МЫ

У меня на родине идёт, видимо очень сложный, процесс ориентации. Очевидно - руководители и избранники пока не могут показать своему народу чёткого направления. В принципе, в Германии сейчас тоже этим страдают... Об этом говорится в следующей статье Ермека Турсунова:

***

Кто мы нынче – казахи? Какие мы? Что в нас осталось от своего – исконно казахского? Что мы смогли сохранить, а что растеряли в дороге? Чем мы по-прежнему дорожим, а от чего решительно отказались? Если коротко и совсем просто, то мы когда-то были чемпионами мира по выживанию. Ну, действительно, как выжить в открытой степи, где летом плюс сорок, а зимой минус пятьдесят? И ветер, сбивающий с ног. И ничего не растет. Никаких там бананов с апельсинами. Никаких фиников с орехами. Пусто. Голо. Нет. Мы не цветочки. Мы не ромашки степные, как думают некоторые. Не тюльпаны. Мы – сорняки. Потому что только сорняки могут выжить в таких условиях. И зацепиться. И пустить корни. И утвердиться. Сорняки сильнее любых злаков. Им не нужен уход. Рожали по много, потому что знали – выживет один. Ну, двое от силы. Чтобы спасти их, мы пытались обмануть смерть и придумывали новорожденным плохие имена-прозвища. Путали нечистую силу, чтоб не забрала «плохих» детей с собой. Принцип выживания – семья. Родня. Старший брат, то есть – Аға. Он вместо отца. Он спасет. Он поможет. Потом – сосед. Потом – аул. Потом – род. Такая вот цепочка. Поэтому жили скопом. По-другому никак. Самый страшный приговор, когда старейшины на своем толковище решат, что ты должен покинуть родной аул за какое-нибудь тяжкое прегрешение. Тюрем не было. Зинданов тоже. Зачем? Так что иди, куда хочешь. Это – верная смерть. Словом, не было у нас в жизни другого опыта кроме опыта выживания. И потому, практически, не было собственности. Так – на житье-бытье: десяток овец, конь, юрта. Наживать имущество – бессмысленно. Что с ним делать? С собой таскать? Поэтому, главное богатство – земля. Общая. Где-то я читал, что в древности даже обувь шили, загибая ее носком вверх, –чтобы не поранить землю. Но это так, к слову – лирическое отступление. Какова главная формула выживания? Адаптация. Ассимиляция. Приспособляемость. Мимикрия. Слияние с природой. Нас называли тюрками. Көк түрік – Голубые тюрки. Под цвет Неба. Родовой тотем – волк. Позднее уже: саки, скифы, массагеты, гунны, печенеги, половцы... Много их, много. Имен. Зачастую это просто разные названия одних и тех же племен. Всех не перечислишь, но корень у всех один. Прародина – Алтай. Много воевали. Оставались на завоеванных территориях – а это от Китая до Балкан и дальше. Смешивались с местными. Нынче вон венгры по праву считают нас единокровными. Предки сегодняшних турков тоже наши дальние родственники. Вообще, по всей Европе много «наших». Даже китайцы, живущие в восточной части Поднебесной, можно сказать, – свои. И везде мы, то есть братья по крови, именуемся по-разному. В Древней степи остались только самые консервативные. Выживать дальше. В какой-то момент поздней уже истории мы стали…русскими. Что сделала советская власть? Только в тридцать шестом году прошлого столетия нас записали в казенных бумагах – казахами. До этого кем только нас не называли: и киргизами, и киргиз-кайсаками, и просто кайсаками... В конце концов, мы стали официально – казахами. По документам. Но внутри мы все еще делились на жузы, роды и племена. Хотя народ по существу – один. Объединить нас постарались наши отцы и деды. Они стали создавать новое государство в составе СССР. Построили города, проложили дороги, поселки и железнодорожные станции. Многое им пришлось делать при помощи хитростей и уловок. Сказывалась многовековая школа