с Дусей закопали его у забора под вишней. Оле уже исполнилось 16 лет и у нее появился первый ухажер. Рыжий Васька из параллельного класса. Оля пришла под вишню, и долго рассказывала Бобику какой он хороший. С Дусей у нее были хорошие отношения, но любовь была однобокая. Дуся души не чаяла в девочке. Оля же относилась к ней с уважением, не больше. В секреты свои не посвящала. Но слушалась Дусю безоговорочно. В короткие встречи с отцом они втроем сидели за столом, деловито обсуждая потребности Оли. Потом сухо прощались даже не обнимались. Первая любовь накрыла девочку, как снежная лавина. Она все чаще стала приходить к вишне и рассказывать Бобику о своих чувствах. Дуся заметила перемену в настроении доченьки и решила осторожно разузнать, что же с ней происходит. Она знала о ее визитах к вишне. Тихонько спряталась за кустами малины и ждала прихода Оли. Беда! Не уберегла доченьку. Что же делать? После того как она услышала признание доченьки под вишней, Дуся решила, что одна она с этой бедой не справится. Позвонила отцу девочки и договорилась встретиться с ним вне дома. Встретились они над рекой. Подальше от посторонних ушей. - Не уберегла я доченьку, уж не знаю, как и произошло. Ребеночек у нее будет. А мальчик женится не хочет. Да и какая свадьба, дети ведь совсем. Дуся расплакалась. Отец Оли стоял растерянный. Сам не понимал что делать. До окончания школы остались полтора месяца. - Может поговорить с родителями парня. - Я не уверена, что это хорошая идея. Если только с самим парнем. Я знаю его, и где он живет. Они направились в поселок. Но тут им повезло, Как говорится на ловца и зверь бежит. На велике навстречу им ехал рыжий Вася. Отец Оли помахал ему рукой предлагая остановиться. Паренек повиновался. После короткой беседы было понятно, что толку не будет. Малец был напуган. Но при этом четко держал оборону. Он еще слишком молод, чтоб обзаводиться семьей. И Дуся и Иван поняли что расхлебывать эту кашу им придется самим. Вдруг Дуся предложила неожиданный выход из создавшейся ситуации. - А что если Оленьку отправить сразу после экзаменов в дальнюю деревню к моей родственнице. Пусть она там родит, а запишем ребеночка на меня. Мне то что, кто на меня пальцем тыкнет вмиг откушу. А девочку от позора спасем. У меня как раз родственница акушеркой в той деревне все и устроит. На том и порешили. Вернулись домой. Как раз Оля пришла из школы. Дуся накрыла на стол и позвала доченьку ужинать. Предстоял очень долгий и сложный разговор. Оля сначала все отрицала. Но поняв что родители хотят ей только добра все им рассказала. После экзаменов Олю отправили в ссылку. Вслед за ней уехала и Дуся. Дуся с доченькой поселились у своей родственницы. Мария приняла их радушно. Лето было в разгаре, огород у Марии был огромный скучать не пришлось всем нашлась работа. Оля с удовольствием ковырялась на грядках. Особенно ей нравилось поливать огород. Вечером они втроем ходили прогуляться на речку. Она была не глубокая, но на быстрине было с головкой. Однажды Дуся и Мария сидели на берегу и обсуждали дела текущие. А Оля решила искупаться. Женщины отвлеклись на минутку, а когда попытались найти глазами Олю, поняли что ее подхватила быстрина и понесла. Девушка периодически исчезала под водой. Потом снова появлялась на поверхности. Женщины побежали вдоль берега, чтоб перехватить Олю до порогов. Вдруг послышался плеск воды, как будто кто-то прыгнул в воду. Когда они добежали до извилины реки перед самыми порогами, то увидели что Оля лежала на берегу, а рядом с ней сидел рыжий Васька. Как он узнал куда уехала Оля, было тайной покрытой мглой. Но то что он приехал, говорило о многом. Потом он рассказал о том, как осознал после отъезда Оли, что жить без нее не может. И рассказал всё своим родителям. Мать конечно орала на него, а отец на удивление был спокоен и сказал чтоб он, ехал хоть на край света, и нашел девушку, и без нее не возвращался. Вот так он оказался тут да еще и так вовремя. Оля плакала на плече Васьки. Они еще немного посидели на берегу, подождали пока Оля успокоится, и пошли домой. Дома их ждал еще один сюрприз. На лавочке возле дома сидел Иван, отец Оли. - Евдокия, мне надо с Вами поговорить. - Хорошо, пойдемте в сад. Они пошли в сад, Иван долго не мог начать разговор. Дуся пыталась разрядить обстановку, и рассказала о событиях произошедших на речке. О том что скорее всего их доченьку ждет замужество, и их так хорошо разработанный план уже не пригодится. Иван вдруг взял Дусю за плечи, и смотря ей прямо в глаза заговорил быстро, как будто боялся не успеть. - Евдокия, я уже давно понял, что вся моя жизнь до встречи с тобой была никчёмной и пустой. Я развелся с женой, и приехал к тебе. Не прогоняй меня. Я хочу остаток жизни прожить возле тебя и своей дочери. На семейном совете решили, что обе свадьбы сыграют в один день. После свадьбы Васька принес в дом щенка. По окрасу он был очень похож на Бобика. Его так и назвали. Сделали ему хорошую будку. Но на цепь сажать не стали. Перед новым годом Оля родила девочку. Назвали ее Светланой. Она как две капельки была похожа на Ваську, такая же рыжая! Жизнь потекла размеренно и без приключений, если не считать того, что подрастая, Света часто играла с Бобиком у него в будке. И даже случалось днем засыпала рядом с псом. Еще одно событие потрясло весь поселок. Дуся забеременела и родила доченьку. Бабки судачили, это ж надо в 45 лет! Счастье не выбирает когда постучаться в дверь, оно просто приходит. инет

Тягучая утренняя магия моей осени… Хочется подольше понежиться в постели, укутываясь с головой в теплые пуховые одеяла. Обнять себя за коленки, подумать о чем-то своем, побыть немного в своем собственном мире. Затем опустить ноги в мягкие пушистые тапочки и лениво пошлепать на кухню, чтобы первым делом включить чайник и поставить в духовку слоеные булочки… Теплый душ, уютный халат или пижама, любимые баночки с кремами в плюшевой косметичке… Так и манит на кухню запах хрустящего теста, пар от чайника с листьями смородины и мяты плывет в воздухе теплым ароматным облаком… Это моя магия… Особая магия по-осеннему уютного утра… Алиса Дель

🙏 💫 🌟 ✨ 💥 а иногда так, знаешь, накрывает. но нужно обо всем молчать. и Господи, никто не замечает. насколько сильно хочется кричать. ведь маски нам присущи надевать. а боль внутри. ее толкаем глубже. мы ночью будем тихо засыпать, и боль вся вырвется наружу. и щипят раны. шрамы все расходятся. эх, сердце, ты прости за эту дрожь. так жутко, что кричать от боли хочется. а я скрываю под улыбкой ложь. в тебе моря, моря и океаны. бегущих волн немыслимая ноша. от этих волн соленых щипят раны. и из-за них больнее мерзнет кожа. скрывай всю боль. пожалуйста, скрывай. при людях ты улыбку миру вей. и только если ты одна - рыдай. одна. при окружающих - не смей. © Copyright: Ника Север, 2014 Свидетельство о публикации №114040511729

Наверное, едва ли отыщется что-то более исцеляющее для измотанной вечным цейтнотом психики современного человека, чем хоть какая-то свобода от вездесущего циферблата. Даже там, где вроде бы нет жесточайшего тайм-менеджмента, жизнь всё равно упрямо разлиновывает себя, заставляя отсчитывать в голове необходимые часы и установленные сроки. А уж какие крохи останутся на то, чтобы просто раздышаться - одному небу известно. Чаще всего - кот наплакал. Поминутная зависимость от времени становится как детским, так и взрослым неврозом, приносящим бессонницу, страх чего-то не успеть, повышенную тревожность, неослабевающий контроль, неспособность расслабиться даже на отдыхе. Эта же зависимость часто оборачивается хроническими протестными опозданиями, которые человек