выживания. Ну а как же иначе? Не евреи, конечно, до них далеко, но все-таки. И, при этом, наши отцы-коммунисты хорошо понимали, что никакой Гегель, никакой де Голль, никакой Фейербах с Ницше здесь не работают. А что работает? Опять же: старший брат. Аға. И мал. То есть – брат и скот. Все держится на них. Только аға подставит плечо, поддержит и поделится своим скотом. На этом основывалось испокон веков все наше миропонимание. Сегодня эти представления претерпели существенные изменения, но в принципе все осталось на тех же позициях. Получается, главным нашим достижением на сегодняшний день остается наше выживание. Не потерялись, не рассыпались бараньими катышками по этой бескрайней голой степи, которую мы называем родиной. Мы тогда еще не знали и не могли знать, что она прячет в своих недрах. Мы не знали, что мы сказочно богаты. А когда узнали, то… Ладно, об этом лучше потом. Печальная история. Лучше об отцах! Отцы оставили нам государственное устройство в виде Казахской ССР. Как мы распорядились этим наследством – мы все уже видим. В этом мы сейчас все и живем по самые ноздри. Если честно, хвастать нечем. Поэтому остается пускать пыль в глаза и прикрывать свою несостоятельность несусветной демонстрацией всяческих понтов. На деле же – разношерстный сброд под выжженным солнцем все еще никак не может собраться в единую нацию. Как мы вышли из своих юрт с выжившими соплеменниками, так все и идем. Говорят, в сторону светящихся в дали загадочных цифр – «2030». Но – где это и что это, и когда это, никто толком не знает. Но – идем. Следовательно, мы все еще в пути. Мы в дороге. Полагаю, он будет покруче моисеевского – наш путь. И пора бы уже определиться – как дальше? С кем по пути? В одиночку не преодолеть. Есть у нас на этот счет поговорка: «Сары орыстың қадырын қаракытай келгенде көресің». Если перевести смысл, то получится примерно так: «Будешь с тоской вспоминать сносную жизнь при рыжем русском, когда заявится темный китаец». То есть, сравнительный анализ говорит в пользу России. Поэтому-то и подписан между нами сакральный договор «О вечной дружбе». Этим документом мы как бы бросили вызов вечности. И никого вроде и не смущает относительность такого зыбкого понятия как вечность. Ну да бог с ней. Пирамиды же стоят до сих пор… Так что с Россией все ясно. Они тоже братья по крови. Древняя Русь, Московия, Золотая Орда, посольства, давние родственные связи и все такое прочее. Евразия, одним словом. Повернемся в противоположную сторону. Насчет южных наших соседей у нас есть другая поговорка: «Сарт байыса үй салады, қазақ байыса қатын алады». «Если разбогатеет узбек, то он строит дом, если разбогатеет казах – он женится». Узбеки нам очень близки. Во-многом. И язык, и религия, и антропология. А вот в чем разница? Мне думается, главная разница в психотипе. В отношении к жизни. Узбеки – народ оседлый. От того – трудолюбивый. От того – предприимчивый. Узбек пашет всю жизнь. Он – работяга. Он знает язык земли. Узбек – умелый строитель: Самарканд, Бухара, Хива, Фергана…Они и сейчас строят наши особняки, обходясь нам дешевле своих казахов-строителей. При этом намного обходя их в качестве работ, цене и совестливости. Узбек – хороший повар. Узбек умеет работать и умеет веселиться. Он умеет петь и танцевать. Что для узбека – дом? Дом для узбека это – Все. Это его космос и его микромир. Чем больше, выше и ширше, тем лучше. Узбек строит дом с любовью и тщанием, со всеми необходимыми хозяйственными пристройками и местами для отдыха. Все это богатство обносится высоким дувалом. Узбек чувствует себя дома создателем, творцом и хозяином одновременно, поэтому он очень дорожит им и старается