не осознаёт на самом деле как протест, но тем не менее именно так бунтует иногда психика в состоянии внутреннего несмирения с катастрофической нехваткой свободного времени и нежеланием заниматься тем, чем заниматься в действительности не хочется. Мы повязаны часами, даже если не смотрим на них. Можно ли с этим что-то поделать? С часами - ничего. Их ровно столько, сколько есть в сутках. А вот с собственной жизнью - да. Если понемногу начать пересматривать изжившее себя, но автоматически продляемое. Если храбро отказаться от тщеславных завоеваний ради очередного флажка в пользу того, что для вас по-настоящему важно. Если отдыхать именно тем отдыхом, который позволяет вам отдохнуть, а не хвастануть, но остаться без сил. И если понять, что убитое время - это не то время, которое вы промотали в удовольствии лени, а то, которым заслуживали одобрения у мифических "всех", которым до вас нет и не было никакого дела... Лиля Град

С утра пробуешь себя на живое... И где-то дают свой позывной крохи радости - вот-вот ладонь поймает первый снег, ещё робкий совсем, наивный и чистый, дающий надежду неизвестно на что. Дисциплинированная ответственность бодро рапортует о неотложном и не подлежащем никакому ленивому протесту. Надо, значит надо. Стабильным эхом - боль от незаживающих ран реальности. Увы, она уже настолько привычна, что живёшь с ней, как с угрюмой бабушкой, которой ничем не угодить, но и никуда не деть. Мягкий комок выжившей посреди всей этой житейской карусели нежности тихо гладит тёплой лапой там, где саднит сильнее всего, утешая и принимая. Коты урчат. Цветы на удивление цветут. Музыка не смолкает. Близкие близко. Уныние не приходит. Хорошо. Живое на месте. Идёмте жить. Лиля Град

Катя ходила возле витрин и ела еду. Глазами. Мысленно представляла себе, на что может хватить денег в ее тощем кошельке. Выходило, что надо экономить. Вместо трех подработок у нее осталась одна. И от накопленных денег после маминых похорон не осталось вообще ничего… Если по порядку: осталась она, по сути, одна. Замужем никогда не была. Вначале училась. На бухгалтера. Вообще-то Катя терпеть не могла цифры и все, что с ними связано. Но папа настоял в то время. Мол, без денег не останешься, нужная профессия. - Мне нравится ухаживать за кем-то. Ну, знаешь, чтобы человеке легче становилось. Подбадривать его и все такое! – робко говорила тогда отцу юная Катя. - Врачом, что ли? Толку-то хватит? Так-то бы оно хорошо, конечно. Докторов всегда уважают, - крякнул отец. - Нет, сестрой милосердия. А, пап? - откликнулась девушка. - Ничего не понимаю. Медсестрой, что ли? – нахмурился отец. - Ну… почти. Только еще и ухаживать чтобы за другими, - пробовала озвучить свои желания Катя. - Это как? Сиделкой? Санитаркой? Ты совсем из ума выжила? Глупости какие несешь! Профессия должна быть престижной! Дура ты, дура. И ведь правы были люди. Совсем ты у меня не от мира сего. Букашек всяких подбирала раньше, в коробочку складывала. Лапка оторвана, охи, ахи. За ящерицей бежала, пробовала хвост, на который Колька наступил, назад приделать. Катя! Опомнись, дочь! Человек должен стремиться быть лучшим, первым, великим! Вспомни Наполеона! – метался по комнате отец. Катя опомнилась. Честно пыталась учиться на бухгалтера. Цифры ей снились ночью. Летали вокруг. Катя просыпалась в холодном поту. Ей хотелось сказать отцу, что Наполеонами могут быть не все. И в лучшие и первые тоже не хочется ей, не сможет, не боец. Просто бы жить. Помогать кому-то. Ей почему-то нравилось это. Когда болела бабушка, именно маленькая Катя больше всех стремилась быть рядом. Тетя морщилась, отходила от старушки, кривилась и шептала, что пахнет плохо. Катя не понимала – как это, плохо? Это же бабушка! Ее руки всегда пахли булочками, травой, медом. Просто сейчас она болеет. Надо почаще говорить ей что-то хорошее. Переодевать ее. Менять постельку. Катя сидела рядом с бабулечкой. Читала ей сказки. Протирала лоб. И просила взрослых разрешить ей постирать что-то, помочь. Она может уже! Когда бабушка умерла, все вокруг бегали и плакали. Тетя в полуобмороке лежала, причитая: «Унесли бы ее скорее. Боюсь, боюсь покойников!». Катя тихонько проскользнула в комнату. Бабушка словно спала с полуулыбкой. Катя прижалась щекой к ее руке. И заплакала. - Дочка! Испугалась? Уходи отсюда! – вбежал в комнату отец. - Нет, папа. Я плачу потому, что мне будет плохо без бабушки и нам всем. А ей сейчас хорошо. У нее больше ничего не болит, и она там, где так красиво, - вздохнула Катя. - Ты чего говоришь такое? Где красиво? Заболела? – отец наклонился к ней, не понимая. Катя хотела ему рассказать, что на мгновение прикрыв глаза у бабушкиной руки, она увидела картинку: молодая бабушка (Катя видела фото) идет по дороге, вдоль которой растут сказочные цветы. Все залито золотистым светом. А на пригорке стоит большой белый дом с колоннами. И Катя услышала четко бабушкины слова: «Ну вот и все, родная. Я возвращаюсь домой. Не плачь, солнышко!». Но девочка промолчала. Побоявшись, что расстроит папу своими словами. И она честно потом пыталась учиться на бухгалтера, но вскоре бросила учебу. Во-первых, потому, что ей не хватало воздуха и все время было ощущение, что она находится не там и словно проживает чужую жизнь. Во-вторых, из семьи ушел, влюбившись в другую женщину, папа. Мама плакала, не переставая, от переживания заболела. Катя умоляла отца вернуться, хотя бы до тех пор, пока мама не поправится. Он тихо что-то говорил, сбивчиво объяснял, краснел, бледнел и напоследок выпалив, что жизнь одна и надо брать от нее все, ушел. Катя и мама остались одни. И вот тогда-то малахольная, как называли родные и знакомые Катю, удивила. Она не причитала, не жаловалась на жизнь. Бралась за любую подработку. Выучилась на медсестру. И была рядом с мамой. Сама ставила ей уколы. Выхаживала, подбадривала. К сожалению, болезни на нервной почве посыпались друг за другом. И бедная женщина по итогу не смогла даже ходить. - Что, племяшка, совсем у вас печально? Ты же молодая еще, могла бы мужика себе найти. А вот, мучаешься. Откуда в тебе это? Мелкая была, за бабкой все ходила. Теперь за мамкой. Охота вонь нюхать? Сдала бы ее куда. Сама виновата мать твоя, других вон мужья бросают, и ничего, живут себе дальше. И отец твой козел, конечно… - начала однажды тетка при встрече с Катей на улице. Но Катя ее вдруг перебила. Вообще-то она молчунья была и скромница, а тут – высказалась. - Не надо так говорить, тетя Галя. Мама очень сильно любит папу и не может без него. Он для нее, как вода. Вы сколько сможете не пить водичку? Вот и плохо ей. Пусть живет хоть сколько, мне в радость за ней ухаживать, потому что это мамочка моя. Какой мужик? Стоит все это мамы разве? Ее же никто и никогда на заменит, тетя. Мамы – это наши ангелы здесь, на земле. И папу не обзывай. Случилось и случилось. Бог с ним. Свой путь выбрал сам. Но он мой отец и я не позволю про него плохо говорить,- ровным голосом произнесла Катя. Тетка опешила. Она думала, что племянница, подобно другим, начнет жаловаться на тяжелую долю или поддержит ее мысль. - Точно, дура, - пробормотала она и пошла в сторону. Мама умерла у Кати на руках. Из окна в этот момент слышался чей-то смех. Пахло сиренью. На тумбочке лежал мамин платочек. А ее самой рядом с Катей уже не было. И потянулись будни. Серые, вязкие. Катя часто смотрела на небо. Видела там то крылья ангелов, то диковинные вышивки цветов, похожие на те, что мама делала. Тишина дома стала невыносимой. Катя словно бабочка, жила в коконе. Не обращая внимания на новости, людей. Хотела устроиться в местную больницу. Потому что из трех подработок осталась