постоянно его совершенствовать. Все что он зарабатывает, он вкладывает в дом. Как только он выходит за ворота своего высокого дувала, он становится маленьким и неприметным. Он не будет «гонять понты». Он не будет рисоваться. Наоборот, он постарается ничем себя не выказать. Он не будет высовываться. Он сольется с толпой и станет, как все. Это его принцип приспособляемости. Спрятаться в массе. Он понимает – для того, чтобы его махалля была в безопасности и расцветала, ему нельзя выпячиваться. Ему есть что терять. Что есть для казаха дом исторически? Как он его понимает? Юрта – гениальное изобретение. Она быстро собирается и быстро раскладывается. По своим характеристикам – временное жилище. Потому что мы – кочевники. Мы – воины. Наших предков боялись как огня и довольно часто нанимали в качестве солдат чужие правители дабы защищать нажитое свое добро. Мы все время были в движении. В земле копаться, как узбекам, нам не дано. Язык земли нам не так близок, как им. Копить, как узбеки, мы тоже не умеем. Умножать накопленное – тем более. Все что мы собирали по крупицам, мы до сих пор спускаем на той. Потому что мы общались с небом и звездами. Мы, скорее, романтики и философы, чем хозяйственники. Наш взгляд устремлен в космос. Отсюда – высота духа. Величие мыслей. Мы часто смотрели в небо и парили в своих местах. Отсюда понятия о чести и достоинстве. О мужестве и доблести. Самурайский кодекс: если уж умирать, то в битве. На скаку. На вздохе. В дикой атаке. И лучше – от руки самого злейшего врага. Мы – поэты. Наши батыры слагали стихи, перед тем как вступить в смертельную битву. В нас жил стержень. Он не давал нам согнуться под тяжестью обстоятельств. В житейском смысле наше выживание связано со скотом. Он не требует постоянного ухода. Его кормит степь. Мы не возделываем степь. Она сама себя воспроизводит. Самое главное наше богатство – конь. Он – друг. Он – брат. Он не предаст. Он вывезет. Он спасет. Поэтому мы его украшали как могли: особое седло, цветастая попона, красивая уздечка. Да мы и сами любили наряжаться по случаю. Поэтому гостя мы встречаем по одежке. Если приехал мырза – это видно сразу. Поэтому дом для нас не так важен, как для узбека. Наш дом, наш космос и наш микромир это собственно и есть – взгляд, устремленный во Вселенную. Мы особо не цеплялись за иллюзорное золото мира. Мы так и говорили: «Адам бұл өмірге жалаңаш келеді, жалаңаш кетеді». «Человек приходит в этот мир голым. Голым и уходит». Поэтому нам важно мгновенье, то есть умение произвести впечатление. Пустить золотую пыль в глаза. И именно сейчас. В данную минуту. Поэтому… Поэтому – кредиты на свадьбу. Машины караваном с бантами и яркими финтифлюшками. Одежка: чем пышнее, тем краше. Отсюда мышление – фрагментарное. Сознание экстравертное: «Смотрите, какие мы!» Архетип – король Джулион из смешного мультика с енотом и пингвинами. «За пятьдесят лет народ обновляется» - говорим мы. «Елу жылда ел жаңа». Что же произошло с нами за последнее время? Мне думается, с тех самых пор, как мы слезли со своих коней и повесили сабли на гвоздик, в нас вырос комплекс неумелых подражателей. Сами мы мало что умели, поэтому мы стали подражать. Во всем. Мы стали немножко узбеками. Я – о домах и высоте заборов. Мы стали немножко русскими: научились пить и стали развязнее. Мы стали немножко американцами: считаем себя центром земли и любим жить широко. У арабов мы переняли веру… Должен заметить, при всем уважении ко всем ним, мы заимствовали не самое лучшее. А вот если бы мы переняли у узбеков трудолюбие и бережное отношение к земле. У русских – силу воли и непобедимый характер. У американцев – оптимизм и жизнелюбие. У немцев – порядок и аккуратность. У японцев – умение создавать все новое и ценить единство. У евреев – адаптацию к любым обстоятельствам и изобретательность... Да, мы могли взять у всех у них все самое лучшее и внедрить у себя. Сохранив при этом свое. Тогда мы не были бы сейчас – аутсайдерами. Не были бы посмешищем в собственных глазах. Но… Но дело обстоит, куда хуже. Мы не только не смогли научиться и перенять, мы фактически растеряли все свое. Присущее только нам. Мы впитали все самое плохое, что есть у каждого народа в характере и, сойдя с коней, стали ходить по земле, так и не научившись ее возделывать. Мы перессорились в собственном доме и забыли традиции. Мы так и не смогли добиться главного – единства. Мы предали свою исконную веру и выучили молитвы на чужом языке. Мы оделись во все чужое, потому что не умеем шить свое. Мы готовы перегрызть друг другу глотки, если сосед передвинет свой забор на полметра и это при том, что за этими заборами лежит вся наша бескрайняя родина, пропитанная кровью прадедов. Мы потеряли самих себя. Мы научились врать и доносить. Мы научились стравливать и наблюдать за дракой, получая от этого удовольствие. Мы потеряли гордость и достоинство. Потому что… Потому что – мы перестали смотреть в небо. Наши взоры потупились. Мы все чаще стали смотреть себе под ноги, а друг на друга исподлобья. При этом у нас все еще есть наше главное богатство – наша земля. Но все, что мы смогли придумать, так это отдать ее в аренду другим – более умелым пользователям, а сами нанялись им в батраки. Раньше мы пасли скот родственника-бая, теперь мы поменяли хозяев, и пашем на них за трудодни. Впрочем, скот пасти больше не надо, потому что мясо и молоко нам возят теперь из-за бугра. Умные чужеземцы подкупили наших выдвиженцев, которых мы выбрали сами и теперь являются фактически хозяевами наших недр. Им принадлежат самые богатые наши угодья. Вместе с богатствами они скупили в придачу всех нас. Теперь, когда новые хозяева грозят санкциями, наши выдвиженцы идут им на любые уступки лишь бы сохранить свой паек. А что же остальные? Все остальные. То есть – мы. Мы сломались. Дух наш все еще устремлен в небо. Он хочет взлететь, и все еще цепляется за остатки своего достоинства, но выглядит это неубедительно. Потому что воин – не ученый. И не земледелец. И не купец. И мы это знаем. Мы сами говорим: «Білекті бірді жеңеді, ақыл-айлалы мыңды жеңеді» - «Крепкий бицепс победит одного, знания победят тысячу». Вот и торчит на парковках необразованная наша молодежь, носится в темноте своего невежества за полтинниками, таскает тележки на вокзалах да базарах, спивается в далеких аулах, ворует и дерется от безделия, а приехав в столицы, мается по съемным углам и кидается на ухоженных «городских» от злости и безысходности... Безумно обидно: жить у себя на родине и тосковать по ней. Казах согнулся под тяжестью обстоятельств. Казах распят на своем же собственном кресте как «ихний» Христос. И в этом его драма. Даже – трагедия. А все почему? Потому что казах предал себя. Предал традиции предков. Их наставления. Предал свою настоящую Веру. Своего Бога – Синее Небо. Предал свою землю. Свою мать. Но еще не поздно. Все еще может случиться. Есть такое понятие как генетическая память. К счастью, она не стирается. И она должна спасти в конце концов. Просто надо вспомнить все. Вспомнить и поверить в собственные силы. И начать работать над собой. А-то затекли, наверное, коленки. Стоять-то столько… Поэтому я и пишу эту книгу. Она должна помочь. Во всяком случае, я на это надеюсь. Она поможет. Поможет нам вспомнить все. И – подняться. Отряхнуться. Выпрямить спину и снова устремить свои взоры к Небу.