одна. Но силы ее словно оставили, она даже ходила с трудом, чувствуя страшную слабость. Без мамы было так плохо… - Катерина! Стой, расскажу! А ты знаешь, тут говорят, там происходит... - встретила ее у подъезда с чередой новостей-сплетен соседка Елена Петровна. Лицо пожилой женщины было крайне озадаченным и озабоченным. - Все хорошо будет... Вы не слушайте, что говорят. Не ловите негатив. Заведите курочек летом на даче. Или к морю съездите. Там ракушки красивые, привезете себе. Если большую раковину поднести к уху, можно даже здесь шепот моря слушать! Надо радость повсюду искать, - Катя, не останавливаясь, прошла дальше. По лестнице навстречу ей спускалась молоденькая девушка в белой красивой курточке. В модных сапожках. Словно с картинки. В воздухе разлился аромат каких-то волшебных духов. Катя восхищенно взглянула на незнакомку. Та неодобрительно стрельнула глазами и выпалила: - Чего уставилась? Больше всех надо? На себя смотри! - Извините. Вы просто очень красивая. И духи такие… волшебные. Простите еще раз. Это было невежливо с моей стороны, да, - проговорила Катя. Отвернувшись, хотела идти дальше. - Эй, погоди. Постой. Это ты… извини. Папа болеет сильно. И я стала бросаться на людей. Мне страшно, и я злюсь. До свидания! – раздалось за ее плечом. - Видела? Хамка. Отец ее три квартиры скупил на верхнем этаже у нас. Дочка балованная. Только по салонам красоты таскается да ездит везде отдыхать. Он-то вроде хороший мужик был, - принялась просвещать Катю догнавшая ее Елена Петровна. - Почему был? Дочь же вроде сказала, что он болеет, - удивилась Катя. - Считай, почти помер! – и Елена Петровна устремилась домой. А Катя пошла в магазин. Не делать запасы, просто чего-нибудь купить. - Надо срочно на работу выходить! Хоть куда на первое время. Иначе не хватит ни на что. Ладно, растяну деньги немного. Чего бы купить? – подумала Катя. И тут увидела молодую женщину с коляской, которая держала за руку мальчика лет пяти. Она выглядела растерянной. Ребенок просил сок и мороженое. - Лешенька, потом купим, малыш. У мамы денежек нет теперь совсем. Мы только макарошки возьмем, вот мелочь осталась, - донеслось до Кати. Она обернулась и встретилась глазами с незнакомкой. Та смущенно отвела взгляд и вдруг расплакалась: - Представляете, у меня кошелек выпал! Не знаю, где. Вернулась по тому маршруту, а его уже нет. Там детские все, недавно сняла. Как мы теперь? - Аферистка! Не слушайте ее, женщина! Таких сейчас везде полно. Попрошайки! Еще и детьми прикрываются! – негодующе вступила в беседу дама в длинном пальто и в дорогих сережках с полной тележкой продуктов. Незнакомка с коляской, ничего не ответив на это, пошла в сторону. Ее малыш тянул ручки к полкам. Катя словно очнулась. Если ей не хватает денег и хочется вкусного, то что сейчас чувствует ребенок? Так не должно быть. Так нельзя. - Погодите! Вот, возьмите. Купите поесть. И мороженое ребенку. Берите-берите. У меня много денег! Я даже и не замечу, что вам отдала. Я богатая! – Катя сунула последние деньги незнакомке и пошла в своем старом пуховике и потертых ботинках, не оглядываясь. Она не слышала, как вслед раздалось: - Ну вот, Лешенька, Господь все управил. Спасибо тете доброй! Катя не думала о том, что теперь ей не на что купить еду. И дома кроме пары картофелин и двух пожухших морковок ничего нет. И даже если она выйдет на работу завтра, деньги получит не сразу. Она смотрела на сапфировое небо. Запах в воздухе напомнил ей аромат волшебных духов ее молодой соседки. Скоро ручьи побегут. Когда-то они с папой пускали кораблики в них. Это теперь он живет далеко отсюда. И почти не звонит. Ну да ладно, зато жив-здоров. В почтовом ящике лежало извещение. Катя удивилась. Некому было ей посылки слать. Но на почту пошла. Ящик был большой. Отправитель: Матрена Никифорова. Катя побледнела. Это было имя бабушки. Адрес – та самая деревня, откуда бабушка родом. - Девушка! Вы посылку-то берите, не задерживайте очередь! Катя отошла. Как же так? Посылка ей, это, вне всякого сомнения. Ее адрес, данные. Не помнила, как дошла до дома. Руки тряслись, пока распаковывала. Вышитое полотенце, рушник. Тряпичный мешочек с ароматной сушеной малиной. Сушеные грибы, много. Чай. Полно конфет в золотистых обертках. Смешной игрушечный поросенок. И старая советская открытка. - Дорогая Катюша! Пишет тебе Матрена Никифорова, да-да, милая. Звать меня, как твою бабушку. Очень давно дружили мы с ней, в детстве. Мы ж из одной деревни. И вот однажды играли у озера. И бабушка твоя вдруг сказала, что мы должны друг другу через энное количество лет посылку послать- даже загадали, через сколько. Я еще смеялась, мол, старая же совсем тогда буду! С той поры переписывались мы. Последнее письмо Матрены дошло до меня. Знала я, что она уйдет скоро. И писала она, чтобы я свое обещание не забывала и обязательно посылку в указанный срок отправила, только уже на твое имя. Обещание выполняю. Иконку Божией Матери тебе шлю, от меня уже. Пусть она тебя хранит да помогает во всем. Бабушка твоя золотым человеком была! Еще она все молилась за то, чтобы тебе, когда вырастешь, достойный человек встретился! Никто, Катюша, не должен быть один! Одному плохо! Если еще не встретила свою судьбу, верь, да будет так! - было написано там. Катя икону держала и молилась. Плакала. О бабушке. О маме. О себе. - Простите меня. Глупая я. Неудачница. Ничего не нажила. Не добилась. И одна совсем осталась. Но… я вас так люблю! – шептала Катя. И тут в дверь забарабанили. Она аж подскочила. Открыла. На пороге в облаке своих духов стояла молодая соседка в белой курточке. - Здравствуйте еще раз! Я… Меня Вика зовут. Я что пришла… Папа мой опять буянит. В смысле, психует. Тут доктора к нему приезжали, не стал даже разговаривать. Он сложный человек. Знаете, так бывает. Всегда был сильным, а тут из-за болезни стал слабым. Меня прогнал из комнаты. Но ему надо лечиться. Та женщина сверху сказала, что вы умеете. Вы нам поможете? Папе нужно укол поставить! – сбивчиво начала Вика. Катя ответила, что она не может, пусть нормального врача зовут. - Вы укол же в состоянии поставить, ау? Такое же не забывается, если вы умеете! И мне завтра надо уехать, а папа и сиделку выгнал! Я не знаю уже, что делать. Ну, помогите, а? У вас глаза добрые. Я заплачу, сколько скажите! – не отставала девушка. И Катя пошла с ней. Немного задержалась в прихожей. В квартире было шикарно, она оробела немного. Мужчине на постели на вид казалось лет 55. Суровый подбородок, холодные глаза. Дочка что-то объяснять стала, он отвернулся. Катя вдруг шагнула вперед и заговорила. Про то, что ничего и никогда не заканчивается. Что он еще молодой и сильный и ему, в отличие от нее, есть ради кого жить. Есть эта девушка Вика. Много чего она говорила, завершив словами: «Господь все управит!». Вика радостная порхала по квартире – ее отец Катю не прогнал. - Папа! Что заказать поесть тебе? – спросила она. - Я бы супа поел грибного. Нет, нет. Не заказывай. Не найдешь такого. Из настоящих грибов. С дивным запахом. Как у мамы в деревне, - откликнулся ее отец. Катя вдруг вскочила и убежала домой под недоуменными взглядами отца и дочки. А потом вернулась. С мешочком сушеных грибов и малины. Икону захватила. А потом они все вместе ели ароматный грибной суп. И пили малиновый чай. Катя выходила отца Вики. Его, кстати, Виктором звали. А потом и замуж за него вышло. Денег у мужа хватало с лихвой, но она все равно пошла помогать людям в больнице, говоря, что в этом ее призвание. И когда видела обращенные к ней глаза, отчаявшиеся от боли, всегда тихо говорила: «Господь все управит. Надо только верить!». Автор: Татьяна Пахоменко